Читать книгу "10 свиданий вслепую - Эшли Элстон"

Затем она целует меня в голову:

– Завтра все станет лучше.

Суббота, 19 декабря

Не хотелось бы называть бабушку врушкой, но наступило это «завтра», а мне по-прежнему очень тоскливо. Глаза, опухшие от вчерашних слез, едва открываются, и страшно болит голова.

Бросаю взгляд на телефон. Там тридцать два пропущенных вызова и сообщения.

Пролистываю их до имени Эдди и пишу ей короткий ответ: «У меня все нормально. Позвоню позже».

Потом пропускаю сообщения от Гриффина и открываю переписку с Марго.

Я: Ты проснулась, Пальцы-сардельки?

МАРГО: Конечно, проснулась. Я лежу в постели целый божий день, но никак не могу устроиться, чтобы было удобно спать. Как бабуля?

Я: Хорошо. Они уже почистили у тебя между пальцами?

МАРГО: ПРЕКРАТИ!

Я: Ты сама начала, прислав эти ужасные фотки.

МАРГО: Сменим тему. Расскажи мне, что приготовила бабуля вчера на ужин. Мама не разрешает мне есть неорганическую еду и все, что содержит ГМО.

Я: Трехъярусный шоколадный торт с шоколадной глазурью и шоколадной стружкой сверху. Я съела огромный кусок.

МАРГО: ЗАТКНИСЬ. Я бы отдала все свои деньги за то, чтобы ты принесла мне кусочек.

Я: Знаю, сколько всего ты покупаешь в Интернете, так что, думаю, на твоем счету недостаточно средств для такой услуги.

МАРГО: Что ж, будь осторожна, когда позвонит папа. Он вчера ужасно разозлился, что ты не позвонила, как добралась до бабушки.

Черт! Я совершенно забыла, что должна была сообщить ему.

Я: Насколько сильно он злился? Как когда мы разбили окно, когда пытались превратить машину Барби в ракету?

МАРГО: Ха-ха-ха! Нет, не настолько. Он позвонил бабушке, и она сказала, что ты в душе.

Я в долгу перед бабулей. Она меня прикрыла.

Я: Не хочу признаваться, потому что ты не дашь мне спокойно жить потом… Но я хотела бы оказаться рядом с тобой и твоими пальцами-сардельками.

Провожу пальцами по лицу, смахивая слезы. Я могла бы сесть в машину и прямо сейчас поехать к ним. И хотя я уверена, что потом до конца своих дней буду выслушивать упреки, по крайней мере, я смогла бы залезть в кровать к Марго и не вылезать оттуда до окончания Рождества.

МАРГО: Я тоже хотела бы, чтобы ты была здесь. Но ты была бы невыносима. Я невыносима. Брэд невыносим. Даже наша собака невыносима. Ты правильно сделала, что осталась у бабушки с дедушкой.

Стараюсь не расстраиваться. Знаю, что Марго обрадовалась бы, если бы я сказала ей, что скоро приеду. Но мое кислое настроение лишь подлило бы масла в огонь и ей стало бы еще хуже, чем сейчас.

МАРГО: У тебя все нормально?

Я: Да, все нормально. Попозже еще напишу.

Не знаю, почему я не сказала ей про Гриффина. У меня такое чувство, что если расскажу о том, что случилось, все станет необратимой правдой. К тому же у Марго сейчас и без того предостаточно причин для волнения. Она старается держаться, но сильно волнуется из-за ребенка.

Выключаю телефон, игнорируя остальные сообщения и пропущенные вызовы, и кидаю его на прикроватную тумбочку. Не могу больше об этом думать.

Зайдя в ванную, смотрю на свое отражение в зеркале: все куда страшнее, чем я себе представляла. Слезы меня не красят. Краснота вокруг глаз делает их еще темнее обычного, а моя достаточно загорелая кожа сейчас выглядит болезненно бледной. Вчерашние метания и волнения испортили мягкие локоны, которые я так старательно укладывала в надежде, что Гриффин обрадуется, увидев меня. Теперь мои длинные черные волосы превратились в спутанную копну.

Приняв душ и высушив волосы, я чувствую себя немного лучше. По шкале от «нормального состояния» до «полного отчаяния» я нахожусь где-то на отметке «сносно». Наконец медленно спускаюсь в коридор, направляясь к хору голосов, доносящихся из кухни, и готовлюсь к нападению.

Вся семья здесь.

Моя семья – это дикая компания. Дедушка родился и вырос на Сицилии. Он планировал вернуться домой, проведя некоторое время в Соединенных Штатах, но влюбился в мою бабушку. Отношения развивались, и мама моего дедушки чуть не устроила международный скандал, узнав, что он живет в Луизиане. Единственное, что ее удержало от такого поступка, – тот факт, что семья бабушки происходила из соседнего города.

Папа всегда сопротивляется, когда мы приезжаем сюда. Он единственный ребенок в небольшой семье и потому иногда, по его собственному признанию, чувствует себя здесь как в зоне военных действий. Я воспринимаю это не так остро, но, поскольку мы единственные помимо дяди Майкла, кто не живет в Шривпорте, чувствую себя аутсайдером.

Хотя так я себя чувствовала не всегда. Когда я была помладше, то проводила каждое лето и все каникулы здесь, в обществе двоюродных братьев и сестер и соседских детей. Это было похоже на летний лагерь. Больше всего я дружила с Оливией, моим двоюродным братом Чарли и его лучшим другом Уэсом, который живет в соседнем доме. Дядя Брюс, отец Оливии, даже называл нас «великолепной четверкой». Но чем старше мы становились, тем больше отдалялись друг от друга. Трое из нас пошли в одну школу, ходили в одни и те же кружки и играли в одной команде. А я пошла в другую школу и ходила в другие кружки, играла в своей команде. Я стала реже приезжать и меньше общаться с ними.

Тетя Мэгги Мэй первая замечает меня, как только я захожу в кухню.

– Ну наконец-то! С каждым разом ты все больше становишься похожа на свою мать!

Знаете таких людей, которые смеются над выговором южан? Они точно вдохновляются моей тетей. Мэгги Мэй, жена Маркуса, брата моей мамы, была одной из тех коренных красавиц южанок той поры, когда для выхода в свет наряжались в белые платья. Она никому не позволяет об этом забывать.

Она притягивает меня к себе, и я боюсь задохнуться в ее огромных грудях.

– Благослови тебя Господь, милая. Я слышала, что твое сердце разбито. Этот парень не понял, как Бог был милостив к нему.

«Хм… спасибо, тетя Мэгги Мэй», – думаю я.

Несколько минут меня передают из рук в руки по кругу, целуют в щеки, лоб и даже губы (это тетя Келси, которая вообще не в курсе, что существуют личные границы). Сажусь на барный стул, а тети возобновляют свой спор о том, у кого фруктовый салат вкуснее и какой вариант нужно подавать на ланч в Рождество: у тети Келси, которая готовит его по классическому рецепту, или у тети Патрисии, которая добавляет в него желе. Я вообще не люблю фруктовый салат, но держу язык за зубами.

У тети Мэгги Мэй четверо детей: девочки-близняшки, почти мои ровесницы, и сыновья-близнецы, которые намного младше. Сестры-близняшки, Мэри Джо и Джо Линн, несмело машут мне, сидя в другом конце кухни, и я машу им в ответ, чувствуя себя еще более неловко. Когда они были маленькие, их одевали совершенно одинаково, и единственным отличием была монограмма. Даже сейчас, когда им уже восемнадцать лет, они стараются походить друг на друга. Это странно. Они на год старше Оливии, Чарли и меня, но мы учимся в одном классе. Чарли называет их «злодейки Джо», потому что, когда нам было лет двенадцать, они заперли его в доме, который мы арендовали во Флориде, в одних трусах с аппликацией из «Звездных войн». Честно говоря, ему давно пора было перестать их носить. Несколько девочек-подростков, с которыми он флиртовал всю неделю, увидели его, и, естественно, это было самое смешное зрелище, которое они видели в жизни. Каждый раз, встречая Чарли, они прыскали со смеху.