Читать книгу "Инфер-5 - Дем Михайлов"

— Лекарства.

— Какие? Дурью не торгуем.

— Которые нужны для всего этого — я указал на свои раны — Прямо сейчас. ЕЩЕ Воды для питья и мытья. Нормальную одежду. Нормальную жратву.

— У нас здесь не ночлежка, Оди. И бесплатного ничего не…

Я уронил на прилавок связку нанизанных на бечевку монет:

— Забирай. Хватит? Если надо — потом найду еще.

— Откуда у тебя столько песо, гоблин Оди? — с крайней задумчивостью поинтересовалась Зорга, смещая взгляд на завернутый в тряпки тесак и ремень сумки.

— Нашел.

— Слушай… забитые и обреченные вроде тебя бывает и срываются в праздник… творят разное… но ты же понимаешь — если ты натворил дел, то за тобой придут… Ты избил кого-то? Покалечил? Всякое случается от перегрева и унижений…

— Избил? — удивился я и поморщился от жжения в глазах — Ну что ты…

Подавшись вперед, упершись мускулистыми руками в заскрипевший прилавок, двухметровая женщина тихо пробормотала:

— Гоффурир Замрод.

— Кто?

— Гоффурир Замрод, дубина! Он из тех, кто подобрее. Если натворил дел — найди его прямо сейчас и упади в ноги. Покайся. Попроси его наказать тебя справедливо и пообещай отслужить жизнью за его доброту.

— Нахрена? — изумился я.

— Праздник скоро кончится, сборщик! Не понимаешь? Голова у тебя вроде проснулась — вон как заговорил. И зло ухмыляться научился. Крутая усмешка тебя от кнутов надсмотрщиков не защитит. А перед закатом они начнут разбираться в случившемся во время праздника. Найдут тебя и публично…

— Распнут? — предположил я и удивленно моргнул, когда Зорга испуганно отпрянула назад.

— Тихо, планк тупой! Не вздумай больше о таком говорить! Убьют!

— Да ну?

— Ты не мог знать — чуть успокоилась Зорга — Тебе не рассказали, как каждому из вылупленных черепашат. Ты же был не в себе. Поэтому и не усвоил главных правил. Запомни — никогда не произноси такое вслух! Про… вбивание гвоздей в руки и ноги…

— Распинание? Или как правильно сказать о том, как кого-то приколачивают к кресту и начинают пытать?

— Тихо!

— Слушай… старшая нурса Зорга… начинай меня лечить. Всем что есть. Заодно и поговорим. Или не нужны мои деньги?

Помедлив пару секунд, она пожала широченными плечами и подняла разделяющую нас широкую темную доску:

— Вон та койка в глубине. Но учти — зряшный перевод песо. Все равно тебя забичуют.

— Главное не распнут на кресте…

— Заткнись! Еще раз повторишь — и лечения не будет.

— Ладно — выдохнул я, снимая шляпу и вешая ее на торчащий из столба колышек — Лечи..

Стянув трусы, я медленно уселся на койку и замер, широко расставив ноги, уложив кисти выпрямленных рук на серую простыню. Ждать пришлось недолго.

— Открой глаза пошире и не моргай — велела нависшая надо мной старшая нурса — Глазные капли. У тебя даже зенки обожжены. Совсем тупой, раз на солнце пялишься?

— Я увидел твою огромную жирную жопу и меня аж ожгло…

— Как же ты разговорился наглый мелкий смертник… сегодня твой болтливый язык вырвут на центральной площади Сорокушки… и я увижу это…

Моргнув, я ощутил сбегающие по щекам химические слезы, а в глазах разлилась блаженная прохлада. Заставив меня снова открыть веки, нурса повторила прокапывание и отошла, чтобы вернуться со шлангом. Поднявшись и встав на бетонный пятачок со сливом — значит, сточные воды не бегут в океан, а уходят куда-то под пляж — я замер под несильными струями мутной воды, что смыла с меня соль и остатки грязи.

— Ого… раз, два… три… четыре… ты сам разрезал вздутия?

— Ага.

— Судя по форме одна от личинки ковалькиса.

— Была такая. Белая.

— Что сделал с ней? Продал? Оттуда деньги?

— Выкинул.

— Что?

— Выкинул к херам. В океан.

— Ты придурок?! Она стоит тридцать песо маленькой! А если вырастить у себя под кожей почти до вылупления — можно продать старшим надсмотрщикам минимум за сотню! Хотя чем дольше растишь, тем больше шансов сдохнуть от токсинов, что она подает тебе в кровь… и последние дни ты скорее овощ, а не человек… Выкинул?!

— Хотел сожрать ради белка… но подумал, что она может быть ядовитой.

— Ты спас себя, кретин. Сожри ты личинку… умер бы в корчах… но умер бы на теплых волнах блаженства несущих тебя прямо в рай. Чтобы словить кайф от ковалькиса достаточно пары миллиграммов его внутренностей…

— Наркота…

— А ты выбросил. Я уж успокоилась — подумала, что вот так ты денег и добыл.

— Не — качнул я головой и взглянул на прикрытую трусами кожаную сумку папы Гольдера, лежащей у койки так, чтобы прикрыть револьвер, тесак и нож. Мне хватит двух секунд, чтобы дотянуться. Но тут можно не дергаться.

Стоя под струями прохладной воды, я продолжал оглядываться.

Лечебница находилась впритык к опреснителю. Прямо в центре лагеря. Она представляла собой огромный брезентовый шатер разделенный на десяток закутков с помощью тканевых стен. Несколько затянутых мелкой сеток окон обеспечивали вентиляцию и обзор. Внутри относительно прохладно, а по коже струится воздушный поток от трех медленно крутящихся под потолком вентиляторов. В шатре две красные полусферы — одна у входа, другая прямо по центру и не скрывает торчащих из нее стволов. Я углядел игольник и автоматный ствол. Ничего похожего не медблок я не углядел. Зато увидел стоящий в одном из закутков высокий металлический операционный стол, несколько запертых стальных шкафов, штабель контейнеров… в общем, это все можно было смело назвать полевым госпиталем без каких-либо вкраплений автоматики.

— Ты доктор?

— Я старшая нурса. Тут еще две девочки работают, но сегодня они болеют… — тихо улыбнулась Зорга, наливая на губку какое-то желеобразное зеленое вещество.

— Прямо разом заболели?

— Долбанный праздник. Поэтому девочки отсиживаются. Мы еще скинулись, чтобы оплатить пребывание здесь до вечера еще двух подруг. Сюда пьяные сборщики не сунутся — она указала глазами на красную полусферу между вентиляторами — А если сунутся…

— Ясно. А ты на работе?

— Верно. А доктор Зорвсон на выезде. Он трахает креветок.

— Попробуй еще раз пояснить… что делает доктор?

— Вправляет мозги сборщикам креветок на рифе Мулра. Это за Башней — дальше в океан. Они там и живут… дикари… Жрут дары моря, собирают креветок, отправляют в башню. И не лечатся из-за своих тупых верований… раз в месяц доктор отправляется к ним с парой младших надсмотрщиков. Лечит силком… вычищает раны, отрезает гангренозные пальцы… на рифе опасностей хватает. Что странно — как только там появляются новенькие, старожилы так быстро промывают им мозги, что уже через неделю никого в лечебницу не затащишь. А ведь им раз в месяц положены бесплатный осмотр и лечение…