Читать книгу "Об экономике как чёрной магии - Тиккун"

равных сил, выраженная в виде социальных связей.

В то же время Дар образовывает единичные, постоянные связи. Например, сделка куда заключается только с постоянными партнёрами, с которыми установлена особая связь.

Франсиско Гойя. Сон разума рождает чудовищ

19. Однако в первобытном мире каждое сообщество – то есть нечто Внутреннее – утверждается непосредственно как род. Для нас же – и для универсалистского мышления вообще – речь здесь идёт скорее о дроблении рода как всего человечества в целом. Такое дробление рода на фрагменты, на виды становится необходимым условием существования не только каждого отдельного фрагмента как такового, но и прежде всего Дара, который, представляя собой фигуру Публичности, оказывается ещё и высшим, объединяющим элементом.

примечание 1: Чтобы не допустить трактовок, откровенно попахивающих биологизмом, уточним, что слово «вид» мы используем лишь за неимением иного термина, с помощью которого можно было бы выразить идею дробления рода на фрагменты, на неизменные – хоть и обусловленные родовым единством – Внутренние сущности. Кроме того, следует перечитать предыдущие утверждения, имея в виду, что всюду, где речь идёт о родовых связях, также подразумевается и это общеродовое дробление.

примечание 2: В первобытном мире все взаимоотношения в основном предполагают личные встречи, организовать которые при слишком больших расстояниях было бы невозможно. К тому же каждое первобытное общество проводит чёткую грань между внутренней и внешней территорией, и лишь внутренняя территория признаётся как человеческое сообщество, род. Дар связан исключительно с внутренним пространством (впрочем, это внутреннее пространство может объединять довольно много племён). Обмен с внешними, чужими территориями, если он и происходит, осуществляется по принципу, который Маршалл Салине назвал негативной взаимностью, и по форме этот обмен скорее приближен к торговле или к хищению. Дар определяет внутреннее пространство, очерчивая границы рода и действующих лиц. При этом Дар также определяет каждое сообщество или общество как внутреннюю сущность и задаёт параметры дробления рода, одновременно закрепляя за каждым фрагментом статус рода.

Теперь понятно, насколько разрушительным было влияние мировых религий на первобытные сообщества (хотя первобытные культуры вполне способны встраивать чуждые им верования в собственные мифы – довольно показательным примером тут служит меланезийский культ карго).

20. В рамках Дара родовые связи выражаются прежде всего в процессе реализации действующего лица через род и его дробление на виды. Род, проявляющийся в определённом виде как в собственных абсолютных границах, также реализуется в действующем лице и представляет собой объединённое сообщество отдельных действующих лиц. Действующее лицо (как и сообщество) существует в конкретной форме, и внутри каждого сообщества Публичность на самом деле присутствует и обладает объединяющей силой (затем, правда, Публичность дробится на различные внутренние элементы, и для одного внутреннего пространства другое представляется внешним, а то в свою очередь образует точно такое же внутреннее пространство), пусть даже она пока не воспринимается как Публичность.

21. Как это стало заметно в эпоху Спектакля, родовые связи современного мира прямо противоположны отношениям, выраженным в ритуале Дара.

22. Поскольку Блум – существо без отличительных особенностей, то он априори равнозначен любому другому Блуму или даже скорее Блуму в своей массе, и, соответственно, он, как Блум, абсолютно равнозначен.

Все особенности, которые он яростно выставляет напоказ, на деле оказываются чем-то внешним по отношению к нему, а их заурядность обнажает в них лишь уловку равнозначности.

примечание: На заносчивый вопрос «Кого скрывают часы Audemars Piguet?», который недавно выплюнула вонючая рекламная волынка, ответ очевиден: никого.

23. Вечная суета Блума, его отчаянные попытки создать себе видимость личности, то есть личность как чистую видимость, свидетельствуют о том, что видимость – это действие, исходящее от Публичности и нацеленное на Публичность. И правда, Блум мало чем отличается от первобытных племён, вся жизнь которых вертится вокруг укрепления престижа. Вспомним, с какой гордостью тробрианец раскладывает у всех на виду урожай ямса. Ничто так не похоже на тробрианскую выставку достижений, как современные витрины магазинов или одежда крутой молодёжи.

24. Впрочем, первобытного человека нельзя назвать поверхностным. Его истинная суть – и тут Гегель был прав – заключается в непосредственности, а точнее, в сочетании всеобщности и видимости всеобщности, то есть в Публичности, которая, однако, предстаёт в виде непосредственного единства. Такая Публичность ещё не осознала себя, не превратилась в Публичность Публичности, это пока ещё Публичность в себе, а не для себя.

25. А мир Блума – это, наоборот, мир, где Публичность наконец проявляется. И первобытный мир – вот достойное начало для мира Блума. Именно в нашу эпоху Публичность проявляется как истинная суть первобытного мира. А следовательно, продвинутое капиталистическое общество – это первое первобытное общество.

26. Но если сегодня Публичность и стала чем-то видимым, то это видимое характеризуется отсутствием. Публичность возникает перед каждым Блумом, но ни один из Блумов не живёт в единстве мира и его внешних проявлений, в Публичности. Наоборот, когда Блум сталкивается с невзгодами, во внешнем счастье Другого он видит какое-то противоречие, нечто ужасное, заставляющее его выстраивать собственную внешнюю, видимую защиту: Другой украл у него жизнь, сам он никогда толком и не жил, и это чувство обделённости кажется Блуму страшным проклятием, которое нужно во что бы то ни стало чем-то прикрыть, если уж совсем выкинуть его из головы не удаётся. Но в то же время Другой – ЛЮДИ – и есть сам Блум. В том мире, в котором мы «живём», внешние проявления Публичности противостоят Публичности, но даже и эта двойственность двойственна: отстранённость Публичности от собственных внешних признаков проявляется и как отстранённость Публичности от самой себя, как раскол внутри Публичности, поскольку она-то и представляет собой единство реально существующего и видимого. Такой раскол Публичности, при котором эти два элемента объединяются только тогда, когда существуют по отдельности, и есть Спектакль.

примечание: Отчуждение само создаёт условия для его преодоления. Именно потому, что Публичность отсутствует, она, наконец, может проявиться, и проявляется она как необходимость. Более того, отчуждение Публичности внутри Спектакля должно в итоге обнажить перед нами Публичность именно как Публичность.

27. С этим расколом Публичности, то есть со Спек-⁄ таклем, также связано абстрагирование индивида и рода. В ходе этого процесса индивид становится Блумом, индивидом без индивидуальности, абстрактным индивидом, который воспринимается всего лишь как акциденция рода или даже как средство, позволяющее роду оставаться беспримесным и абстрактным, некоей общей массой. В то же время кажется, будто сам род – то есть чистый, абстрактный род, масса – теряет всякую органичность и оказывается банальным скоплением индивидов-атомов.

примечание: Зачастую Блум пытается присвоить себе подобие индивидуальности, хватаясь