Читать книгу "Гости съезжались на дачу - Наталья Нестерова"

– Живи, – сказала Дуня, заваливая его трудами своего отбора. – Почему я не взяла сотовый телефон? И куда бы позвонила? В МЧС. Спасите, я заблудилась! А где вы? Если бы я знала, то вам не звонила!

По руке бежал муравей, за ним другой, Дуня смахнула их и увидела, что по ее ногам движется целая армия насекомых.

Она вскочила и заорала:

– Гадство!

Дерево, на котором она сидела, упало на край большого, не замеченного муравейника. И теперь воинственные насекомые атаковали врага. Дуне казалось, что они везде: ползут по ее спине, ногам и рукам, копошатся на голове, кусают подмышки, уже в трусы пробрались. Вереща, поскуливая и дергаясь как под током, Дуня лихорадочно раздевалась.

– Ой, мамочки, мамочки! – сбрасывала она сапоги, ветровку, стягивала носки, брюки, запуталась в футболке, лифчик никак не расстегивался, пальцы дрожали.

У груды своей одежды Дуня стояла голая, вертелась на месте, осматривала себя, быстрыми скользящими движениями хлопала по телу. Она не могла понять, есть ли на ней насекомые. Хотелось бежать прочь, немедленно и быстро.

Усилием воли подавляя ужас, клацая зубами не от холода, а от страха, проблеяла:

– Куда ты побежишь голая и заблудившаяся? И вообще муравьи очень умные. Ты ведь читала Бернара Вербера. У них цивилизация, чтоб им сгореть! Нет! Миленькие, хорошие, добрые муравьи, уползайте, пожалуйста! Опасности для вас нет, и я невкусная.

Она сгребла свою одежду и отошла на несколько метров. Надо все проверить и вытрясти. А какой-нибудь маленький поганенький ударник муравьиного труда заполз в складку и будет гулять по ее телу и кусаться! Спокойно! Кажется, у них запаса яда только на один укус.

Дуня почти закончила вытряхивание и обследование одежды, когда услышала посторонний звук, вроде треска сломавшейся ветки. Она оглянулась. Между деревьев стоял мужик и пялился на нее. Дуня не испугалась, что он сейчас на нее набросится и совершит подлое насилие. Только разозлилась: на тысячи световых лет вокруг ни души, а стоит раздеться донага – пожалуйста! Выползают из кустов.

– Чего таращишься?! – гаркнула Дуня. – Не видел голой бабы?!

– Нет, то есть, да. Простите!

– Пошел вон отсюда!

– Конечно, извините!

Он отходил пятясь, оступился и, кажется, упал. Так ему и надо! Вуайерист недобитый.

Дуня быстро оделась, подхватила корзину и двинулась вперед. То есть куда глаза глядели. Солнце заштукатурили облака, никакой ориентировки. Надо просто идти.

Мужик плелся следом, через несколько минут приблизился:

– Простите! Я заблудился. Не могли бы вы меня сориентировать, как выйти к деревне Недодюрино или Передюрино… Как-то похоже, в начале то ли «недо», то ли «пере». Там дом моих друзей, мы приехали с ними. Дернула меня нелегкая сходить за грибами.

– Есть Пересказово и Недроги. Обе деревни километрах в пятнадцати от нашей.

– Так вы местная? – обрадовался мужчина.

– В определенном смысле. Я тоже заблудилась.

– Как же вы, черт подери! Уже три часа круги нарезаю. Послушайте, у вас есть телефон, смартфон?

– Позвонить в МЧС и сказать: спасите меня неизвестно откуда?

– Определить точку геолокации.

«Голова садовая, – обругала себя Дуня. – Он правильно говорит. Я ведь подержала в руках телефон и отложила. Не хотела со Степаном, он каждое утро звонит, разговаривать».

– Нет у меня телефона, – сказала она. – Да и связи тут, в Дальнем, наверное, нет.

– В Дальнем?

– Лес так называется.

– Ага, понятно. Хоть не Дальний Восток.

– Вы тоже телефон не взяли?

– Разрядился. Только успел сказать: «Игорь, я заплутал, сейчас пришлю точку, где меня искать», – и телефон сдох, издевательски пропиликав. Послушайте, а куда мы идем? Вы так уверенно движетесь.

– На выход идем. Надо стараться держать прямой вектор, хотя это сложно, будет заносить вправо. Вы не левша?

– Нет.

– Жаль. Когда один правый уклонист, а второй левый, вектор держать легче. Рано или поздно выйдем на дорогу между лесами. Здесь кругом дороги. Дальше просто – дорога приведет к населенному пункту.

– Похоже, вы опытная заблуждательница, заблудительница… Я уж про другие ваши привычки умолчу.

Дуня остановилась и гневно на него посмотрела:

– Сами выходите, неопытный! Меня папа так учил – держать вектор, искать дорогу. Что касается моих привычек…

– Не злитесь, пожалуйста! – Он крепился, подавлял смех, а потом расхохотался в голос. – Вы только представьте! Три часа плутаю по Берендееву царству, проклял все на свете. Вдруг слышу какой-то скулеж, мчусь со страхом, а если напрасно мчусь – там волчица с волчатами или лось с лосятами? И вместо этого! Нимфа! Пардон, нагая! Я с чем угодно думал столкнуться, но увидеть…

Он смеялся громко и щедро, запрокинув голову и хватаясь за живот.

Дуня невольно подхватила, расхохоталась:

– На муравейник… нечаянно села… они по мне ползали… казалось. Нет, ну что за жизнь! Кричи «Ау!» – не докричишься, а стоит раздеться, и тут как тут зритель в кустах. Даже не рояль.

– Даже не левша. Как вас зовут? – спросил он, вытирая слезы.

– Евдокия Олеговна.

Дернул бровью, удивившись официальности ее представления. Конечно, нынче дамы постпостбальзаковского возраста предпочитают именоваться без отчеств.

– Очень приятно. Виктор Сергеевич.

На вид ему было лет за сорок, значит, пятьдесят с хвостиком. Сейчас поджарые, фитнесом или бесплатными спортивными упражнениями подкачанные мужчины консервируются на отметке «под сорок». С женщинами то же самое: моложавых бабушек все легко принимают за мам. Наверное, скоро к этому привыкнут, возрастная градация внешнего вида изменится. И когда ныне тридцатилетняя Дуня родит ребенка, когда-нибудь ведь родит, ей, гуляющей с малышом, станут говорить: «Какой симпатичный у вас внучек!»

Лицо у Виктора Сергеевича было простецкое, а взгляд внимательный, одновременно насмешливый и доброжелательный – безошибочный признак человека умного, опытного и неплохо образованного. Если бы Дунин сосед дядя Саша окончил университет, защитил диссертации или долго проработал на ответственной руководящей должности, у него было бы такое же лицо. За неимением подобной биографии дядя Саша прожил с простецким лицом, слегка тронутым наивным хитрованством. Виктор Сергеевич был одет в новенькую фирменную ветровку, под ней футболка из тех, что сто`ят как вечернее платье, джинсы тоже были с иголочки. Только сапоги старые, видавшие виды, очевидно, позаимствовал у хозяев. В сравнении с Виктором Сергеевичем Дуня была оборванкой – на ней была старенькая одежда для леса и работы на участке.

Двигаться быстро и строго по вектору не получалось. Приходилось обходить завалы, упавшие деревья, бурелом. Виктор Сергеевич забрал у Дуни корзинку