Читать книгу "Звездочка светлая - Айрис Джоансен"

Да, подумала Квинби, похоже, он умеет очаровать любого.

– Вы разрешили ему поднять самолет в воздух? – спросила она.

Марта кивнула и выпрямилась в полный рост.

– Он с самого начала знал, что я не смогу ему отказать. Гуннар, как никто другой, умеет читать чужие мысли, будто проникает внутрь собеседника. У него прямо какой-то дар в этом смысле.

Проникает внутрь… Это звучало забавно.

Марта повернулась и напоследок обронила:

– Думаю, мне лучше вернуться в кабину, пока Гуннар не решил отвезти нас на Багамские острова вместо Олбани. Он, знаете ли, вполне на такое способен.

– Не знаю. Мы с ним еще мало знакомы. Марта бросила на нее быстрый взгляд через плечо.

– И вы ему не доверяете? Квинби посмотрела ей в глаза.

– А я должна? Вы же сами только что сказали мне, что он – безрассудный и избалованный.

– Первое – правда, но я не говорила вам, что он избалован. Гуннар умеет получать все, что захочет, но не потому, что он требует этого. Это объясняется лишь тем, что он… – Она помолчала, подыскивая подходящее слово? –…любящий.

– Любящий? Марта кивнула.

– Я никогда не размышляла об этом. Но, наверное, это вполне естественно – отдавать все человеку, который любит тебя и считает особенной. Так вот, Гуннар считает особенными всех, с кем общается, и, я уверена, на свете существует очень немного людей, которых он не любит.

– Вы нарисовали очень необычный портрет.

– Сами увидите. – Марта положила ладонь на ручку дверцы, ведущей в кабину пилотов. – Тем более что он действительно необычный.

Да здесь все необычно, в растерянности размышляла Квинби. Какая-то загадочная корпорация, которая формирует команды, состоящие из бабушек и головорезов, чтобы остудить пыл последних, ребенок, страдающий от какого-то таинственного недуга, мужчина, перед которым все преклоняются потому, что он, видите ли, «любящий».

Если в ней еще осталась хотя бы капля рассудка, сразу же после того, как «Лэр-джет» приземлится в Олбани, Квинби следует первым же рейсом вылететь в Миннесоту. Сколько времени прошло с тех пор, как она в последний раз навещала своих родителей? Как-то они справляются на своей ферме? Даже подумать страшно! Она скопила достаточно денег, чтобы продержаться несколько месяцев, так что без этой работы можно и обойтись.

Дверь кабины открылась, и на пороге появился Гуннар Нильсен. Обернувшись, он сказал:

– Но в мае в Монте-Карло так красиво! Прилетим мы днем раньше или днем позже – какая разница?

– Мы летим в Олбани, и никаких разговоров! – стальным голосом ответила Марта.

– Ладно, – вздохнул Гуннар. – Я просто подумал, что Квинби будет любопытно хоть раз в жизни сыграть в рулетку. – С этими словами он закрыл дверь и, дружелюбно улыбаясь, направился к креслу Квинби. – Я сделал все, что мог. Марта иногда бывает так же неумолима, как старший сержант, который командовал мной, когда я был в армии. – Мужчина плюхнулся в соседнее кресло, и Квинби ощутила исходящий от него свежий и горьковатый запах одеколона. – Похоже, мы направляемся прямиком в штат Нью-Йорк. А мне так хотелось увидеть вас в изумрудном платье от Диора, перебирающей фишки возле стола с рулеткой! – Его глаза, устремленные на нее, сузились. – А может быть, даже с сигаретой в длинном янтарном мундштуке.

– Я не играю в азартные игры, у меня нет и, судя по всему, никогда не будет платья от Диора, и я не курю, – сухо отчеканила Квинби. – В Монте-Карло как-нибудь обойдутся и без меня. Для своего «портрета в интерьере» вы выбрали не ту женщину.

На его губах заиграла ленивая улыбка.

– А, по-моему, наоборот. Мне кажется, я выбрал именно ту женщину, которую надо. Теперь мне остается и вас приучить к этой мысли.

У Квинби снова перехватило горло, и она торопливо отпила кофе.

– Не сомневаюсь, что вы привыкли иметь дело с умопомрачительными женщинами, которые удачно вписываются в обычный для Монте-Карло интерьер, но, уверяю вас, я там буду совершенно не к месту. Я не принадлежу к кругу избранных.

– Мне это известно, – усмехнулся Гуннар. – Именно поэтому вы будете выглядеть там просто потрясающе. Вы бы не стали воспринимать всю эту дребедень всерьез и получили бы массу удовольствия.

Обдумав его слова, Квинби с удивлением поняла, что и впрямь получила бы удовольствие от такого непривычного развлечения.

– Как вы умеете понимать людей!

– В общем-то, да. Случается, конечно, что и я проявляю близорукость, но в отношении вас у меня повышенная чувствительность. – Гуннар неотрывно смотрел на Квинби. – Хорошо, что вы не курите.

– Почему?

– Это заставило бы меня волноваться за ваше здоровье, – бесхитростно ответил он.

Внутри Квинби разлилась теплая, словно солнечный свет, волна безотчетной благодарности. Она с трудом отвела от него глаза.

– Это всего лишь проявление здравого смысла – воздерживаться от курения, которое, как вы только что сами сказали, вредно для здоровья.

– И все же я продолжаю настаивать на том, что вы в своих поступках не всегда руководствуетесь здравым смыслом.

– Я сказала, что вы понимаете людей, но не говорила, что вы способны читать мысли, – возразила Квинби. – Для того, чтобы судить о таких вещах, вы еще недостаточно хорошо меня знаете.

Гуннар снова улыбнулся.

– Я и не утверждаю, что могу читать ваши мысли, но мне кажется, что я вас все-таки знаю, Квинби. – Его улыбка растаяла. – Прежде, чем ваша кандидатура на эту должность была рассмотрена, вашу биографию внимательно изучили.

Ее взгляд метнулся к его лицу.

– Мою биографию? Изучили?

– Ну-ну, не стоит так возмущаться. Вы же сами понимаете: Джон и Элизабет могли доверить своего сына только надежному человеку.

– В Лондоне, в агентстве по найму, на которое я работаю, есть мое исчерпывающее досье. Не понимаю, для чего могли потребоваться какие-то дополнительные… исследования.

– В досье содержится лишь поверхностная информация, – проговорил Гуннар и, глядя в потолок, заговорил по памяти:

– Квинби Свенсен, двадцати семи лет, незамужняя, родилась и выросла на ферме в двухстах километрах от города Сент-Пол, штат Миннесота, старший ребенок в семье, имеет четырех братьев и трех сестер. Изучала музыку в университете Миннеаполиса по классу арфы. – Теперь он смотрел прямо в глаза Квинби. – Нам не известно, почему вы решили бросить музыку, когда вас пригласила престижная школа в Лондоне, которая готовит и трудоустраивает по всему миру квалифицированных специалистов по уходу за больными детьми. Вы проучились там полтора года, и после окончания работали уже в трех семьях. Вы были няней гиперактивной дочери одной кинозвезды, затем ухаживали за больным астмой ребенком автомобильного магната и, наконец, выхаживали сына-инвалида премьер-министра страны, из которой нам только что так успешно удалось смыться. Все ваши прежние наниматели превозносят вас буквально до небес. Все они предлагали вам очень большие деньги, чтобы только вы согласились у них остаться. – Гуннар помолчал. – Но вы каждый раз отвечали отказом. Самый длительный срок, который вы, мисс Свенсен, пробыли с одним и тем же ребенком, составляет два года. Эта ваша миссис Далкейт из агентства полагает, что вам нравится сложная работа, и как только ребенок уверенно идет на поправку, вы принимаетесь искать новое место. Мы тоже так думали до тех пор, пока не получили отчет от наших людей.