Читать книгу "Ее надменный романтик - Шэрон Кендрик"

же решились завести детей?

— Если бы дети рождались только в нужных условиях и в нужное время, то человечество давно бы вымерло, — ответила Кити с горечью. — Вилла, на которой мы живем все вместе, огромная. Но все равно мы, ее обитатели, постоянно испытываем напряжение.

— Итак, ты общаешься со своими работодателями чаще, чем положено. И только поэтому поняла, что они тебе на самом деле не нравятся? Так?

Кити кивнула: Сантьяго угадал.

— Их брак сейчас явно трещит по швам. И они чаще всего срываются именно…

— На тебе, не так ли?

Кити покраснела, вдруг поняв, что сказала слишком многое.

— Там… сложная ситуация.

Сантьяго расслабленно откинулся на спинку дивана. Он видел, что Кити совсем не пыталась с ним флиртовать, и это лишь усиливало возбуждение.

— Ты собираешься что-то с этим делать? — спросил он хрипло.

Она пожала плечами:

— Когда вернусь в Англию, что-нибудь придумаю. Мне нужна работа с проживанием.

— И тебе нравится каждый раз менять местожительство вместе с работой?

Кити вдруг подумала, что бы он сказал, если бы она вдруг решилась рассказать всю правду о себе? О том, что истинное чувство домашнего уюта давно забыто. Если бы Кити рассказала Сантьяго… о да, она вполне представляла его реакцию. Наверняка он бросился бы ее жалеть, потому что люди обычно именно так себя и вели, узнав ее жизненную историю.

Поэтому Кити чаще всего старалась молчать о своем прошлом. И ей совершенно не хотелось, чтобы Сантьяго ее жалел. Точнее, Кити сама толком не знала, чего именно хотела… но точно не жалости.

— В жизни важно разнообразие. Это яркая приправа к рабочим будням, — сказала Кити жизнерадостным тоном, не свойственным ей.

Но, казалось, Сантьяго не заметил легкой наигранности в голосе. Он был слишком занят, рассматривая ее невообразимо яркие локоны. Неужели никогда не видел рыжеволосых женщин?

— Ну а что насчет тебя? Твоя очередь отвечать на вопросы.

— Что бы тебе хотелось узнать?

Кити в нерешительности поерзала на диване. Что она хотела знать? Она бы сказала ему… интересно, как это — оказаться в его объятиях, чувствовать его губы на своих губах? Что случится, если она коснется кончиками пальцев его подбородка?

Но конечно, Кити не могла сказать ничего подобного вслух.

— Ты здесь живешь? — спросила она. — На Бали?

— Нет, я здесь наездами.

— А в остальное время ты где?

— Везде. — Сантьяго едва заметно улыбнулся. — И в тот же момент — нигде.

— Звучит довольно интригующе.

— Я легко могу снять себе жилье в любом уголке мира.

— Ну так где же твой дом?

— Дом? — усмехнулся он. — Боюсь, мне никогда не приходила в голову идея обзавестись постоянным жилищем.

Кити нахмурилась. Сантьяго определенно пытался уйти от ответа.

— Хочешь сказать, у тебя нет дома даже в Испании?

— Ты думаешь, я испанец?

Сердце Кити затрепетало. Не могла же она признаться, что в этой белой шелковой рубашке, так контрастирующей с темными волосами, блестевшими в лунном свете, он был похож на пирата из приключенческих романов.

— Нет. Я аргентинец. Я родился в Буэнос-Айресе, почти тридцать пять лет назад.

Кити помешала коктейль стеклянной соломинкой и сделала еще глоток.

— Ты когда-нибудь возвращаешься туда?

— Нет, никогда, — ответил он, скривив чувственные губы с презрением. — По крайней мере, в течение многих лет у меня не было ни малейшего желания вернуться. Но знаешь, в чем дело, Кити?

Она напряглась: Сантьяго произнес ее имя очень ласковым, нежным тоном.

— В чем? — спросила она с волнением и тревогой, затаив дыхание и гадая при этом, не слишком ли ему скучно? Неужели он прямо сейчас сошлется на важные дела и прервет их общение? Тогда ей придется вернуться в ненавистную атмосферу виллы…

— Я мог бы отвечать всю ночь на твои вопросы. Но, признаюсь честно, у меня нет подходящего настроения, — признался Сантьяго. — Последние недели я провел в постоянной работе. Сегодня первый вечер, когда хотелось бы по-настоящему расслабиться. Послушай, тебе наверняка говорят, какие красивые у тебя волосы?

Кити вдруг замялась. Никто и никогда не говорил ей ничего подобного, особенно в такой мягкой форме и с ласкающим слух бархатным акцентом.

— В школе я ненавидела свой цвет волос.

— Почему?

— Потому что я сразу выделялась из толпы. И еще у меня было множество прозвищ, совсем не лестных.

— Значит, твои одноклассники абсолютно лишены воображения и истинного чувства прекрасного. Потому что твои волосы — это огонь, яркое пламя, освещающее самую темную ночь.

Кити вздохнула, но Сантьяго словно не заметил этого.

— Ты серьезно?

— Серьезней не бывает. А знаешь, что я хочу сделать прямо сейчас?

Самое странное, Кити примерно представляла, чего он хочет. Несмотря на то, что ее опыт общения с противоположным полом фактически равнялся нулю. Сантьяго желал ее — и не только потому, что вдруг обратился к нежным эпитетам, ласкающим ее слух. Лунный свет не скрывал блеск неприкрытого желания в его глазах. Она заметила, как он напряжен. И самое главное, их желания совпадали.

Кити часто задавалась вопросом: как это? Чувствовать истинное возбуждение, которое поглощает полностью, подобно лихорадке, и лишает возможности здраво рассуждать. Она знала, что некоторым женщинам не суждено испытать яркую гамму чувств. И ей совсем не хотелось считать себя одной из них. Считать себя фригидной.

Но теперь все сомнения растаяли, словно мороженое на горячем пудинге. Она наконец-то чувствовала себя по-настоящему женственной и привлекательной, и это было впервые. Кити знала, что Сантьяго не думал о ее дешевом наряде и странных туфлях. Ему было совершенно все равно, каким образом она попала в бар отеля и насколько ее наряд соответствовал атмосфере. Его не волновало, богата ли она или бедна.

Взгляд Сантьяго говорил об одном: он желал ее. Желал немедленно. Впервые в жизни Кити ощутила себя красивой женщиной, что моментально придало ей уверенности в себе.

— Думаю, знаю, — сказала Кити в ответ на его вопрос. — А еще я знаю, что у тебя есть привычка знакомиться с женщинами, которым слегка за двадцать, я права? Ты ведь счел меня студенткой.

— Не совсем.

— Так что же заставило тебя пойти за мной из бара?

— Я уверен, ты точно знаешь что.

Кити игриво склонила голову набок:

— Я угрожаю репутации отеля?

Ее кокетливое настроение немного разочаровывало: Сантьяго не думал, что все будет так легко. Он решил, что ему придется потрудиться, чтобы завлечь Кити.

Да, конечно, Сантьяго считал себя змием-искусителем. И он уже начал игру в кошки-мышки, направленную исключительно на удовлетворение в сексе, в котором очень давно себе отказывал из-за постоянной и сложной работы. Только эта необычная девушка вдруг разбудила в нем