Читать книгу "Четыре стороны сердца - Франсуаза Саган"

– В семье! Наконец-то я в кругу семьи! – воскликнул он, открывая объятия Сандре и Людовику.

И он бросил на этого последнего любящий, но вместе с тем опасливый взгляд. Безумие названого родственника ничуть не стесняло его, но было признанным фактом, – так ему объяснила сестра, хозяйка дома.

– Да ты совсем молодцом, Людовик! – объявил он полувосхищенно, полуудивленно. Людовик ответил ему усталой улыбкой.

– Спасибо, – сказал он.

– Я просто счастлив тебя видеть!

На что Сандра тут же отозвалась возгласом, обращенным к брату:

– До чего ж ты красивый!

И хотя красота Филиппа – единственное его богатство – блекла с каждым его новым визитом, сестра не могла не упомянуть о ней.

– А, вот и вы наконец, – добавила она, увидев Мари-Лор, которая грациозно спускалась со второго этажа по лестнице, все в том же платье, что и днем, но украшенном к вечеру брошкой; Людовик что-то не помнил, покупал ли он ее, да и вряд ли он был способен подолгу задерживаться на какой-нибудь мысли.

А Филипп бегло взглянул на драгоценное украшение своей названой племянницы, потом на Людовика и, увидев два безразличных лица, ограничился улыбкой.

Всех взбудоражило появление Анри Крессона.

– Сандра, дорогая, вас не затруднит, если мы сегодня поужинаем чуть раньше? Потому что, во-первых, я устал и проголодался, а во-вторых, мне обязательно нужно посмотреть теледебаты между двумя типами: один – профсоюзный деятель, другой из объединения предпринимателей, – похоже, там обстановка накаляется, – объявил он с саркастической усмешкой, неизменно сопровождавшей его разговоры о политике.

– Ну разумеется, разумеется, все уже готово. Давайте сейчас же сядем за стол, и Мартен начнет подавать.

* * *

Хаос, царивший в гостиной, ничуть не смущал хозяина дома, но он категорически отказывался преодолевать различные препятствия, чтобы достичь своей цели – кабинета, расположенного в дальнем конце помещения. И потому потребовал, чтобы для него – лично для него! – расчистили нечто вроде коридора – узенького прохода, освобожденного от всякой мебели и прочего хлама; в противном случае любая вещь, попавшаяся ему под ноги, тут же отшвыривалась прочь мощным пинком, так что какой-нибудь марокканский пуфик вполне мог приземлиться на готический сундук.

В данном случае целью хозяина дома была столовая – комната с кабельным телевидением и чем-то вроде невысокой эстрады, где располагались накрытый скатертью стол с пятью приборами и пять кожаных кресел, одно из которых он разворачивал на сто восемьдесят градусов, спиной к камину, чтобы в одиночку наслаждаться передачами по телевизору, втиснутому в угол рядом с французским окном, в паре метров от стола. В других случаях Анри Крессон сидел, как полагается, лицом к своим домочадцам, например за ужином, после которого со стола снимали скатерть и ставили факс, а также прочие принадлежности, необходимые деловому человеку, будь он даже провинциалом.

Итак, Анри преодолел решительным шагом все восемь метров, отделявших его от скромного «салона-кабинета», швырнул салфетку на соседнее кресло и уселся в свое. Эту столовую он задумал и обставил сам лично. Двое мужчин сидели напротив него, а дамы – по бокам. По окончании трапезы он мог развернуть кресло и спокойно посмотреть передачу по своему телевизору: только об этом он и мечтал. И разумеется, программа, которую выбирал Анри, никогда не интересовала остальных домочадцев. Он стремился к мысленному уединению, вознаграждавшему его за все неизбежные глупости, которых наслушался от них за ужином. Тем самым ужином, во время которого патриарх Крессон иногда с философским смирением констатировал, что его сын, вероятно, полоумный, невестка – безмозглая светская курица, жена – глупа и некрасива, а зять – кретин и прихлебатель! Но он спокойно нес это бремя, лишь время от времени внезапно впадая в неудержимую ярость.

Все быстро заняли свои места, что не помешало некоторым проделать это довольно грациозно – в частности, Мари-Лор, демонстрировавшей новую брошь, которую ее свекор даже не заметил. А Сандра, едва усевшись, вошла в любимую роль – замужняя американка из плохих фильмов:

– О боже, бедный мой, дорогой муженек, вы и вправду, должно быть, смертельно устали! Трудно даже представить, как утомительно для мужчины провести целый день лицом к лицу с этими ужасными акулами бизнеса, а потом вдруг приехать домой и оказаться в лоне такой семьи, как наша! Это поистине тяжкое испытание! Есть от чего умаяться!

И она послала нежную улыбку своему благоверному, который, не отрывая глаз от тарелки с наконец-то поданным неизбежным овощным супом, буркнул:

– Я провел день не с ужасными акулами бизнеса, дорогая Сандра, а с ленивыми дураками. Так что ты попала пальцем в небо. Но в остальном ты права: иметь дом, где можно передохнуть после всех этих расчетов, очень даже приятно.

Мари-Лор тут же укоризненно воскликнула звонким голоском, состроив умильную гримаску в духе сусальных картинок:

– Дорогая Сандра, именно это и называется отдыхом воина!

Ее озорное замечание позабавило Филиппа, который поспешил скрыть усмешку, наклонившись к тарелке, польстило Сандре, которая залилась румянцем, похвалив себя за то, что она не усидела в своей комнате и вышла к ужину, и, как всегда, оставило безразличным Людовика.

А Мари-Лор, слегка побледнев, храбро выдержала внезапно оледеневший взгляд свекра.

– Вы не представляете, кого я недавно случайно встретила на улице! – воскликнула Сандра, почуяв грозу в воздухе, хотя и не поняла ее причин. – Я встретила нашу королеву Франции!

Настала тишина, затем ошеломленный Анри, для которого безумное заявление Сандры оказалось слишком уж неожиданным, попросил ее повторить.

– Да-да, я недавно встретила «королеву» на улице в Туре. Вам же известно, что госпожа де Буайё принадлежала к семейству Валуа. Но в какой-то момент явились Бурбоны и стали раздавать все знатные титулы невесть кому. Так вот, госпожа де Буайё была наследницей по прямой линии графа… не упомню его имени, знаю только, что он мог довольно быстро достичь трона. Словом, если бы не эта история с Бурбонами, она стала бы подлинной наследницей и супругой монарха…

Побагровевшая Сандра бестолково жестикулировала, – казалось, она утратила нить собственных рассуждений.

– Наверно, там были еще и другие обстоятельства, кроме коварства Бурбонов? – с усмешкой воскликнул Филипп. – Мне доподлинно известно, что ты умеешь делать реверанс королеве, ты ведь упражнялась в этом еще в подростковом возрасте, но все же уверяю тебя, что там наверняка были и другие препятствия.

– И слава богу! – воскликнул Анри, дожевывая хлеб; ему уже опостылела эта семейка. – Разумеется, там были и другие препятствия. Вы только представьте себе эту дамочку… как там ее? Сандра, как вы ее назвали-то? Да на нее с какой стороны ни посмотри, сразу видно, что полное ничтожество! И вы хотели навязать такое всем французам, у которых есть телевизор?!