Читать книгу "Сын дракона - Т. С. Джойс"

имеете в виду, что они могут сделать, чтобы лучше контролировать меня?

— Конечно.

Вир оторвал от неё взгляд и ничего не ответил. Он больше не давал им инструментов против себя.

Она попыталась ещё раз, уже тише и мягче.

— Если бы вы могли иметь здесь одну вещь для утешения, что бы это было?

Сойдя с ума, он произнес своё единственное желание.

— Моя команда, — его голос сорвался на последнем слове. Он чертовски скучал по ним.

Голос Рии упал до едва слышного шёпота.

— Они пытаются забрать твоего дракона. Если ты хочешь что-то сказать, попросить о чём-то, попросить о помощи… сделай это сейчас.

Помощь. Я здесь, чтобы помочь тебе, Вир. Позволь помочь. Клара. Клара. Клара Дей. Я здесь ради Клары Дей.

Вир уставился на свои руки, покрывающие их мурашки. Он никогда не замерзал. Хорошо. Может быть, он совсем слетел с катушек. Может быть, это было «Увядание». Но это реально был голос Рии, в его голове. Она тянулась к нему. Он чувствовал это. Её грудь теперь вздымалась, когда она смотрела на него, и её глаза были влажными.

Пожалуйста, — прошептала она. Она изогнула брови и кивнула.

Мама послала Рию к нему? Бл*ть, бл*ть, бл*ть. Он должен был подумать. Это был тот маленький огонек надежды, которого он так жаждал. Она предлагала его ему, это же правда? Но здесь он никому не мог доверять. Даже если она утверждала, что её послала его мать. Блядь. Думай. Она предлагала ему что? Помощь, но какую? Никто не мог помочь ему остаться в равновесии, остаться сильным, кроме…

Сыны зверей. Его команда.

Вир тяжело сглотнул и сказал:

— Взлом с проникновением.

— Что?

— Вандализм. Нелегальные бои.

Вир медленно моргнул и устремил свой огненный взгляд в камеру. А потом отдал приказ, которого не отдавал уже полгода. Он вложил в свой голос силу, которая заставит его команду сделать то, что он сказал. Он отдал альфа-приказ Торрену, Ноксу, Неваде и Кендис.

— Идите. Сюда.

Мысленно потянувшись к камере, он выключил её. Рия посмотрела на красную лампочку, которая больше не мигала. Её темные глаза округлились от шока. С лёгким вздохом она моргнула и посмотрела на него. Её глаза всё ещё были влажными от непролитых слез, но теперь они были полны смятения.

— Ты не просто телепат. — Она посмотрела ему в глаза, её грудь быстро двигалась от её учащенного дыхания. — Ведьма, — торопливо сказала она.

— Я не ведьма.

Она быстро встала и прижала блокнот к груди.

— Я не тебя имела в виду.

Ебена мать. Вир выпрямился. Ведьма. Рия была ведьмой, а это означало, что она была похожа на него. Кроме своей матери, он никогда не встречал никого похожего на него. Он был один всю свою жизнь с такой силой, пытаясь скрыть её.

И в этот момент… Стена поднялась в её сознании, и она впустила его. Они были в темнице тюрьмы, помеченной ожогами его огня боли, но всё, что он мог видеть, это трейлер из её воспоминаний. Внутри повсюду были засушенные растения, а на столе рядами стояли банки с этикетками. Там были стопки старинных книг. Маленькая девочка передала букет цветов улыбающейся блондинке с темными-темными веснушками по всему лицу, как у Рии.

— Спасибо, моя маленькая ведьмочка, — пробормотала она, заключая девочку в объятия. Это было одно из тех крепких объятий, которые Вир почувствовал даже сквозь воспоминания. Он почувствовал, что его обнимают. Он почувствовал их любовь.

Рия снова захлопнула перед ним дверь, и когда он вернулся в комнату, потрясённый и тронутый, обиженный и полный надежд, по щекам Рии катились две слезы.

— Я хочу твоё слово. Не сожги меня.

Самый большой страх ведьмы, верно? Смерть от огня. И она приехала сюда и рискнула сгореть… ради его матери? Ради него? Он хотел знать всё, но за ними следили. Он чувствовал восемь человек в комнате наблюдения, ощущал их безраздельное внимание.

Однако он никогда не имел власти над своим драконом, и Увядание делало контроль ещё хуже. Лекарства сделали его хуже. Он не мог дать ей такого обещания. Он, вероятно, будет её смертью, если она останется. Всё, что он мог сделать, это рассказать о чудовище и надеяться, что она простит его за то, что ему придётся делать здесь.

— Ты смотрела кадры, на которых я съел того охранника.

Она кивнула, и он почувствовал это — к ней вернулся страх. От этого его снова затошнило.

— Я не могу давать тебе никаких обещаний. Мне жаль.

Она долго кивала и выглядела грустной. Он привык к этому взгляду. Он подводил всех. Лучше всего, если она смирится с тем, что он не был каким-то героем прямо здесь и сейчас. Лучше пусть увидит, кем он был на самом деле — Вир был чистым огнём. Он был безмозглым и смертоносным, когда дракон забирает контроль. Он был пламенем, которое сжигало всё, к чему оно прикасалось.

Она взяла камеру и стул и направилась к двери. Что-то ужасное зазвенело в его животе, когда он понял, что это был первый и последний раз, когда он разговаривал с кем-то, кто был чем-то похож на него. После этого он вернётся во тьму.

— Рия, — пробормотал он прямо перед тем, как она исчезла за металлической выходной дверью.

— Да? — спросила она дрожащим голосом.

— Я съел того охранника и сделал бы это снова. У меня нет сожалений ни о ком, кого я когда-либо съел. Ты должна знать это. Но ты также должна спросить себя, почему мне не добавили срок за то, что я его съел.

Её темные брови поднялись в замешательстве. Такая красивая. Ему нравились её веснушки, как у её мамы, и эти ясные темные глаза. Окна в прекрасную душу, и он знал, что она чиста, потому что она позволила ему заглянуть. Ему нравилось, как она пахла сушёными растениями, и она поделилась с ним счастливым воспоминанием — что-то прекрасное в этом адском пламени. Эта незнакомка сделала ему лучший подарок, который он когда-либо получал. Она позволила ему ощутить прикосновение, почувствовать объятия, почувствовать любовь, когда он уже забыл, что это такое.

Он хотел, чтобы она вернулась. Это эгоистично. Эгоистичный монстр. Он сделает ей больно. Он причинял боль всем, с кем был близок, но хотел, чтобы она вернулась и снова подарила ему приятные воспоминания.

Когда она вышла за дверь, звук закрывающейся двери был самым отвратительным звуком, который он когда-либо слышал за свои тридцать лет на этой земле.

Потом свет погас, и он снова оказался