Читать книгу "Они украли бомбу для Советов - Николай Михайлович Долгополов"

ему и в работе?

— Давайте об этом поговорим как-нибудь попозже.

— Скажите, Дмитрий Петрович, а вы никогда не беседовали с Вилли по душам?

— Беседовали.

— И что рассказывал Вильям Генрихович о тех своих годах — с 1939-го по 1941-й, когда от работы в органах он был отстранен?

— Говорить об этом у нас было не принято. Да и человек он был в этом отношении очень сдержанный. Но я знаю, что это случилось в последний день 1938 года. Даже приказ об увольнении довели до него не начальники отдела, в котором он работал, — они ничего не знали. Объявили Вилли, что это решение руководства, и все, даже сейчас в архивах этого не оказалось.

— Вы не обижайтесь, вопрос-то естественный. Человек мог отчаяться.

— Он отчаялся: долгое время не брали никуда на работу. Везде отказывали, когда видели, что уволен из органов. Написал письмо в ЦK. Рассказал, кто он такой. И только тогда взяли на завод радиоинженером.

— Интересно, с каким чувством он снова к вам пришел?

— Об этом у нас никто никогда не говорил. Отец Вилли встречался не только с Лениным, со многими деятелями партии. Старый революционер. Написал много книг по истории. И когда был выслан из России в Англию, занимался там подпольной деятельностью: поставлял сюда оружие для рабочих, имел контакты с британскими портовиками. Всю жизнь Генрих Фишер посвятил России, поэтому и Вилли считал себя русским. Он и в анкете указывал: отец — обрусевший немей, мать — русская, жена — урожденная Лебедева, по профессии артистка.

— Дмитрий Петрович, и еще из той же серии неприятных вопросов. Имя Абеля превратилось в легенду, однако ваш подчиненный так и оставался полковником…

— …Было представление на генерала перед его болезнью. Не успели, к несчастью.

ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ ПАУЭРСА БЫЛИ НЕЛЕПЫ

Здесь я хотел бы поведать о судьбе американского пилота Френсиса Гарри Пауэрса, обмененного 10 февраля 1962 года на Абеля. Говорят, он знал, на что шел, вернее, летел, пересекая 1 мая 1960 года границу СССР. Вот уж вряд ли. Пауэрс был абсолютно уверен, что, по крайней мере, для советских самолетов он совершенно неуязвим. Американские У-2 поднимались на высоту 18–20, иногда и 22 километра. И пилоты-шпионы, одетые в серебристые комбинезоны, твердо считали, что здесь-то русские МиГи их не достанут.

Взяв старт с базы в пакистанском Пешаваре, Пауэрс через час пересек границу. До конечной точки — городка Боде в Норвегии — ему предстояло пролететь над чужой страной около 6000 километров. Где-то над Челябинском автопилот вышел из строя. Но Пауэрс не собирался возвращаться. Произвел фотосъемку над секретным, как у него было отмечено, объектом, то был действительно сверхзакрытый Челябинск-40, и повернул на Свердловск. Безнаказанность пьянила. Пауэрс и не предполагал, что советские радары вели У-2 еще от Пянджа в Таджикистане. Его сбили под Свердловском.

Сам Пауэрс уверял отца и, еще важнее, конгресс США, что его сбила не ракета, а самолет, который он видел собственными глазами. Пилот все же успел катапультироваться и был довольно быстро обнаружен.

Скандал со шпионским полетом сорвал намечавшуюся в Париже встречу в верхах. Взбешенный и в то же время радостный Никита Хрущев требовал от президента США Эйзенхауэра извинений. Как это всегда поначалу бывает, американцы выдвинули скучную версию: «Заблудился». Затем Эйзенхауэр приказал подобные полеты прекратить, но извиняться отказался.

17 августа 1960 года в Москве разыгрался показательный процесс, по их терминологии, «Советский Союз против Френсиса Гарри Пауэрса». В Москву прилетели родители пилота-шпиона. С американской практичностью они заключили небольшой контракт с журналом «Лайф»: их пребывание в СССР оплачивается в обмен на эксклюзивные интервью и комментарии. Приехала жена Барбара. Москва выдала визы и нескольким вполне официальным сотрудникам ЦРУ — пусть наблюдают за погромом, который устраивается американской разведке.

А поражение было явным. Пауэрс признал себя виновным, хотя и пытался прикинуться всего лишь военным летчиком, нанятым для выполнения задания, и никак уж не шпионом. Говорил он немного, и хладнокровие изменило ему, пожалуй, лишь перед заключительным словом. Пауэрсу грозила смертная казнь, и тут пилот спасался как мог:

— Сознаю, что совершил тягчайшее преступление и заслужил за него наказание. Но я человек и не являюсь врагом русского народа. Я глубоко осознал свою вину.

Впрочем, казнить Пауэрса указаний не было. К чему обострять и без того напряженнейшие советско-американские отношения? Просовещавшись часов шесть, судьи вынесли не слишком суровый по тем временам приговор: 10 лет заключения с отбыванием первых трех в тюрьме.

Так в сентябре 1960 года произошло знакомство Пауэрса со знаменитым Владимирским централом, которое продолжалось до февраля 1962-го. За эти месяцы владимирский узник прибавил в весе на 4 кило. А ведь сначала грустил, впал в депрессию, даже не ел ничего. Из душевного транса его вывели быстро. А дома жена Барбара и родители тут же схватились за перья, умоляя своего президента помочь мужу и сыну: обменять, выкупить, сделать все, что только возможно…

И сделали. Однако нельзя сказать, чтобы возвращение домой было встречено фанфарами. Пресса и сограждане заклеймили его предателем. Долгое время не могли простить, что сознался в шпионаже. «А что было делать?» — оправдывался потом Пауэрс, который сам называл себя Фрэнком и любил, когда его именовали так и другие. «Хотели, чтобы я не сдался живым в руки русских и совершил самоубийство. Да, в потайном отверстии полой монеты у меня хранилась иголочка со смертельным ядом. Но мне приказывали употребить ее, если я только не смогу выдержать мучений при пытках. Однако чего не было, того не было». И Гарри-Фрэнк, как и каждый нормальный человек, предпочел жизнь, пусть и героической, смерти.

Летчика, сознавшегося в шпионаже, вызвали в комитет сената американского Конгресса. В Вашингтоне ждали объяснений: почему признался? Пауэрс не прикидывался заблудшей овечкой. Доказал: совершать самоубийство в случае ареста в ЦРУ от него не требовали. А потом сам перешел в наступление. Штаты должны быть ему благодарны, ибо он не выдал русским многих секретов. И комиссия вынесла оправдательный вердикт: «Пауэрс свои обязательства перед Соединенными Штатами выполнил».

А раз так, то Фрэнк быстренько потребовал с ПРУ все деньги, которые ему задолжали за годы отсидки. Он уходил из своей военной эскадрильи в разведку не просто так. Обещали платить за риск по 2500 долларов в месяц. Сумма по тем временам немалая. И ИРУ заплатило.

В 1970 году написал книгу «Операция «Сверхполет». По ТВ не раз крутили фильм о полете У-2, где Пауэрс за неплохие гонорары выступал