Читать книгу "Оливер Лавинг - Стефан Мерил Блок"

«А теперь слушайте, – сказала Ма. – Дойл сам добавил остальное и пообещал мне, что о нашем с вами взносе он никогда и словом не обмолвится. Обещаете, что тоже будете молчать?»

«А ты…» – начал было Чарли, но в этот момент из толпы вынырнул отец, чуть ли не пританцовывая.

«Дойл купил эту чертову штуку, – сообщил Па. – Говорит, повесит ее в школе. Кажется, все оказалось не так плохо, как я опасался».

«А что я тебе говорила! – воскликнула Ма, подавляя ухмылку. – Она очень красивая».

Однако эта сделка не особенно придала отцу уверенности в себе.

«Родовые муки» – так Па называл долгие часы работы в мастерской, но каков был результат всех этих страданий? Большинство картин он сжигал вместе с мусором в костре.

«Слышали о художественных инсталляциях? – любил шутить Па. – Ну а я устраиваю художественные кремации». Новых его работ ты не видел уже давно.

И вот ты направлялся в мастерскую Па – вместе с Ребеккой Стерлинг!

В своих легких плетеных сандалиях отец зашагал вперед, в пустынную ночь, указывая путь скорбному, угрюмому шествию. Под твоими ногами простиралась жесткая каменистая земля, где-то в воздухе подавали сигналы невидимые летучие мыши. Ты позволял своим родным вести тебя, точно слепого; кровь у тебя в носу начинала сворачиваться.

В сарае ты устроился на усеянном пятнами диване, а Па зажег две лампы на камфорном масле. И хотя ты чувствовал в своих ноздрях струйки крови, тебе было невыносимо держать голову запрокинутой и не смотреть на это странное зрелище. Последние картины отца, расставленные посреди пепельниц, полных окурков, и бутылок из-под виски «Джордж Дикель», к твоему сожалению, разочаровывали. Тебе показалось, что это всего лишь продолжение все того же художественного воровства.

Ребекка, однако, двинулась прямиком к холстам и замерла, словно молчаливо приветствуя каждый из них. Прижав к губам кисть, Па с тревогой наблюдал за ней.

– Написано грубовато, конечно, – произнес он наконец. – Я знаю. С кистями беда, и я думаю…

– Нет, – сказала Ребекка плотному лазурному небу, расположенному в нескольких дюймах от ее лица. – Они прекрасны.

– Правда? – Па смотрел, как затылок девушки медленно опускается в кивке.

– Это что, мы? – спросил Чарли.

Брат заметил нечто, ускользнувшее от твоего внимания. На самой кромке каждого полотна – под взвихренными узорами вангоговского звездного неба, на краю пульсирующего поля резких цветовых пятен, посреди яростных абстрактных полос и мазков – безошибочно угадывались четыре фигуры: твои родители, твой брат и ты сам.

– Это серия картин, – пояснил отец. – По крайней мере, так я это задумал. Она основана как раз на том, о чем я вам сегодня рассказывал – про мультивселенные. Если и правда существуют другие вселенные, где-то должна быть целая вселенная, заключенная в картинах Винсента Ван Гога, правда ведь? Еще одна в Мунке. И в Кандинском. А потом я подумал: каково было бы жить в таких мирах?

Тогда это космологическое объяснение отцовских подражательных картин показалось тебе надуманным, сентиментальным, немного пьяным. В целом эта идея напоминала истории, которые вы с братом в детстве рассказывали друг другу: о потаенных переходах, порталах в иные миры, погребенные под землей, – фантазии, которые вы оба давно переросли. Картины вызывали у тебя чувство неловкости за отца. Ты видел, что в этой так называемой серии Па соединил две главнейшие неудачи своей жизни: узость своего нереализованного творческого воображения и все более молчаливые отношения со своей семьей на этой планете. Это казалось немного жалким: Па создавал все эти вселенные для своих родных, в то время как куда проще было бы всего лишь разговаривать с вами в реальной жизни.

– Но если существуют другие вселенные, то где они находятся? – Брат всегда был более доверчивым, более жизнерадостным мальчиком, его не мучили темные сомнения. – И как туда попасть?

– Не знаю я, – хмуро бросил отец, словно этот вопрос давно его терзал. – Возможно, через черную дыру.

– Черную дыру? – удивился Чарли. – Я думал, там просто сплошная темень.

– Точно этого никто не знает. Возможно, там чернота, а может, портал в другую вселенную. С этими черными дырами, как я читал, такая штука: наука про них толком ничего сказать не может. Приблизиться к ним, чтобы рассмотреть получше, нельзя – гравитация разорвет на части.

Меньше трех месяцев спустя в Западном Техасе раскроется черная дыра, и ты обнаружишь, что в наивной космологии отца все же была толика истины. Его теория была верна в той части, где речь шла о черной дыре, что растворит землю у тебя под ногами ночью пятнадцатого ноября; ты начнешь прозревать правду – о Ребекке, о своей роли в ужасах той ночи, – только утратив способность выразить ее. Сквозь тебя прорвется страшная яркая вспышка. И страшна она будет потому, что никакой боли ты не почувствуешь.

Дрожащий луч света скользил по густым мазкам папиных импрессионистских мультивселенных: фонарик дрожал в его пропитых руках.

– Вообще, – сказал ты, – Ребекка права: очень красивые картины.

Па широко улыбнулся, и ты тоже улыбался. Может быть, думал ты, тебе не надо было делиться с Ребеккой вашими несчастьями, может быть, ей не нужны были еще и ваши грустные истории. Может быть, ее к вам привела надежда увидеть счастливую семью? Завтра же, решил ты, ты наконец выдашь секрет той картины Па со школьным зданием. Какое бы разочарование у тебя ни вызывали его последние творения, ты с удовольствием представлял, как расскажешь Ребекке эту историю: как вы втроем прятались за ярмарочным шатром, как собирали свои скудные сбережения, стремясь переписать конец этого дня, сделав его счастливым для отца.

О, конечно, как просто пожалеть этого паренька – мальчика, который все еще чувствует чудесное прикосновение рук и готовится рассказать свою лучшую историю о том, что делало его семью настоящей семьей. Мальчика, обреченного на будущее, которое он никогда бы не смог предугадать. И все же, возможно, в тот вечер ты уже начинал репетировать свою роль в этой истории? Скоро должна была раскрыться черная дыра, и тебе суждено было упасть в нее, а твоей семье – остаться на краю. И как после всего этого юношеского эпоса – фэнтези, научной фантастики, постапокалиптических миров и прочих столь любимых тобой небылиц, да еще и после рассказов Па о параллельных вселенных – как не поверить, что твое собственное нездешнее коматозное повествование действительно было предсказано? Как иначе объяснить невообразимые страдания, выпавшие на долю тебе и твоей семье, мифологические трансформации, которые тебе пришлось претерпеть? Больше того: как не поверить в твою избранность?

Нет, тебе недолго придется себя жалеть. Может, ты и упал в черную дыру, но судьба твоих родных оказалась не менее горькой. Им пришлось остаться здесь, на планете Земля.

Ева

Глава вторая

Эта утерянная, выпавшая из памяти минута больше всего мучила Еву Лавинг. Чем она занималась ровно в 21:13 пятнадцатого ноября? Еве не удавалось вспомнить, во всяком случае не в точности. Скорее всего, просто стиркой. Просовывала руку в скрипучую, жалобно кряхтящую стиральную машину, вытаскивала комья мокрой, накопившейся за неделю одежды и швыряла их в разинутую пасть сушилки. Позже явилась смутная картина: ветхие трусы мужа проваливаются в пыльную щель между машинами, она наклоняется за ними и бросает к остальному белью. «Крутиться» – так хозяйственные дела называли у них дома.