Читать книгу "Римские каникулы - Олег Рой"

Собрав богатый урожай оценивающих взглядов, Матвей скромным триумфатором прошел в дальнюю часть офиса и, легко взбежав по ступенькам на полуэтаж местных начальствующих небожителей, скрылся за дверью отцовского кабинета.

Сеанс массового гипноза подошел к концу: девушки выдохнули и попытались сосредоточиться на работе. Немалым усилием воли Римма тоже вернула себя с небес на землю и взялась за отчет маркетологов о положении дел у конкурентов, но очень быстро поняла, что сомнительные данные и косноязычные формулировки не вызывают у нее ничего, кроме желания отправить плоды усилий коллег в мусорную корзину. Где они взяли эти дикие цифры? И как можно до того бестолково писать, что каждую фразу требуется переводить на нормальный русский язык с их кошмарного профжаргона? А крайней будет она, если оставит все как есть – ведь шеф аналитиков получит сводный обзор данных, подписанный ею, а не безымянным ассистентом отдела маркетинга.

Провозившись с отчетом до самого обеда, раздраженная Римма отправилась на перерыв, а когда вернулась, глазам своим не поверила: на расстоянии каких-то пяти метров, прямо напротив ее стола, в малой переговорной, сидел и шуршал бумагами утренний красавчик. Он, похоже, был настолько занят, что даже не поднял головы, когда Римма прошла мимо разделявшей их стеклянной стены и уселась на свое рабочее место.

Воспользовавшись увлеченностью Матвея, Римма вновь принялась беззастенчиво его изучать. Вблизи и живьем он показался ей еще симпатичнее, чем во время утреннего прохода по офису или на фотографиях из интернета. И к тому же у него обнаружилась довольно милая привычка коротким жестом руки отбрасывать волосы со лба назад, когда он сосредоточенно читал что-то с экрана монитора.

Новости в офисах разносятся еще быстрее, чем в деревнях, так что вскоре странному месту дислокации хозяйского сынка нашлось объяснение. Как оказалось, Матвей остался недоволен интерьером в подготовленном для него кабинете и, пока срочно вызванный дизайнер подготовит новый проект, а рабочие воплотят его в жизнь, будет сидеть здесь, в малой переговорной.

Римма только усмехнулась, глядя, как оживились ее коллеги справа и слева. Определенно, производительность труда в этой части офиса в ближайшую неделю сильно упадет.

До конца дня она прилежно терзала несчастный отчет, время от времени – исключительно чтобы дать отдых глазам – бросая короткие взгляды на прохаживавшегося по переговорной Матвея. Тот оказался явно не любителем неподвижно высиживать за столом: часто вставал, подходил к окну в дальней части комнаты и смотрел на сияющий огнями город. Иногда его вызывал к себе отец, и, вернувшись от него в очередной раз, Матвей улыбнулся и вежливо кивнул девушкам-аналитикам, сидевшим напротив его временного пристанища, раз уж те все равно как по команде дружно подняли на него глаза. Римме на миг показалось, что в этот момент он смотрел именно на нее, и она подумала, что лицо этого обладателя резко очерченных губ (патрицианских, как называл такую форму ее педагог в художественной школе), точеного профиля и роскошных кудрей напоминает Давида работы Микеланджело, чья статуя с незапамятных времен украшала флорентийскую площадь Синьории. Она тут же низко склонилась к клавиатуре, чтобы скрыть нервный смешок – вспомнила, что из одежды на мраморном Давиде была только плетеная лента пращи, небрежно закинутая на плечо.

Ничего себе ассоциации в первый совместный рабочий день! До чего же воображение разыгралось…

Приложив недюжинное волевое усилие, Римма все-таки заставила себя вернуться к работе и не смотреть, куда не надо. Да, парень красив, и что с того? Какое это имеет к ней отношение? Внешность хозяйского сынка – это совсем не ее дело, ее дело – вот этот проклятый косноязычный отчет. Однако сознание упрямо отказывалось сосредотачиваться на цифрах, в голову лезли совсем другие мысли. В частности, те, что со времен Олафа у нее так больше и не было нормальных отношений, потому что несколько неудачных свиданий явно не в счет.

С Олафом вообще вышла весьма грустная история. И до сих пор, хотя прошло уже немало времени, в груди начинало ощутимо саднить, стоило лишь вспомнить об этом.

В тот год, когда Римма с отличием окончила магистратуру, ей исполнилось двадцать четыре – самый подходящий для замужества возраст, во всяком случае, по мнению, Людмилы Сергеевны. Сама Римма на эту тему в то время пока не задумывалась, все ее мысли были заняты поиском работы. Но мама считала, что нужно одновременно двигаться по всем направлениям, и, раз дочка с головой увязла в трудоустройстве, ей требуется помощь. Как же иначе Римма сможет устроить свою жизнь наилучшим образом? А в том, что ее дочка, ее принцесса, достойна только самого лучшего, Людмила Сергеевна никогда не сомневалась. «Ты у меня настоящая русская красавица», – постоянно твердила мама, радуясь тому, что Римма внешностью пошла не в нее, миниатюрную и, как она сама говорила, «довольно невзрачную серую мышку», а в бабушку, ту самую, главного бухгалтера, – высокую и статную блондинку, чьи аппетитные формы в молодости привлекали целую толпу поклонников.

Дождавшись, когда вопрос с работой наконец-то решился, и, продолжая воплощать в жизнь планы относительно блестящего будущего дочери, Людмила Сергеевна стала настойчиво предлагать Римме заняться поиском подходящих для брака кандидатур. Римма долго отшучивалась и считала, что мама говорит несерьезно, но когда та подарила ей на день рождения оплаченный сертификат на годовое обслуживание в международном брачном агентстве, поняла, что тут не до шуток. Сама Римма, начитавшись в интернете драматических историй и наслушавшись рассказов подруг, с большим предубеждением относилась к таким вот международным знакомствам. Как-то раз ее однокурсница решила воспользоваться бесплатным сайтом подобного направления и в первый же день после размещения своей анкеты получила столько двусмысленных и даже просто оскорбительных откликов, особенно от жителей стран жаркого юга, что навсегда потеряла охоту связываться с чем-то подобным. Но Людмила Сергеевна не принимала подобных аргументов, она не сомневалась, что интернет – это одно, а солидное агентство оф-лайн – совсем другое. Так что спорить было бесполезно, и Римма, как послушная дочь, поехала на другой конец Москвы в офис агентства и потратила там полдня, отрабатывая мамин подарок. Пришлось заполнить огромную анкету, с виду сильно смахивавшую на квартальный биржевой отчет: она тоже сплошь состояла из рубрик, подрубрик, клеточек для расстановки плюсов и минусов и строк для вписывания более развернутых ответов на вопросы. Анкета включала две огромные части – в первой нужно было рассказать о себе во всех подробностях, включая кота Плаксика, любимую еду и отношение к религии, а во второй – столь же подробно описать пожелания к будущим кандидатам в мужья. Провозившись с заполнением чуть ли не два часа, Римма перечитала написанное и поняла, что под ее требования с большой натяжкой подойдет разве что какой-нибудь отпрыск европейской монаршей семьи, да и то лишь в том случае, если как следует поработает над собой.

Что ж, пусть будет так. На меньшее она и не согласна.

Потом еще пришлось провести целую фотосессию: привезенные с собой тщательно отобранные фотографии расфуфыренная менеджер (или правильно было бы назвать ее свахой?) с негодованием отвергла, едва глянув на них. Наконец, все было готово и, тихо проклиная про себя мамину инициативу, Римма смогла, наконец, уехать домой.