Читать книгу "Гамп и компания - Уинстон Грум"

«Дорогой друг, — писала она. — Даже не знаю, как вам об этом сказать. Но Дженни с месяц тому назад заболела, и ее муж Дональд тоже. Он умер на прошлой неделе. А на следующий день Дженни тоже умерла».

Миссис Каррен написала еще уйму всякого разного, но я из этого мало что запомнил. Я все смотрел и смотрел на эти первые строчки, и руки у меня затряслись, а сердце заколотилось так, как будто я вот-вот в обморок хлопнусь. Это неправда!

Такого просто быть не могло. Только не с Дженни. Я хочу сказать, я знал ее все эти годы, еще с тех пор, как мы ходили в школу. Она была единственным человеком, не считая моей мамы, которого я по-настоящему любил. И теперь я просто стоял там, пока большие соленые слезы стекали на письмо, размазывая там все чернила, кроме нескольких последних строк, где говорилось: «Малыш Форрест теперь со мной, и он останется здесь, пока я смогу о нем заботиться. Но я теперь и сама довольно плоха, Форрест, и если бы вы нашли время между вашими футбольными матчами, чтобы заехать сюда и повидаться с нами, я думаю, нам лучше переговорить».

Честно говоря, не помню, что именно я сделал дальше, но невесть как я все-таки вернулся домой, накидал всякого барахла в чемодан и в тот же день поймал автобус до Мобила. По-моему, это была самая длинная автобусная поездка за всю мою жизнь. Я продолжал мысленно перебирать все те годы, что я провел с Дженни. Как она всегда выручала меня в школе — даже в кинотеатре, когда я случайно порвал на ней платье, — и в университете, когда она пела в ансамбле фолк-музыки, а я все испортил, вытащив банджиста из машины, где они с Дженни трахались. И в Бостоне, когда она пела с «Битыми яйцами», а я отправился в Гарвардский университет и получил роль в драме Шекспира. И даже после того, когда Дженни уже была в Индианаполисе, работала в шинной компании и нарезала протекторы на лысых шинах, а я заделался борцом, и ей пришлось сказать мне, какого дурака я из себя строю… «Это просто не может быть правдой», — продолжал я думать снова и снова, но эти мысли уже ничего не стоили. В глубине души я уже все знал. Я знал, что это правда.

Когда я добрался до дома миссис Каррен, было уже девять вечера.

— Ах, Форрест, — сказала она, обхватила меня руками и разрыдалась.

Я тоже не сдержался и заплакал. Через какое-то время мы вошли в дом. Миссис Каррен дала мне немного молока с печенюшками и стала пытаться обо всем рассказать.

— Никто точно не знает, что это было, — сказала она. — Они заболели почти одновременно. Все произошло очень быстро, и они словно бы ускользнули. Дженни не испытывала никакой боли, ничего такого. По правде, она была еще красивей, чем раньше. Просто лежала в постели, какой я ее помнила, когда она была совсем еще маленькой девочкой. В своей старой постели. Ее роскошные волосы опять отросли и стали длинными, а личико было почти как всегда — совсем как у ангелочка. А потом, в то утро, она…

Миссис Каррен пришлось ненадолго умолкнуть. Но она больше не плакала. Она просто смотрела в окно на уличный фонарь.

— И когда я вошла ее проведать, ее уже не было. Она лежала, пристроив голову на подушке, совсем как если бы просто спала. Малыш Форрест играл на веранде, и я… я не очень хорошо знала, что делать, но сказала ему войти и поцеловать мамулю. И он ее поцеловал. Он ничего не понял. Я не позволила ему там задержаться. А на следующий день мы ее похоронили. На кладбище «Магнолия», на нашем семейном участке, рядом с ее папой и ее бабушкой. Под сахарным кленом. А малыш Форрест… я даже не знаю, насколько он все это понимает. Про папу он ничего не знает. Дональд умер в Саванне, в окружении своих родных. Малыш Форрест понимает, что мамы уже нет, но я не знаю, насколько глубоко он это осознает.

— Могу я это увидеть?

— Что? — спрашивает миссис Каррен.

— То место, где она была. Где она была, когда…

— Да, Форрест, конечно. Это вот здесь. Там сейчас спит малыш Форрест. У меня всего две…

— Я не хочу его будить, — говорю.

— Почему бы и нет? — говорит миссис Каррен. — Быть может, ему от этого станет лучше.

Так я вошел в спальню Дженни. В ее постели спал малыш Форрест, даже не зная, что с ним на самом деле происходило. Он крепко прижимал к себе плюшевого мишку, а на лбу у него вился большой светлый локон. Миссис Каррен стала было его будить, но я попросил ее этого не делать. Я почти видел, как там лежит мирно спящая Дженни. Почти.

— Может, ему лучше сегодня вечером отдохнуть, — говорю. — Утром у него найдется время со мной увидеться.

— Хорошо, Форрест, — говорит миссис Каррен. Затем она отвернулась. Я прикоснулся к лицу малыша, когда он повернулся на другой бок и слегка вздохнул.

— Ах, Форрест, — говорит миссис Каррен, — я просто поверить не могу. Так быстро. И все они казались такими счастливыми. Порой жизнь очень скверно поворачивается, правда?

— Правда, мэм, — говорю. — Как пить дать. — И мы вышли из комнаты.

— Что ж, Форрест, я знаю, вы очень устали. У нас в гостиной есть диван. Я могу вам там постелить.

— Пожалуй, миссис Каррен, я бы лучше поспал в гамаке на веранде. Вы ведь знаете, я всегда любил тот гамак. Обычно мы с Дженни в него садились и…

— Конечно, Форрест. Я дам вам подушку и несколько одеял.

Так я и сделал. И всю ту ночь дул сильный ветер, а ближе к рассвету пошел дождь. Он не был холодный, ничего такого. Просто ливень, какой обычно идет по ночам здесь, где я вырос. Не думаю, что я особо много спал. Я думал о Дженни, о малыше Форресте и о своей жизни, которая, если вдуматься, была так себе. Я понаделал уйму всякой всячины, но большая часть этой всячины вышла у меня довольно паршиво. А еще я всегда попадаю в беду как раз в то самое время, когда все вроде бы начинает ладиться. Наверное, это просто наказание, которому тебя подвергают за то, что ты идиот.

Глава вторая

На следующее утро миссис Каррен вышла на веранду с чашкой кофе и пончиком. Дождь немного поутих, но небо было жемчужно-серое, и где-то вдалеке так рокотал гром, как будто сам Бог спятил.

— Думаю, вы хотите съездить на кладбище, — сказала миссис Каррен.

— Да, пожалуй, — говорю я ей.

На самом деле я не знал, хочу или нет. То есть, что-то подсказывало мне, что я должен, но если по правде, то кладбище было последним местом, куда я на самом деле хотел бы поехать.

— Малыша Форреста я уже приготовила, — говорит она. — Он там не был с тех пор, как… В общем, я думаю, будет хорошо, если вы с ним туда съездите. Просто чтобы он немного к этому попривык.

Я заглянул ей за спину, там за сетчатой дверью стоял малыш Форрест. Вид у него был вроде как грустный и озадаченный.

— Ты кто? — спрашивает он.

— Ну, я Форрест. Помнишь, мы как-то с тобой знакомились? Тогда, в Саванне.

— Ты тот, что с такой забавной макакой?

— Да. Его зовут Сью. Только никакая он не макака. Он чистокровный орангутан.