Читать книгу "Лебединая дорога - Мария Семенова"

Иногда же они стучались в чьи-нибудь ворота. И отказа им небыло. Попробуй не распахни ворот – продрогшие мореходы, пожалуй, быстренькоснимут их с петель… Но не только страх открывал перед ними все двери. Пусть-както-нибудь тронет тех, кто принимал у себя викингов Халльгрима Виглафссона!

Потому угощали их всюду отменно. И пиво на стол подавалихозяйские дочери. И молодые воины, мечтавшие о женах, ловили их за руки,приглашали сесть подле себя. А Халльгрим без лишней скупости расплачивался заночлег и сулился заехать ещё.

Но как-то раз он приказал править к берегу, когда день едваперевалил полуденную черту. Вскоре драккар втянулся в горло фиорда, иЗвениславка увидела, как высоко на скалах загорелись дымные костры. Этобереговые стражи сообщали на своё подворье: викинги идут!

Узкий залив тянулся долго. Потом на одном из береговоткрылся жилой двор. Звениславка почти ждала, что увидит над крепким тыномторчащие копья да остроконечные шлемы обитателей двора. Но ошиблась – и отлеглоот сердца. Жившие на берегу стояли у края воды, приветственно размахиваяруками. Погода в тот день была тихая, драккар неторопливо взмахивал вёслами, игладкая вода со стеклянным звоном распадалась перед его носом.

Бросили якорь, и Халльгрим первым спустился по сходням.Навстречу шагнул статный мужчина в богатом плаще.

– Я привез тебе рабов, родич, – сказал емухёвдинг. – И надеюсь, что ты, как всегда, одаришь меня добрым льном. Нуздравствуй, Эйрик Эйрикссон. Велико ли нынче благополучие у тебя в Линсетре?

Имя «Линсетр» означало место, где возделывают лён.

Воины выудили из трюма всех пленников. Немцы по одному вышлина берег, угрюмо озираясь вокруг. К неволе привыкают не сразу. Им ещёпредстояло осознать себя рабами вот этого зеленоглазого Эйрика Эйрикссона. Икаждое утро, открывая глаза, видеть перед собой не родную хамбургскую улочку, аневозмутимо спокойный фиорд и крутой лесистый склон горы на том берегу. Истанет прежняя жизнь похожей на несбывшийся сон. А тот сон, что снился имтеперь, – явью, от которой пробуждения нет…

И хотя всё это было у них ещё впереди, те, кто был ранен,отчего-то хромали больше прежнего.

Хельги покинул корабль одним из последних. И он былединственным, кто вслух не радовался стоянке.

Халльгрим и его люди были в Линсетре дорогими гостями.Вечером собрали пир.

Эйрик Эйрикссон, как подобает хозяину, сидел на почётномсиденье, домочадцы – подле него, гости – напротив. Ярко горел посреди полавыложенный камнями очаг. Отсветы пламени бежали по нарядно завешенным стенам,дым уходил в отверстие крыши.

Рабы внесли столы с угощением. Звениславке такие столы всёещё казались непривычными – низкие, по колено сидевшим. А ели здесь то же, чтои всюду в этой стране: рыбу и дичь. Был и хлеб, но совсем не такой, как дома.Потому что неплохо рос здесь один только ячмень, да и тот переводили больше напиво.

Зато пива подавали вдосталь. И напитка скир, который готовятиз кислого молока. Викинги пили по своему обычаю – все вместе, пуская по кругунаполненные рога. И проносили их над очагом, освящая напиток прикосновениемогня.

Звениславка сидела рядом с Хельги, по левую руку. И пиласладкую брагу из рога, который ему подносили. Эйрик внимательно разглядывалнезнакомку, её нездешний наряд и пуще всего тугую длинную косу. Коса егоудивляла – ведь испокон веку девушки носили волосы распущенными, а замужниесвязывали в узел, прятали под платок. Халльгрим в конце концов заметил егонедоумение и объяснил хозяину так:

– Это Ас-стейнн-ки. Она из Гардарики.

И поглядел на брата, но тот промолчал.

Звениславке неоткуда было знать, что Хельги когда-то сваталза себя сестру Эйрика Эйрикссона, зеленоокую Гуннхильд. Хельги был тогда зрячими сражался не хуже брата, и красив был не менее, чем теперь, и всё-таки вышлоне так, как того хотелось и Эйрику, и ему. Своенравная девушка пожелалараспорядиться собой по-иному. И оттого-то у Хельги по сию пору не было жены, даи Эйрик чувствовал себя словно бы виноватым.

Вот он и гадал про себя, кто она для Хельги, этаАс-стейнн-ки?

Два дня в Раумсдале, в гостеприимном Линсетре, пролетелинеобыкновенно быстро. Серо-стальное море снова закачало драккар. И снова каждоеутро Халльгрим хёвдинг продирал глаза первым. И поднимал людей. И те садилисьна вёсла, не жалуясь на застарелую усталость. Потому что каждый взмах, каждоеусилие заросших мозолями рук несло их домой.

5

Было так…

Давно было, но люди запомнили.

Клубились над морем чёрные грозовые тучи.

Запряжённая двумя свирепыми козлами, с грохотом неслась погребням туч боевая колесница. Спешил на битву с великанами рыжебородый Бог Тор– Перуну словенскому, надо полагать, родной брат. Вздымался в Божественнойдеснице чудо-молот, каменный Мьйолльнир. Сокрушал врага и возвращался вметнувшую его руку. И видели люди летящую молнию, и слышали катившийся гром…

Но вот увернулся хитрый великан. Заглушило голос бурипроклятие разгневанного Тора! А молот-молния угодил по прибрежным горам.

Дрогнула и раскололась земля. Между расступившимися скаламихлынуло море…

А потом пришли люди и увидели залив, похожий по форме нанебесный молот. И назвали его – Торсфиорд.

Земля здесь почти ничего не рождала. И потому жителипобережья всё больше пытали счастья в море. Глубоко в фиорде, недалеко отсвятилища Тора, стоял двор, так и называвшийся – Торсхов. Там жил человек поимени Рунольв Скальд. Он тоже был викингом и могучим вождём, и на много днейпути окрест боялись его имени, а пуще того – пёстрого корабля под парусом,выкрашенным в тёмно-красный цвет…

Сыновья Виглафа Ворона бросали якорь у самого выхода к морю.Их жилище называлось Сэхейм – Морской Дом.

Здесь тоже денно и нощно глядели со скал бдительные сторожа.И снова, как и в Линсетре, радостная весть обогнала шедший корабль.

Сэхейм стоял над узкой и глубокой бухтой, в которую даже присамом сильном отливе мог войти драккар. Поэтому ограда вокруг двора имела двоеворот. Одни на суше, другие в воде.

Внутри двора виднелось несколько жилых домов и, конечно,вместительный корабельный сарай. Да и сами дома, сложенные из брёвен и камня,больше всего напоминали опрокинутые корабли: длинные, с выпуклыми килями крыш.Над крышами курились сизые дымки очагов. Свежий ветер, предвестник непогоды, пригибалих к воде. И казалось, будто это сам берег тянулся руками к подходившемукораблю…

Сбросив парус, чёрный корабль скользнул в распахнувшиесяморские ворота.

– Мать! – крикнул Халльгрим хёвдинг, и на берегуродилось эхо. – Мать, встречай!

Звениславка внимательно разглядывала стоявших на берегу. Ксамому краю воды выбегал из домов всё новый народ – молодые парни, зрелые мужи,женщины, ребятня. Воины, привычно опоясанные мечами, и рабы-трэли, испачканныев навозе.