Читать книгу "Предателей (не) прощают - Татия Суботина"

– И-и-и? – подтолкнула заботливого дядюшку дальше. Там, где «а», и «б» далеко на завалялась.

– В который я обещал записать мальчишек на секцию, – нехотя признался  он. – Пусть занимаются, меньше времени свободного будет на глупости всякие, а у тебя, наоборот, появится…

Заявление, конечно, было заманчивым. Не заговори Артем хорошо знакомым мне тоном заправского искусителя, может, и купилась бы. А так избавиться от подвоха не могла.

– На секцию чего? – обманчиво миролюбиво улыбнулась я, притупляя всеобщую бдительность.

С мужиками ведь как нужно? Ласково и нежно! Только включи режим бронепоезда и пилы «Дружба», как уйдут в несознанку, задействовав круговую поруку.

– Бокса, – ответил Широкий, чем подписал себе приговор на пожизненную обиду как минимум.

– Нет! – тут же спустила их с небес на землю. – Никакого бокса!

Одно упоминание об этом виде спорта вызывало во мне нервяк, паранойю и жуткую почесуху!

– Ну почему?! – тут же заныли сыновья.

А я смотрела на мальчиков и чувствовала, как ноги отнимаются. Неужели отцовские гены проснулись?

Ну Давыдов! Даже издалека умудряешься мне жизнь портить!

С меня одного боксера на жизнь вперед хватило!

– Я сказала «нет», и это не обсуждается, – припечатала категоричным «яжемать» тоном.

– Рили*? – округлил глаза Артур.

*рили – реально, правда.

– Ну почему?! – взвился Тимур – юный борец за справедливость.

– Бокс – это так круто! – не сдавался Артур. – Ма! Ты же у нас продвинутая!

Продвинутая, но не совсем двинутая, что радует.

– Маш, – попытался заступиться за мальчишек Широкий.

– Не обсуждается.

Как, скажите, мне аргументы подобрать, чтобы занозу из прошлого не вспомнить?

О Давыдове и речи заводить не стоит. Его имя в моем доме не упоминается даже случайно или по пьяни. Не надо лишний раз заглядывать в собственный ящичек Пандоры, чтобы не выпустить то,  о чем вспоминать не хочется.

Сыновья выросли без отца. Уже даже и не спрашивают, где он, кто и почему не с нами. Так какой резон мне ворошить этот осиный улей с наследственностью Давыдова?

Тот бокс любил больше всего на свете. Я так, сбоку припеку оказалась, влюбленная дурочка. Между мной и великим спортом выбор был очевиден.

Сыновей безжалостной машине бокса я не отдам! Не дождется!

– Агрх! – закатил глаза к потолку Тим.

– Это не просто зашквар*, а зашкварище! – добавил Арт.

*зашквар – позор.

– Ужинать будете? – как ни в чем не бывало спросила их.

– Сыты! – буркнул Тимур и резанул ребром ладони возле собственной шеи.

«По горло», – догадалась я.

– Лампа накормила, – смягчился Артур.

– Ну тогда я вас не задерживаю, – развела руками, и сыновья, громко фыркнув, удалились из кухни в свою комнату. Обиженные на весь мир! Хотя, скорее, на мать, что пыталась оградить их от опасностей мира, но…

– И зачем ты так, Князева? – выдал Широкий.

Судя по его хмурой физиономии, он уже собрался учить меня уму-разуму, рукава закатал, язык зачехлил… Ха!

– Давно ты за моей спиной заговоры плетешь, Брут? – перехватила поудобнее половник и направила его на Артема, словно мушкетер шпагу.

– Какие заговоры? – пошел на попятный мужчина. – Парни хотят спортом заниматься, не тачки вскрывать или по карманам лазить! Я что, не могу помочь крестникам?

– Только не с боксом!

Насчет этого я готова была хоть насмерть стоять!

Не потерплю боксера в доме!

– Да что ты уперлась как ослица? Что не так с этим боксом? – Широкий резко поставил стул, даже уцелевшие ножки заскрипели.

Я же выдохнула и, наоборот, приглушила голос:

– Отец мальчишек – профессиональный боксер.

Эта новость так потрясла Артема, что он махом уселся на стул и, конечно же, с грохотом и помпой его доломал!

У меня язык не повернулся укорить его в этом. Все смех пыталась сдержать, настолько комичным оказалось наблюдать за растерянностью вечно рассудительного Широкого.

Мальчишки на этот раз не прибежали. То ли свыклись, что крестный сегодня как слон в посудной лавке, то ли уселись в свой «Minecraft» играть.

Пауза продлилась недолго.

– Ты знаешь, все равно ведь бокс – не заразный, воздушно-капельным путем не передается, – аккуратно заговорил он, словно по минному полю пробирался. – Да и профессиональные боксеры в спортивные клубы не ходят.

– Он десять лет живет за границей, – зачем-то посвятила Артема я.

Не то чтобы когда-то специально следила за жизнью Давыдова, но он в одночасье стал настолько популярной личностью, о которой трубили из каждого утюга.

– Тем более! – обрадовался  мужчина. – Мальчишки с ним точно не встретятся, если ты этого боишься.

– Не этого, – поджала губы. – Я просто против бокса. Закрыли разговор.

И взглядом красноречиво дала понять, что поставила точку.

Артем дураком не был, нарываться на скандал не стал. Хотя, уверена, его разбирало любопытство.

Как бы мы с Широким ни были близки, а про Давыдова даже он не знал. Я просто вычеркнула этого человека из жизни. Умерла так умерла! Зачем лишние проводы?

– Тебе там удобно, что ли? – ухмыльнулась, глядя на разлегшегося друга.

Тот поднялся и повертел в руках отлетевшие ножки. Не выдержали широты мужской души!

– Прости, Маша. Я компенсирую, – состроил умилительную мордашку Широкий, а в его глазах ясно читалось: «Только не сексом!» – Новый стул тебе презентую.

– Он не подойдет к старому кухонному гарнитуру.

– Ну хочешь, новый гарнитур? Я могу! – тут же отозвался Артем.

И я точно знала: стоит согласиться – и через несколько дней моя кухня будет обновлена. Широкий никогда жадностью не отличался.

– Нет веры твоим обещаниям, Темыч, – решила потроллить его я. Одной мне страдать от испорченного вечера, что ли? – Сказал: все, что захочу, – а как женщина определилась с желаемым, так ты в кусты! И не по прямому назначению, разумеется. Генетически в вас записана эта трусость или как?

– Князева! – сделал страшные глаза он. – То, что ты просишь, невозможно!

Я смерила этот образец мужественности нарочито медленным внимательным взглядом, а потом картинно схватилась за сердце, охнув.

– Прости, Широкий, я не хотела давить тебе на больную мозоль!

– Какую мозоль? – удивился он, не учуяв подвоха.