Читать книгу "Свет, который мы потеряли - Джилл Сантополо"

– Успокойся, – сказала я. – Этого делать не надо. Вообще ничего не надо предпринимать.

Я и сама немного успокоилась и, как ни сердилась на тебя, не хотела, чтобы выставку закрыли. В глубине души мне нравилось, что там висели мои портреты. Я ощущала себя непростой личностью. Значительной. Избранной.

Даррен тяжело вздохнул:

– Пожалуй, ты права. Я лишь размышлял вслух. Не стоит раздувать это дело.

Я отпила раки. Даррен тоже. Потом залпом осушил стопку. Я последовала его примеру. Слава богу, кажется, обошлось. Не знаю, чего я ждала, в том числе и от него, но все закончилось хорошо. У нас с Дарреном все было хорошо.

Он погремел кусочками льда в бокале:

– Завтра вечером после работы мы обедаем не дома. Я заказал столик в потрясающем местечке. А потом пойдем и посмотрим эту твою выставку. Если в галерее висят фото моей жены, я хочу их видеть.

– Конечно, – кивнула я. – Как скажешь, так и будет.

На следующее утро я надела на работу черное облегающее платье и туфли на каблуке. Я знала, что Даррену очень нравится этот наряд. Однажды на званом обеде, выпив пару бокалов вина, он даже присвистнул.

– Черт возьми, – прошептал он, – здесь нет ни одной такой потрясающей красотки, как моя жена!

После обещанного умопомрачительного обеда в ресторане «Дель Посто» мы взяли такси и поехали в галерею. Вошли, пристроились в хвосте вереницы посетителей, медленно переходящих от фотографии к фотографии и словно вместе с тобой совершающих пронизанное лучами надежды и света путешествие обратно во времени из страны в страну. Но Даррен схватил меня за руку:

– А где же ты?

– В самом конце. – Я показала в сторону зала за углом в конце галереи.

Даррен потащил меня сквозь толпу – а в этот вечер в галерее собралась огромная толпа, куда бо́льшая, чем в день, когда приходили мы с Джулией, – и мы свернули за угол. Он остановился. Рука его обмякла, он отпустил мою ладонь. Даррен смотрел и смотрел широко раскрытыми глазами и не говорил ни слова.

Я тоже смотрела на себя, на свои изображения на стене. Пыталась увидеть все это его глазами. Он считал, что знает меня лучше всех, а здесь я была совсем иная, увиденная глазами другого человека. Он видел ту Люси, у которой еще не было Даррена. Люси, любящую другого. Люси, делящую с этим другим тайны и мечты, вдыхая в них энергию, наполняя собой. Не думаю, что у меня с Дарреном было нечто подобное. Для него оказалось не так-то просто увидеть меня твоими глазами. Я шагнула к нему, встала рядом, но он даже не пошевелился.

Наконец он посмотрел на меня – его глаза пылали злостью. Ревностью. И болью.

В тот вечер мы в первый и единственный раз поссорились – из-за тебя, конечно. Даррен хотел, чтобы я дала ему слово никогда больше не вступать с тобой в контакт, но, понимая его чувства, согласиться я никак не могла. И в конце концов мой умненький шахматист Даррен пошел на попятный и отказался от своего требования. Таким жалким, таким неуверенным в себе я его еще никогда не видела.

– Ты меня любишь? – спросил он.

– Да, люблю. Да, конечно люблю.

– А его ты любишь? – спросил он надтреснутым голосом.

– Нет! – твердо ответила я. – Я люблю только тебя.

И это была правда, по крайней мере, я тогда так думала. Я поклялась, что люблю его больше, чем когда-либо любила тебя, и что ты ему не соперник, поскольку у нас с ним семья, дети. К концу вечера мы помирились и успокоились. Занимались любовью. Уснули в объятиях друг друга.

После этого я решительно заставила себя на какое-то время выбросить тебя из головы. Мне помогла злость: очень уж задело, что ты поставил меня в столь дурацкое положение, когда, не спросив, выставил мои портреты. Я делала это ради Даррена, ради Виолетты и Лиама, ради нашей семьи. Но долго сердиться на тебя не могла. Ведь на самом деле я была очень даже польщена тем, что мои портреты вписались в эту ретроспективу. Мне льстило, что я столь много значила не только для тебя, но и для твоей работы. Распутывая этот сложный клубок чувств, в глубине души я трепетала при мысли о том, что ты назвал меня своей музой.

Глава 61

Иногда кажется, что жизнь тащится неспешно, день за днем еле-еле, пока не происходит событие, которое заставляет тебя остановиться, оглядеться и понять, что прошла уйма времени, а ты и не заметил. Юбилей, день рождения, другой праздник. Одиннадцатого сентября 2011 года Виолетта подходила к отметке в четыре года. Лиаму недавно исполнилось восемь месяцев. Я была продюсером трех разных детских шоу, а еще для двух разрабатывала сюжеты. С Дарреном мы были женаты уже почти пять лет. Прошло более семи лет с тех пор, как ты покинул Нью-Йорк. И ровно десять лет, как мы с тобой познакомились. Десять лет после террористических атак, которые дали толчок нашей взрослой жизни, сплели наши с тобой судьбы, чтобы потом они разошлись в разные стороны.

У Виолетты в детском садике одиннадцатого сентября был праздник, День героев. В Проспект-парке устроили собрание, на котором детишкам рассказали о подвиге, совершенном в тот день пожарными, полицейскими и врачами «скорой помощи». После этого, когда Виолетта видела на улице пожарную машину, полицейский автомобиль или карету «скорой помощи», она останавливалась и скандировала: «Вперед, герои, вперед! Вперед, герои, вперед!» До сих пор так делает. И Лиам тоже. В такие минуты я не могу смотреть на них без улыбки.

Памятные мероприятия проходили по всему городу. В соборе Святого Патрика, в церкви Троицы служили службы, в Историческом обществе открылась фотовыставка. В Граунд-Зиро в небо били два ярких луча голубого света, теряясь в бесконечности гораздо выше башен, и их было видно за многие мили. И тут позвонил ты. Впрочем, я и сама подумывала позвонить тебе, хотя понимала, что этого делать не следует.

Не сомневаюсь: ты это помнишь.

Ты был тогда в Кабуле.

– Весь день о тебе сегодня думаю, – признался ты.

– И я тоже, – ответила я, быстренько скрывшись в комнату Виолетты и прикрыв за собой дверь.

– Я не знал, захочешь ли ты ответить.

Я постаралась вспомнить все твои попытки со мной связаться.

– Разве такое хоть раз случалось?

– Нет, никогда, – тихо произнес ты.

Я села на кроватку Виолетты, рассказала, как проходит День героев, что творится в Нью-Йорке. Ты пожалел, что тебя сейчас здесь нет.

– А стоило быть, как мне кажется. Залезли бы на крышу Венского общежития и сняли бы панораму города.

– Да, было бы здорово.

После этого мы замолчали, не зная, о чем говорить еще. Но и прерывать связь не хотелось ни тебе, ни мне. Мы сидели и молчали, прижав мобильники к уху.

– А давай представим, что мы сейчас там, – сказала я.

– И нет никакого дыма, и виден далекий горизонт.