Читать книгу "Тайна Анри Пика - Давид Фонкинос"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Марина, которая мечтала лишь о том, чтобы вернуться в Париж, тем не менее временами пыталась представить себе жизнь в Бретани. Почему бы ей не остаться здесь, подле этого надежного человека, с его ровным, невозмутимым нравом? Остаться – и покончить со своими страхами, с изнурительным поиском душевного покоя. И все же настал день, когда она объявила, что скоро уедет. Он ответил, что так ведь и было условлено. Марину озадачила эта реакция, внешне холодная и равнодушная. Она ожидала, что он начнет уговаривать ее остаться, повременить. Иногда достаточно всего нескольких слов, чтобы круто изменить человеческую судьбу. И эти слова звучали в душе Гурвека, но он не осмеливался произнести их вслух.
Последний вечер прошел в молчании; они выпили белого вина, поужинали дарами моря. Наконец, между двумя устрицами, Гурвек все же спросил: «Что ты будешь делать в Париже?» Марина ответила, что пока не знает. Сейчас она была уверена только в одном: завтра утром она уедет, а все дальнейшее было смутно и расплывчато, как это бывает в первый миг после пробуждения. «А ты?» – спросила она. Гурвек заговорил о библиотеке, которую хотел создать здесь, в Крозоне. Эта работа потребует многих месяцев. На этой вежливой беседе они и распрощались. Но перед сном коротко обнялись. Так они коснулись друг друга – в первый и последний раз.
Рано утром Марина уехала, оставив на столе записку: «Как только приеду в Париж, буду есть устрицы и думать о тебе. Спасибо за все. Марина».
12
Они любили друг друга, но так и не осмелились признаться в этом. Марина тщетно ждала, не позовет ли ее Гурвек. А годы все шли, и она уже чувствовала себя настоящей француженкой. Иногда добавляла даже, с ноткой гордости: «Я бретонка». Она стала работать в мире моды, ей повезло встретиться с молодым Ивом Сен-Лораном, и она испортила себе зрение долгой кропотливой работой над вышивками, которыми украшала причудливые корсажи платьев знаменитого кутюрье. За десять лет в ее жизни случилось несколько коротких увлечений, но ни разу не было настоящего, серьезного чувства; много раз она порывалась вернуться к Гурвеку или хотя бы написать ему, но убеждала себя, что он, наверно, давно живет с другой женщиной. Во всяком случае, он ни разу не обратился к ней, даже с просьбой расторгнуть их брак. Так могла ли она надеяться, что Гурвек ни с кем не связал свою жизнь после ее отъезда?!
В середине 1960-х годов Марина познакомилась на улице с одним итальянцем. Этот элегантный игривый красавец был наделен шармом Марчелло Мастроянни. А она только что посмотрела «Сладкую жизнь» Феллини и увидела в этом знак судьбы. Иногда жизнь все-таки бывает прекрасной. Алессандро работал в банке, чей головной офис находился в Милане, а несколько филиалов в Париже, и ему приходилось часто курсировать между двумя странами. Марине нравился этот роман с перерывами, – он не давал остыть их взаимным чувствам. Каждый раз, как он приезжал, они ходили развлекаться, шутили, смеялись. Он виделся ей прекрасным принцем из сказочного королевства. И все шло прекрасно, вплоть до того дня, когда она поняла, что беременна. Теперь Алессандро должен был взять на себя ответственность за дальнейшее и остаться с ней во Франции, или же она уедет с ним в Италию. Он объявил, что намерен просить о постоянной работе в Париже; мысль о том, что у него будет ребенок, приводила его в полное восхищение. «А главное, я уверен, что у нас родится сын! Как я мечтал об этом! – восклицал он и добавлял: – Мы назовем его Уго, так звали моего деда». В этот момент Марина подумала о Гурвеке: нужно связаться с ним, чтобы развестись. Но Алессандро терпеть не мог всяких официальных процедур, он считал, что институт брака изжил себя. Поэтому Марина смолчала и стала жить дальше, глядя, как округляется ее живот, и мечтая о счастливом будущем.
Интуиция не подвела Алессандро: Марина произвела на свет мальчика. В день ее родов Алессандро находился в Милане: ему было необходимо уладить последние дела перед началом новой жизни; тогда мужчины еще не присутствовали при родах; он приедет завтра – конечно, с кучей подарков. Однако назавтра он появился совсем в иной ипостаси – от него пришла телеграмма: «Очень сожалею. У меня уже есть семья в Милане – жена и двое детей. Никогда не забывай, что я тебя люблю. А.».
Так Марине пришлось растить сына одной – без родных, без мужа. И на каждом шагу чувствуя всеобщее осуждение: в те времена на мать-одиночку смотрели презрительно, шушукались за ее спиной. Но ей это было безразлично, – Уго придавал ей мужества и сил. Их горячая взаимная любовь была защитой от всех бед на свете. Прошло несколько лет, и она стала замечать, что видит все хуже и хуже, начала носить очки; ее офтальмолог поставил весьма пессимистический диагноз. Медицинское обследование показало, что острота зрения будет неуклонно снижаться и скоро болезнь приведет к полной слепоте. Уго, которому было в ту пору шестнадцать лет, подумал: если моя мать не сможет меня видеть, я должен сделать так, чтобы она ощущала меня каким-то иным образом. Поэтому он начал серьезно заниматься фортепиано: мать будет «видеть» его через музыку.
Он работал с неистовым упорством и занял первое место на вступительных экзаменах в консерваторию; примерно в это же время Марина полностью ослепла. Работать она не могла, зато присутствовала на всех репетициях и концертах сына. В самом начале карьеры он решил взять в качестве сценического псевдонима фамилию Брюкке. Это был способ утвердить себя тем, кем он и был на самом деле; это была его история; это была история их обоих, его и матери; она принадлежала только им двоим. Немецкое слово Brücke означает «мост». И Марина вдруг осознала, что ее жизнь похожа на россыпь отдельных эпизодов, ничем не связанных между собой, – точь-в-точь островки, которые если и соединяются, то вопреки природе, людскими руками.
13
Руш был потрясен ее рассказом. Помолчав, он уверенно сказал:
– Я думаю, что Жан-Пьер вас любил. Более того, он любил вас всю свою жизнь.
– Почему вы так считаете?
– Я ведь сказал вам: он написал роман. И теперь я знаю, что на этот роман его вдохновили вы, и ваш отъезд, и все те слова, которые он не сумел вам сказать.
– Вы действительно так думаете?
– Да.
– А как называется его книга?
– «Последние часы любовного романа».
– Красивое название.
– Да, вы правы.
– Как бы мне хотелось прочитать его, – вздохнула она.
В течение двух следующих дней Руш навещал Марину по утрам и читал ей роман Гурвека, медленно, выразительно. Иногда старая женщина просила его повторить тот или иной отрывок. И сопровождала его словами: «Да, вот здесь я узнаю его голос. Это так похоже на него…» По поводу темы любви, чувственной, но воображаемой, Марина подумала: он описал то, что хотел бы испытать в действительности. И ей, уже много лет погруженной в темноту, это стремление было понятно лучше, чем кому-либо другому. Она и сама без конца сочиняла истории, чтобы хоть мысленно испытать то, чего не могла видеть. Таким образом, она вела вторую, воображаемую жизнь, очень похожую на жизнь сочинителей романов.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Тайна Анри Пика - Давид Фонкинос», после закрытия браузера.