Читать книгу "Иди через темный лес - Джезебел Морган"

Я не знала, что из рассказов охотника правда, а что выдумка – под сенью узловатых старых деревьев легко верилось и в то, и в другое. Может, у охотника и о Жар-Птице была наготове подходящая сказка, только он не успел нам ее рассказать.

С рассветом мы двинулись дальше. На редких перекрестках приходилось останавливаться и сверяться со сторонами света: один раз дорога уже вильнула, едва не уведя нас обратно к золотому царству. Мне постоянно казалось, что мы и так ходим по кругу, я даже задумалась о том, чтобы оставлять на деревьях отметки. Только вот над тропой нависали такие зловещие гиганты, что у меня рука не поднималась даже царапнуть кору, не то что отодрать ее кусок.

Череп изредка пощелкивал челюстью – это из чащи к тропе подходили хищники, изредка мы видели блеск их глаз в густой тени деревьев. Обычно, лесные твари предпочитали с нами не связываться: то ли не были голодны, то ли чуяли в шамане хищника, то ли в принципе не питались людьми. Если какая-то особо смелая или голодная тварь и пыталась выползти на тропу, череп пригвождал ее к земле горящим взглядом, а мы уходили оттуда чуть ли не бегом, стараясь оставить запах паленой плоти далеко за спиной.

Больше меня пугало, когда череп начинал так щелкать зубами, что чуть ли не спрыгивал с посоха, а вокруг не было ни одной твари, словно опасность окружала нас со всех сторон. Пару раз из-за этого нам приходилось спешно искать другую дорогу.

Постепенно тропа уводила в холмы, деревья-великаны сменялись чахлыми карликами, прижатыми к земле.

– По-моему, – не выдержала я, когда местность стала гористой и безжизненной, только мох и чахлая серая трава кое-где пробивались между камней, – мы идем на север.

– Похоже на то, – кивнул волк, принюхиваясь. Его руки все еще чесались и кровоточили, и он, чтобы не смущать меня неприятным зрелищем, заматывал ладони в полу плаща.

– Но почему мы на севере, если шли на восток?!

Моё раздражение можно было понять. Мы столько сил тратили на то, чтобы выверить направление, а в итоге все равно сбились и отклонились в сторону.

– Какая разница, где искать Жар-Птицу? Если мы пришли на север, то почему бы не поискать на севере?

Мне было нечего ему возразить. Может, нас сюда действительно привела судьба, и Жар-Птица где-то совсем близко, но холодные безжизненные скалы, заросшие мхом и ягелем, никак не вязались у меня с представлением об огненной птице.

Череп снова задергался, неуверенно клацнул зубами.

– Ну что еще? – почти взвыла я. Мне нестерпимо хотелось выместить хоть на ком-то свою усталость и неуверенность. Если бы к нам рванула какая-нибудь хищная нежить, я бы ликовала, с темным удовольствием наблюдая, как будет шипеть и поджариваться ее плоть под огненным взглядом оберега.

С вершины одного из холмов посыпались мелкие камушки, спустя десяток секунд за их шорохом мы расслышали звук шагов, словно кто-то с трудом спускался, боясь скатиться с крутого склона. Я задрала голову и прищурилась, сморгнула выступившие слезы – меня слепил даже блеклый свет северного солнца, и разглядеть я смогла только черный силуэт на темно-сером камне.

Охотник соскользнул на тропу и с трудом выпрямился, опираясь на копьё водяницы.

– Что вас сюда завело? – сипло спросил он, пытаясь отдышаться. – Почему вы ушли из золотого царства?

Я смотрела и глазам своим не верила. Охотник, всегда спокойный и непоколебимый, легко проходящий над самой топью и сквозь самую темную чащу, не боящийся ни тварей лесных, ни навьих духов, выглядел хуже мертвеца. Под глазами залегли черные тени, из-за чего бельма казались молочно-белыми, почти светящимися. Его лицо осунулось и заострилось, да и стоял охотник как-то неуверенно, почти весь свой вес перенося на копье.

Я уже хотела броситься к нему, предложить помощь, но волк положил мне руку на плечо, удерживая на месте, покосился на череп, в глубине глазниц которого тлели искорки.

– Это ты ответь, – резко велел он, – почему бросил нас в городе, почему объявился сейчас и почему оберег царицы готов тебя испепелить.

– Я же тварь леса, – усмехнулся охотник, тяжело переступая с ноги на ногу, – я насквозь пропитан его чарами. А колдовство Василисы мне враждебно, впрочем, – тут он печально усмехнулся, – как и сама Василиса. У нас с ней некоторые непримиримые разногласия.

– Ты из-за этого ушел? – с облегчением уточнила я.

– Да. Не хотел, чтобы Василиса на вас ополчилась. Вас-то что сюда привело? В эти скалы даже нечисть не суется, ни живого, ни мертвого здесь не встретить.

Мы растеряно переглянулись. Похоже, север – это немножко не то, что нам нужно.

– Василиса пообещала помочь мне, только если отыщу для нее Жар-Птицу.

Охотник недоверчиво прищурился:

– В Навьем царстве лучше не шутить с чужими именами. Тем более, с именем Василисы. Узнает, услышит на другом краю света, и ведь действительно пошлет огненную птицу искать…

– Я не шучу. Она действительно отправила нас за Жар-Птицей. Вернее, за ее пером. И не сказала, где и как ее поймать.

Охотник охнул, осел на землю. Похоже, такого коварства от Василисы он и сам не ожидал.

– Я всегда знал, что она сука, но чтоб настолько! – В сердцах выдохнул он сквозь зубы.

Шаман нахмурился, но все же помог ему подняться.

– В чем подвох? – спросил он, глядя в лицо охотнику. – Жар-Птицы не существует?

– Хуже.

Охотник помог найти небольшую пещеру, где мы развели живой огонь, яркий и ласковый, согревающий озябшие ладони. Яростному пламени Василисы с ним было не тягаться. Шаман вскипятил воды и заварил травки, которые после долгого совещания с охотником признал не ядовитыми.

Пока мы устраивались, охотник вкратце рассказал, что с ним случилось после черных вод. Он успел затеряться в лесу до того, как слуги золотой царицы его заметили. Охотник хотел дождаться нас за стенами города, где магия царицы ослабевала, но просчитался. Солнечные заклятия уловили его след, и огненные гончие Василисы бросились за ним. О битве с ними охотник рассказывал лаконично, с болезненной усмешкой, так нежно касаясь пальцами древка копья, словно бесконечно благодаря его за спасенную жизнь. Обсидиановый наконечник выглядел слегка закопчённым… но тут не скажешь наверняка, камень и раньше был чернее ночного неба.

Шаман отмалчивался, так что о золотом царстве пришлось рассказывать мне. Об эпопее с духом я умолчала, пожаловалась только, что после исцеления слишком чутко реагирую на свет.

– Ну а что ты хотела, – удивился охотник. – Все еще хорошо обошлось. Поверь, у таких тварей есть много других, более… неприятных особенностей. Боязнь света по сравнению с ними – настоящее благословление.

Я недоверчиво хмыкнула, но промолчала.

Когда стемнело, разговор вернулся к Жар-Птице.

В Навьем царстве даже проклятие такое было: «чтоб тебе пойти Жар-Птицу искать!» Вспоминали его редко, проклинали так – еще реже, ведь путь к саду Жар-Птицы убивал всякого, кто осмелился на него ступить. Во всяком случае, история помнит имена смельчаков, рискнувших отправиться за ней на край света, но вот никто еще не слышал, чтобы кто-то из них вернулся.