Читать книгу "Это мужской мир, подруга! - Татьяна Веденская"

– Не позволю тебе копаться в трупах, – заявил он, отметая все мои желания и мечты.

– Ты не должен такого говорить девочке! – иногда пыталась вступиться мама. Но редко. И безо всякого эффекта.

– Заткнись и не смей мне говорить, чего я должен, а чего нет. Сиди и вяжи носки, дура. Ишь, развыступалась. Давно я тебе макияж не портил! – отбривал ее отец, убивая всякое желание бороться. Когда я спрашивала маму, почему она все-таки живет с ним, ведь он ее не любит, она отвечала:

– Любит.

– Нет, не любит! – категорически не соглашалась я. – Он тобой владеет.

– Так уж проявляется его любовь.

– А ты, ты любишь его?

– Я не знаю.

– Почему ты не уйдешь от него?! – возмущалась я.

– О, ты моя девочка. Ты просто еще слишком молода и не понимаешь, как устроен этот мир. Куда я пойду? Кто я такая? Что я могу делать?

– Какая разница! Вы разведетесь, ты заберешь у него половину...

– У таких, как твой отец, ничего не забирают. И от таких, как он, не уходят, поверь. И потом, он не такой уж и плохой человек. С тобой он очень добр, смотри, сколько он всего для тебя делает. МГУ оплачивает, машину подарил. Разве плохо?

– То есть все-таки деньги – это главная причина? – Я продолжала тянуть из нее ответ. В моей голове все это не укладывалось в сколько-нибудь логическую систему. Вокруг много говорили о любви. Некоторые мои сокурсницы бегали с красными от недосыпа глазами и кричали, что никогда еще не были так счастливы. Но потом они же плакали, сыпали проклятиями и наконец выходили замуж за мальчиков из МГИМО или с экономического факультета нашего МГУ. Деньги выступали вперед, а любовь всегда как-то смазывалась и оседала, как ненужная гуща от кофе. Так что я хотела определенности. Уж моя-то мама должна была понимать, что все эти скандалы, крики и, пардон, периодический мордобой, все эти любовницы, истерики, эсэмэски на телефоне – словом, всю их семейную жизнь можно терпеть только из-за денег.

– Нет, почему? – возразила она, но как-то слабо, неубедительно.

– Но если бы у тебя были свои собственные деньги, ты бы продолжала с ним жить? – поставила я ее в угол. Я повзрослела, и такой порядок вещей, который был у нас в доме, меня не устраивал категорически. Совершенно.

– Чего тут говорить, у меня нет и не будет своих денег.

– А я не хочу жить из-за денег с кем-то. Пусть лучше у меня их и вовсе не будет.

– Ты не знаешь, что такое бедность, – осадила меня она.

Я фыркнула и добавила:

– Тогда у меня будут свои деньги. Много, много своих денег.

– Обязательно. Вот замуж выйдешь... – улыбалась мать.

Замуж. Это был самый больной вопрос. Когда я все-таки с грехом пополам и за папины деньги окончила этот ужасно скучный факультет, папа поздравил меня с получением диплома и добавил:

– Ну а теперь я выдам тебя замуж и смогу наконец от забот о твоей персоне отделаться.

– Я замуж не хочу, – категорически отказалась я, решив, что уж в этом-то я буду стоять до конца и не позволю выдать меня замуж. Мне тоже, если честно, к тому моменту страшно хотелось отделаться от отцовской опеки. Пусть мама не может рассчитывать на свободу, я-то могу. Я, слава богу, свободна и ничья.

– Что значит – не хочу? – возмутился отец. – Кого интересует, чего ты хочешь. Ты – баба, а все нормальные бабы должны выйти замуж.

– Я – не выйду! Нет! – выпалила я и впервые, наверное, за всю мою недолгую жизнь выпрямилась (а я была выше отца, он едва доходил мне до груди) и, сузив глаза, бросила ему: – И я не баба, я – женщина. Не смей меня так называть!

– Что-о! – вытаращился отец. Затем схватил меня за руку и явно собрался залепить пощечину, но я прошипела ядовито:

– Только пальцем тронь – ты меня больше не увидишь.

– А-а-а? – на этот раз несколько опешил он.

Да, тихая, вечно покорная тощая, костлявая дочь вдруг выступила, выдала то, чего от нее никто не ожидал. Я думала, он ударит меня, я думала, что мы вообще подеремся, и уже готовилась визжать, как вдруг он отступил и молча уехал куда-то по своим делам на большом черном «BMW».

Дальше пошли женихи. В основном это были молчаливые, взрослые мужчины, имеющие следы от наколок на фалангах пальцев. Они были одеты в дорогие костюмы, приезжали к нам под видом дружеского визита к папе, а меня заставляли подавать им чай. Я понимала, что происходит, но не знала, что с этим сделать. Папа не говорил, что это за люди, он делал вид, что они приехали к нему. Он просто добавлял:

– Никеш, посиди-ка с нами. Как у тебя дела? Чем сейчас интересуешься? Мать говорит, ты в Интернете торчишь целыми днями?

– Торчу, – хмуро кивала я.

– А вот Коля (Вася, Петя, Семен) тоже в Интернете разбирается.

– А вас, Николай, простите, как по отчеству? – ехидничала я.

– Меня можно звать просто – Коля.

– Я просто не могу. Вы же мне в отцы годитесь. Старость надо уважать, – как ни в чем не бывало заявляла я и смотрела на взбешенного, красного от ярости отца невинными глазами хорошо воспитанной девушки. А что? И место надо уступать старичкам. Место под солнцем.

Все это длилось какое-то время, причем могу сказать, что отец не давил на меня особенно. Во всяком случае, так, как он мог и умел давить, если ему что-то было действительно надо. Я знаю, к примеру, что одному его должнику, который по каким-то банальным причинам не смог то ли отдать долг, то ли выплатить все проценты... так вот, ему взорвали машину, в которой должны были сидеть его жена и двое детей. Взрыв прогремел за минуту до того, как они подошли к машине, а после мой отец проводил профилактическую беседу с должником.

– Долг платежом красен. В следующий раз может и не повезти так, как сегодня. Всякое же случается. Москва – такое небезопасное место, – говорил он.

Я уверена, что деньги отец получил.

– Пусть радуется, что все живыми остались, – только и всего, что сказал мой отец, обсуждая это дело с кем-то в кабинете.

Я слушала этот разговор, я вообще много чего интересного слышала, ведь меня не замечали особо, на меня не обращали внимания. Я была любимая, дорогая, привычная вещь, часть интерьера в доме. И, слыша все, что говорилось при мне, я понимала, что, как бы ужасно отец ни обращался с матерью, с бабушкой и со мной, это лучшее, на что он способен. В целом мой отец был и есть монстр.

Игры с женихами закончились года полтора назад. Именно тогда поток неожиданных гостей в нашем доме стих, ручей иссяк. Видимо, количество относительно приличных мужчин в окружении моего отца было крайне ограниченным, скудным. Он тоже понимал истинную цену всем своим знакомым и, желая мне добра, не собирался на самом деле отдавать меня какому-нибудь старому лысому криминальному бизнесмену, который будет ужасно обращаться со мной. А конкретно мой папа не хотел, чтобы я вышла замуж за такого, как он сам.