Читать книгу "Немая - Агаша Колч"

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Вот она, красавица. Высокая, прямая. Листья сердечками, серёжки уже завязались.

«Дай мне бересты своей немного, родимушка. Для дела и пользы», – прошу дерево, как учила бабушка. Ну и что, что мысленно. Главное, обычай соблюсти. Странно, что вчера не вспомнила об этом, а сегодня в памяти всплыло.

Обхожу дерево по кругу. Вот здесь вчера колупала и здесь. А вот этой зацепки не видела. Из всех сил схватилась за край отошедшей от створа коры и потянула с силой. И чуть не упала на попу от лишнего усилия. Береста легко отошла широким пластом, обнажая нижний, основной слой.

«Спасибо, матушка!» – поклонилась дереву в пояс за то, что отдало мне часть себя.

Дальше-то что? Попыталась вспомнить хоть что-то из прочитанного и увиденного. В поделках никогда нет белого слоя. Значит, надо его снять. Ногтем поддела слой и полоску за полоской очистила тот, что ценится у мастеров народных промыслов.

Ух ты! Упругий, гибкий, золотисто-жёлтый, цвета мёда материал. Полноценную подмётку из него не сделать, но вот стелечкой под стопу подложить можно. Всё дополнительная защита для ног. Тем же острым булыжником постучала по отмеченной линии, отделяя будущие подошвы. Ничего, что прямоугольные, а не по форме стопы. Тканью пригну, и ладно будет.

После отделения двух полос остался вполне приличный кус коры. Почти квадратный. Вот только как бы из него собрать что-то объемное? Разве что вспомнить розовое детство и те бумажные шкатулки, что делали мамам на Восьмое марта. Как там было-то? Ведь не резали ничего. Чертила, пользуясь вместо линейки краем уже отделённой полосы. Кажется, так. Делим на девять квадратиков. Все линии продавливаем и сгибаем. Ага, что-то получается. Вот здесь лишнее подогнула. И здесь тоже. Нет, не так. Если я излишки внутрь загну, то сильно пространство полезное уменьшу. Береста не бумага – толщину имеет. Разобрала  и согнула заново. Вот! Теперь правильно. Было бы шило, сделала бы дырку и закрепила тем же ивовым прутиком. А так просто обмотала плотно, заткнув концы под намотку.

Фу! Пальцы болят. Спина мокрая. Зверик пищит. Да и сама уже проголодалась. Это сколько же уже времени? Солнышко почти в зените. Подкрепляемся – и в путь!

Оказывается, не такая и большая была рыбка. После двух моих трапез и многократного кормления зверушки осталось не так уж и много. Надеюсь, что ещё раза на три малышу хватит.

Уложила стельки берестяные на куски полотна и замотала ноги. М-да… не тапочки, но лучше, чем босиком. Поставила коробочку с остатками рыбы в корзинку рядом со сладко спящим детёнышем, прикрыла их свёрнутым полотенцем. Ещё раз взглянула на небо, подхватила свою ношу и пошла.

Решила идти вдоль реки. Странно, кстати, я здесь уже больше суток, но не видела, чтобы кто-то проплывал. Ни торговых лодий, ни рыбачьих долблёнок. Река не самая большая, но по берегам явно народ живёт. Иначе откуда бы всё, найденное мною на косе, приплыло.

В лесу было прохладно, но зудели  комары. Вот же пакость какая! Интересно, есть ли где миры, где нет этой дряни? Лес был полон жизни. Птички посвистывали, перепархивая с ветки на ветку. Дятел дробно выбивал вредителей из деревьев. Шишка упала, напугав до икоты. Подняла голову, а там белка хитрыми глазками вопросительно смотрит.

Пока никаких отличий от Земли в природе я не видела. Хотя кто мне сказал, что я на другой планете? Сколько раз слышала, что мир имеет множество измерений. Скорее всего, моя душа, или сознание, переместилась в плоскости одной планеты, но, к примеру, в другое время. То, что здесь средневековье, это и ежу понятно. По берегам нет битого стекла, и бутылки пластиковые не валяются. Не носятся по реке катера и глиссеры, пугая птиц и зверей оглушительной музыкой.  

Шла, выбирая место, куда ступить ловчее, но головой вертела, не теряя надежды увидеть тропинку. Вместо неё увидела ручеёк, преградивший мне намеченный путь. Узенький такой, к реке текущий. Такие мелкие водные потоки обычно роднички питают. Решила пойти посмотреть, что там за родник. Заодно попить, отдохнуть, зверька покормить, обмотки свои перемотать.

Родник был ухоженным. На кусте висел свёрнутый из бересты черпачок – не одна я здесь рукодельница-мастерица. Дно камнем выложено, вокруг листва палая и ветки сухие сметены, чтобы не осыпались и не мутили водицу.

Напилась. Вытащила из корзинки найдёныша. Хорошо бы ему имя дать. Понятно, что не смогу позвать в голос, но хоть ассоциация какая-никакая будет. А то ни породы, ни имени. Приподняла до уровня глаз.

«Зверь, тебя как зовут?» – спросила я мысленно.

– Пых! – ответил недовольный детёныш, свисая пушистой колбаской.

Пых?

– Пых!

Ну и ладно. Мне нравится. Пусть будет Пыхом. Потянулась, сорвала лист мать-и-мачехи, обильно растущей кругом, раскрошила на нём последний кусочек рыбки. Чтобы не была такой сухой, капнула немного воды.

«Ешь давай, Пых».

Зачавкал, заурчал, забавно хватая кусочки маленькой пастью и розовым язычком слизывая крошки и капельки воды с листа.

«Ты же, наверное, пить хочешь!» – беззвучно охнула я и подлила несколько капель воды на листик, а потом ещё и ещё, пока Пых не сел на попку, отвалившись от импровизированной кормушки.

– Пых, – устало выдал он, но не завалился на бочок, а пошатываясь – слаб ещё маленький – ушел в траву и там затих.

«Эй! Ты куда? Потеряешься, глупый», – кинулась я за ним.

Но когда увидела, зачем зверёк уединился, то успокоилась. Говорят, даже короли нужду справляют в одиночестве.

Вернулся мой подопечный слегка поскуливая. К шёрстке прилипло то, что должно было остаться в траве. Всё же плохо у малыша кишечник справился с непривычной едой.

«Эх ты, засранец маленький!» – взяла я малыша на руки задом наперёд. Зачерпнула воду в туесок собственной работы, сорвала несколько листьев мать-и-мачехи и отошла подальше от родника для водных процедур.

– Пых! – возмущался ребёнок неизвестной породы.

«Терпи!» – мысленно уговаривала его я.

– Пы-ы-ы-ы-ых! – орал он громче.

«Ну я же не делаю тебе больно. Чего ты так орёшь-то?»

– Пы-ы-ы-ы-ы-х! – ещё громче заливался зверёк.

– Ты пошто зверя мучаш? – вдруг раздался у меня за спиной скрипучий голос.