Читать книгу "Пушкин и императрица. Тайная любовь - Кира Викторова"

Итак, Пушкин соединяет неназванные имена призраков, лежащих в «тесной» могиле, с Царским Селом, лицейскими годами, поэзией и движением декабристов, о чем свидетельствует Кюхельбекер – участник восстания на Сенатской площади.

Начнем расшифровку всех приведенных «странных сближений» с одного малоизвестного произведения Адама Мицкевича.

Как мы знаем, в 1826–1827 годах Пушкин тесно общался с Мицкевичем и надо думать, разговор касался не только импровизаций польского поэта, но и событий в России 1825–1826 годов. (Что подтверждает общность интересов и поэтик «Олешкевича» и «Медного всадника»).

Итак, вернувшись в Варшаву, Мицкевич публикует в газете «Голос» балладу «Ренегат», содержащую историю безымянных героев – «Паши» и «Красавицы» – их посмертного соединения в одном гробу.

Пересказываю вкратце содержание трех частей баллады. «Ренегат» – паша, окруженный «одалисками», евнухами и приближенными, «дремлет» (!) в своем «гареме» … «паша их не видит, паша их не слышит». Вдруг появляется «Красавица», которую «принес служебный (!) ветер». Увидев прекрасную гостью, паша склоняется все ниже … и падает бездыханным. «Двор» требует «Сковать назарейку цепями!» Но красавица исчезает.

Вторая часть повествует о неутешном горе красавицы, которой отныне все постыло: «ведь ей никогда не увидеться с милым».

Третья часть начинается с похорон красавицы. И когда священник уже заканчивал обряд, появляется «Турок». Держа в одной руке завещание, в другой урну с прахом паши, он объявляет: «Пред смертью паша повелел в завещании похоронить урну с его прахом – в гробу красавицы, вами отпетой!» Священник в гневе хочет прогнать «турка», но «красавица» протягивает руку и принимает венчальное кольцо и урну с прахом паши – в свой гроб.

«На этом кончается песня», – обрывает Мицкевич финал обряда похорон супругов.

Баллада интересна для нашей темы и поведением «Ренегата»: окруженный любовницами, он «дремлет» в гареме, напоминая известные стихи десятой главы «Онегина»: «Наш царь дремал … «, «царя любовные затеи, казалось, демон поджигал …».

Во-вторых, «паша» умирает на глазах «красавицы», в-третьих, кончина героини последовала вскоре после смерти паши и, в отличие от смерти героя, произошла в «отчизне». Но почему баллада носит название «Ренегат»? Сюжет Мицкевича не отвечает на этот закономерный вопрос.

За разъяснениями обратимся к так называемой «Кишиневской» программе Записок поэта. Биографы до сих пор ломают головы над несоответствием пребывания Пушкина в Кишиневе в 1821–1823 годах («Кишинев. Приезд мой с Кавказа и Крыма») и последней записью программы: «паша Арзрумский» – относящейся к «Путешествию в Арзрум». 1829 году. Арзрумскому «паше» предшествуют четыре записи: «Липранди» – 12 год – mort de sa fеmmе (смерть его жены) – Renegat (ренегат).

Относя эти записи только к биографии Липранди: «участник Отечеcnвенной войны 1812 года», «У Липранди умерла жена», «ренегат Липранди предал впоследствии (!) петрашевцев» – биографы тем самым, забывая о Записках Пушкина, перечисляют жизненные реалии Липранди!

Что же означали эти четыре записи для Пушкина – поэта и историка?

«12 год» – это прежде всего Лицей, в 1812 году провожавший полю «Страшись, о рать иноплеменных! России двинулись сыны…», но это «дремавший» в последние годы жизни Александр I, и потому запись «смерть его жены» относится к внезапной кончине Елизаветы Алексеевны в Белёве 4 мая 1826 года, спустя полгода после смерти Александр I в Таганроге, на земле древних скифов, в ноябре 1825 года.

Поэтому «Ренегат» – это Александр I, предавший идеалы юности, что и явилось одной из причин заговора участников Отечественной войны декабристов, но «ренегат» – это и сам поэт, Александр Пушкин, после 1826 года. В рукописи «Путешествия в Арзрум» есть один рисунок, мимо которого прошли исследователи: Пушкин в облике «янычара Амина Оглу» разрубает «саблей Паскевича» Змею Фальконе, олицетворяющую заговор боярских родов против императора Петра I – то есть «янычаров» дворцового переворота 14 декабря 1825 года.

Последняя запись – «паша Арзрумский» – или «мушский паша», который, как пишет Пушкин в «Путешествии в Арзрум», «угрюмо, молчаливо курил посреди своих жен, получал донесения о победах своих нералов (!), разговаривал о своих романах… Ходя по дворцу… остановился в одной из комнат… и впал в задумчивость (в этой комнате обезглавлен был его отец)». – представляют собой также «двойные знаменования» биографий «паши Арзрумского» и Александра I.

Таким образом, «Ренегат» Мицкевича и запись Пушкина относятся к биографии Александра I. Итак, перед Пушкиным встают два «призрака младые» – то есть тени недавно умерших супругов, «два ангела». Один из них – Александр I – ибо так назван в известной фразе «порфироносной вдовы» в письме матери Александра умерший император: «Наш ангел на небесах». Другой – Елизавета Алексеевна – «Ангел мирный, светозарный, для стран полуночи рожден / / И провиденьем обречен Царю, отчизне благодарной». Под этими известными стихами К. Батюшкова «Переход через Рейн» – Пушкин оставляет запись: «Темно. Дело идет о Елизавете Алексеевне» (1826 год). Именно поэтому на полях рукописи «Воспоминание» 1828 года Пушкин рисует профиль Елизаветы Алексеевны в вуали, «списанный» с известной медали Ф. Толстого 1826 г. Под профилем Елизаветы Алексеевны современники читали ее исторические слова: «Наш Ангел на небесах. Надеюсь вскоре с ним соединиться», навечно соединяя таким образом неназванные имена «двух призраков» Пушкина.

И последнее важное обстоятельство: вызывая «возлюбленную тень» в известном «Заклинании» Болдинской осени, Пушкин вновь возвращается к неотвязчивой мысли о тайне гроба Елизаветы Алексеевны:

Зову тебя не для того,Чтоб укорять людей, чья злобаУбила друга моегоИли изведать тайну гроба …

Все вышесказанное позволяет выдвинуть следующую гипотезу о том гробе Александра I в Петропавловской крепости: не находилась ли урна с прахом Александра в гробе Елизаветы Алексеевны. Мою гипотезу может подтвердить или опровергнуть закрытый сегодня, но обнародованный в 1917/23 гг. акт вскрытия императорских гробниц в Петропавловской крепости.

Приложение

ПОЯСНЕНИЕ К ТАБЛИЦЕ ПОРТРЕТОВ ЕЛИЗАВЕТЫ АЛЕКСЕЕВНЫ В РУКОПИСНОМ НАСЛЕДНИИ ПОЭТА
(по К. П. Викторовой)

Предлагаемые профили Елизаветы Алексеевны «списаны» с известных исторических портретов императрицы в разные периоды жизни. Структура рисунков соответствует закону стихосложения – совокупности графических знаков, открывающих имя вдохновительницы перечисленных стихотворений.

Так известный поясной портрет «Параши-невесты» на полях «Езерского» образован из следующих компонентов:

1. Фата заимствована из вуали «Порфироносной вдовы» на исторической медали Ф. Толстого 1826 г. – года смерти Елизаветы Алексеевны. Под профилем современники читали слова Е. А. из письма к матери: «Надеюсь вскоре с ним соединиться» (то есть с покойным императором Александром I).

2. Четкая темная линия, очерчивающая подбородок и щеку, является введенной в моду Е. А. бархаткой, закрепляющей ее «малиновый берет» на портрете Боннера 1819 г., то есть года личных «замет» Пушкина.