Читать книгу "Объектно-ориентированная онтология: новая «теория всего» - Грэм Харман"

Почему наука не может создать теорию всего

Давайте, однако, оставим в стороне все эти возражения и предположим, что теория струн каким-то образом сможет их преодолеть. Представьте себе, что в конце концов появляются веские доводы предпочесть один вариант теории струн другим и кто-то даже выдумывает бле-стящую экспериментальную схему, подтверждающую истинность теории. В этом случае наша вымышленная ученая Брауни не только могла бы с полным основанием назвать тео-рию струн «наилучшим вариантом», поскольку послед-няя была бы теперь чем-то бо2льшим, чем просто еще одним решением среди прочих. Теория струн стала бы наукой из учебников, повсеместно изучаемой сту-дентами в качестве главного факта нашего мира, как, например, Эйнштейнова теория гравитации или периодическая таблица химических элементов. Я утверждаю, что даже при таком оптимальном сценарии максимального науч-ного триумфа теория струн все равно не была бы «тео-рией всего». Чтобы понять причину этого, давайте рас-смотрим то, что я считаю четырьмя ложными предпо-ложениями, лежащими в основе утверждения Брауни о том, что область применимости теории струн безгра-нична.

Первое Ложное Предположение: всё сущест-вующее должно быть материальным. Успешная теория струн могла бы свести воедино все, что мы знаем о строении и поведении физической мате-рии. Но это делает ее «теорией всего» только при условии, что все явля-ется материальным. Конечно, многие так не считают. Религия в Европе сейчас гораздо слабее, чем рань-ше, хотя она попрежнему весьма влиятельна в Соединенных Штатах и еще очень сильна в некоторых других частях света. Среди приверженцев всех религий вера в нематериальных богов и души носит почти повсеместный характер. Множество других людей по всему миру, в том числе и определенное число нерелигиозных, все еще верит в существование призраков и духов.

К примеру, в большинстве старинных городов запад-ного мира одним из столпов туриндустрии является предложение «туров с призраками», состоящих из посещения мест неотомщенных убийств и пыток, где посетителям рас-сказывают истории о случившихся в этих местах ужа-сающих происшествиях, чья предполагаемая причина кажется сверхъестественной. Почти в каждой стране целый ряд зданий имеет репутацию домов с привиде-ниями.

В Америке сразу вспоминается отель «Скирвин Хилтон» в Оклахома-Сити. Многие игроки Национальной баскет-больной ассоциации сообщали о проведенных там неза-бываемых ночах ужаса (18). В более утонченных кругах мы обнаруживаем юнгианскую психологию, утверждающую существование бессознательных им-материальных архетипов, общих всем человеческим существам (19). Согласно гипотезе, наша типичная физик Брауни должна будет отбросить все подобные идеи как ненаучный хлам. «Теория всего», будет утверждать Брауни, означает не теорию всей той чуши, которую до-верчивые люди считают реальной, а только теорию то-го, что рациональные и научно мыслящие люди знают в качестве реального: физической материальной вселенной. Те, кто верит в религии, призраков или архетипы Юнга, те-перь просто отвергнут Брауни как ограниченную и неда-лекую или даже как обреченную на попадание в ад грешницу, и на фоне этих взаимных обвинений обеим сторонам больше нечего будет обсуждать. Так часто происхо-дит в интеллектуальной жизни, и, возможно, это не всегда плохо, когда люди стремятся собраться в схожие по своему мировоззрению группы, где могут свободно выражать свои взгляды, находясь среди союзников, а не отбива-ясь от толп противников. Несмотря на то, что меня, на-пример, юнгианская психология не особо убеждает, время от времени я читаю Юнга и нахожу, что он помогает ра-боте моего воображения. И, разумеется, мне бы не хо-телось жить в мире, где юнгианские общества были бы ликвидированы «Полицией Рациональности» или же деморализованы публичными насмешками. Опираясь на свой опыт, могу сказать, что определенный процент философов, похоже, выбрал свою карьеру прежде всего потому, что им нра-вится приносить на заклание чужие иррациональные фантазии.

Но мне никогда не нравилось тратить свое время на таких философов; и я никогда не был таким же, как и они, самонадеянно уверенным в том, какие взгляды на нашу Вселенную являются «рациональными».

Но давайте предположим, что мы согласились со скептицизмом Брайаны Брауни и присоединились к ней в ее неверии во всевозможных богов, души, призраков, духов, бессознательные архетипы и прочие, вероятно суще-ствующие, нематериальные сущности. Даже если бы нам пришлось дойти по этому пути вместе с Брауни до конца и даже если предположить, что теория струн подтверждена самыми убедительными доказательст-вами, я все равно не соглашусь с ней в том, что эта достойная теория может считаться «теорией всего». Просто потому, что мы можем думать о множестве нематериальных, но почти наверняка реальных вещей. В 2016 году я опубликовал книгу под названием «Имматериализм», чья вторая часть была посвящена истории Голландской Ост- Индской компании (или VOC, если использовать общепринятую голландскую аббревиатуру). Хотя и можно предположить, что данная компания была ре-альным физическим объектом, такую точку зрения бу-дет трудно защитить от вопросов, не прибегая к ряду уступок, наносящих ущерб материалистической точке зрения. Для начала заметим, что материальные объекты всегда существуют где-то, но в случае с VOC совершенно не ясно, где именно могло бы находиться это место ее существования. Это определенно не штаб-квартира в Амстердаме, так как большинство операций ком-пании происходило в Юго-Восточной Азии; ею руко-водил независимый и проживающий за границей генерал-губернатор, уполномоченный принимать решения без консультаций с акционерами в Нидерландах. Невозможно обнаружить фактическое местоположение VOC и в ее азиатской столице, Джаякарте, или Батавии (сегодняшняя Джакарта в Индонезии). В любой момент времени там можно было найти лишь небольшую группу кораблей и сотрудников компании, и, по идее, правила VOC действовали одинаково в каждой точке ее территории. Должно быть по меньшей мере понятно, что Голландская Ост-Индская компания не была материальной ве-щью, существовавшей в определенном или полуопределенном месте, подобно кварку, электрону или тонкой вибрирующей струне. Кроме того, VOC функционирова-ла с 1602 по 1795 год, и ни один человек (и, возможно, ни одно судно) не просуществовали в течение всего этого периода, ос-таваясь ее неотъемлемыми элементами. По этой при-чине мы могли бы сказать, что VOC была не куском материи, сколь угодно сложного вида, но скорее формой, про-существовавшей так или иначе сто девяносто три года, несмотря на ее постоянно менявшиеся материальные составляющие. Есть старый философский парадокс, из-вестный под названием «Корабль Тесея», он ставит ту же проблему: остается ли корабль тем же самым даже тогда, когда мы, постепенно либо внезапно, заменим каждую из его досок новой — особенно если мы тут же рядом соберем из старых досок судно — конкурент этого но-вого корабля. Достаточно будет подчеркнуть, не уг-лубляясь далее в этот парадокс и его примечательную историю, то, что я считаю главным уроком, вынесенным из изу-чения случая VOC: несводимость больших объектов к общей сумме их материальных составляющих. Гол-ландская Ост-Индская компания была не просто набором атомов и струн в разных местах пространства-времени, но во многом смогла пережить движение и исчезновение этих мельчайших элементов, используя при этом другие.