Читать книгу "Праздник, который всегда со мной - Лев Россошик"

Но в последующие годы из-за травмы лидера сборная уже не могла сыграть на том же уровне, и все оппоненты, которые нас откровенно побаивались, поняли, что с Россией теперь можно не только играть на равных, но и обыгрывать её. А два товарищеских матча с Ираном заставили меня призадуматься, что, сохраняя прежнюю расстановку, мы вряд ли сможем добиться цели. К тому же я до этого не очень внимательно присматривался к соперникам – по телевизору же многого не увидишь, всех нюансов не уловишь. Соперничество в Японии с сильнейшими сборными мира убедило меня, что я выбрал правильный путь. Пусть он и не удался на все сто процентов, но сходить с него я не собираюсь. Иначе мы отстанем от соперников ещё значительнее.

Чего нам не хватало? Как ни странно мощи. Того, что во все времена отличало ещё советскую, а потом и российскую команду. Речь идёт прежде всего об атаке из четвёртой зоны. Сделав анализ провальной Мировой лиги-2015, мирового чемпионата 2014 года, пришли к выводу, что главная наша сегодняшняя слабость – атака из этой части сетки.

На чемпионате Европы в состав встал совсем молодой Егор Клюка, который безусловно усилил атаку из проблемной зоны. И на групповом этапе действия новобранца радовали. Но итальянцы у себя дома, а чуть позднее – в финальном матче континентального отбора в Берлине в январе 2016-го французы, внимательно изучив действия наших доигровщиков, а в паре с Клюкой играл сам Сергей Тетюхин, придумали, как организовать контригру. Против итальянцев у Алекно на скамейке не нашлось равноценных волейболистов, чтобы что-либо поменять. А в Берлине, где команда значительно обновилась, нет, скорее изменилась, потому что добавилось несколько проверенных в серьёзном деле олимпийских бойцов, тренер выпустил другое сочетание доигровщиков. И блестяще сыгранное динамовское трио – Сергей Гранкин, Юрий Бережко и Александр Маркин настолько убыстрили атакующие действия команды, что французы просто-напросто не успевали блокировать удары россиян. Очередной тренерский неординарный ход сработал! И заветная единственная разыгрываемая олимпийская лицензия была завоёвана.

Выдержки из тренерского монолога

Хотел было рассказать о Романыче своими словами. А потом подумал, что, наверное, правильнее будет, если он сам расскажет о том, о чём его обычно не спрашивают – о детстве, начале спортивного пути, семье, командах, за которые играл, педагогах, у которых проходил волейбольные университеты, наконец, начале собственной тренерской деятельности. Ну и о главном: как и почему всё-таки решился на кардинальную перемену в жизни – возвращение в Россию из ставшей второй родиной Франции.

О детстве

– В волейбол меня привёл старший брат Сергей. У нас разница в два года, и он уже занимался в волейбольной секции. Мы жили в Полоцке, небольшом городке в Витебской области Белоруссии. Было мне тогда лет 9 или 10. Брат, кстати, так и живёт вместе с мамой в Полоцке. Семья у нас была не очень состоятельная, мягко говоря. Свои первые джинсы я купил в 18 лет. По тем временам среди подростков это был главный критерий оценки семейного благополучия. Мать и отец много работали, и меня воспитывала улица. Полоцк в те годы был городом драчунов, не знаю, как сейчас. Ну и, конечно, брат являлся для меня предметом для подражания – так всегда бывает в семьях, где есть на кого равняться. В секции я почувствовал себя комфортно, потому что мне очень понравился тренер – Евгений Борисович Рудов, маститый еврей, который воспитывал нас в своей манере, прививал культуру. Он вырастил тогда целую плеяду неплохих волейболистов на юношеском уровне, и Витебская область была едва ли не лучшей в республике среди молодёжных команд. Наверное, во многом благодаря ему я и остался в волейболе, хотя меня зазывали ещё и в греблю, и в плавание. К сожалению, не знаю, жив ли мой первый тренер. Он в своё время уехал в Израиль, и связь оборвалась. Помогал Рудову Иван Иванович Коршун, который тоже приложил руку к моему становлению как игрока. Нелегко им было – не раз приходилось вызволять нас из милиции, куда мы попадали после частых уличных потасовок, оправдывать наши выходки даже перед школьными учителями… Уже в 13 лет я стал самостоятельным человеком – меня забрали в минский спортивный интернат.

В те годы проводилось немало соревнований по программе школьных спартакиад. Я выступал за Витебскую область. И меня приметили тренеры спортинтерната из столицы Белоруссии Василий Князев и Петр Ковалёв.

Лучшей белорусской волейбольной командой был минский «Мотор». Такой клуб-середнячок высшего советского дивизиона, но в Белоруссии это был звёздный коллектив местного масштаба. И туда в начале 80-х приехал из Свердловска, где он тренировал команду мастеров, Геннадий Посаженников. И решился на революционный шаг – полностью поменять состав «Мотора». Новый тренер набрал молодых ребят, в том числе и из спортинтерната. К этому времени я уже закончил школу, поступил в Минский институт физкультуры. И играл за «Мотор», который вскоре был расформирован, а новая команда была создана при армейском спортклубе столицы Белоруссии.

О СКА, ЦСКА и сборной СССР

4 декабря 1984 года мне исполнилось 18 лет, а уже 5-го я стоял в строю столичных армейцев. Я считался тогда перспективным игроком, и один из цээсковских тренеров Юрий Локтев подсказал, чтобы меня перевели в Москву. Так из СКА я оказался в ЦСКА. И с 1984 по 1987 год носил форму многократного чемпиона страны. Но пробиться в состав было очень трудно – мы выступали больше за дубль. Тогда в основном составе играли по тем временам волейбольные зубры – Александр Савин, Александр Сапега, старший брат больше известного сейчас Юрия Сапеги, Юрий Панченко, Александр Сороколет, Валерий Лосев. И время от времени Юрий Чесноков призывал нас из дубля – кроме меня ещё Александра Гаврилова, Бориса Симоненко. Тогда же я и попал в сборную страны, правда, вначале во вторую, которой руководил Виктор Радин, даже был её капитаном.

Тогда у второй команды был свой календарь соревнований, она много разъезжала по миру. И я побывал тогда и на Кубе, и в Аргентине, в других странах, мы участвовали во многих турнирах. А в 1987-м, когда понял, что пробиться в основной состав ЦСКА будет очень трудно – там уже играли Юрий Сапега, Игорь Рунов, Андрей Кузнецов, попросил Чеснокова отпустить меня назад, в родной минский СКА. Уже из Минска Геннадий Паршин, в то время руководивший главной сборной СССР, и призвал меня на сборы перед Олимпийскими играми в Сеуле. И, судя по всему, я попадал в олимпийскую дюжину, как раз 12-м. Может быть, Паршин, тренировавший тогда же рижский «Радиотехник», хотел меня забрать к себе в клуб, не знаю. Но за неделю до отлёта мне сказали, что я еду в Сеул. И тут на тренировке подворачивает ногу основной связующий сборной Валерий Лосев, и никто не знает, сколько времени займёт восстановление. Тренеры решают срочно призвать в команду уже игравшего тогда в Италии Вячеслава Зайцева. Так в Корею на Игры отправилась сборная с тремя связками, а я остался дома.

А в 1990-м готовился к чемпионату мира в сборной, куда вернулся Вячеслав Платонов. Но опять-таки в последний момент тренер предпочёл «своего» – Олег Шатунов играл за питерский «Автомобилист». На этом мои выступления за сборную как игрока закончились.