Читать книгу "Лицом к лицу со страхом. Путеводитель на пути к близости - Томас Троуб"

Каждый Заботливый Контролирующий Родитель постепенно устает играть свою роль. В конце концов, у него тоже есть Внутренний Ребенок со своими потребностями. И эти потребности не будут осуществлены, пока он будет оставаться в роли отдающего Родителя. Тогда начинается движение из отдающего Родителя в Отвергающего. С нас довольно; мы чувствуем себя выжатыми и раздраженными, поэтому отвергаем и можем в процессе отвержения быть очень обиженными. Как и в случае Заботливого Родителя, у Отвергающего Родителя есть и своя позитивная сторона. Каждый ребенок нуждается в том, чтобы его требования ограничивали и устанавливали пределы. В детстве мы жаждем ограничения, но наши родители недостаточно центрированы, чтобы это обеспечить. Они чувствуют себя виноватыми, потому что дают нам недостаточно любви и компенсируют свою вину тем, что что-то дают. Мы делаем то же самое в качестве взрослых. Понимание задачи Отвергающего Родителя устанавливает пределы. Если мы комфортно чувствуем себя в установлении пределов, мы можем делать это центрированно и с открытым сердцем, вместо того чтобы быть жесткими и насильственными.

Две роли Ребенка

С другой стороны, поскольку мы так отчаянно жаждем любви, внимания и одобрения, мы можем легко регрессировать в испуганного и цепляющегося Ребенка, который остается послушным, чтобы не вызвать отчуждения в родителе.

Мы готовы пойти на что угодно, чтобы сохранить гармонию и не вызвать в другом гнева или отвержения. Унизительно, но мы играем эту роль, потому что для нашего Ребенка важнее всего добиться любви. Но стоит нам почувствовать какую-то силу, мы тотчас реагируем и бунтуем. Мы не хотим всегда играть роль послушного и нуждающегося Ребенка, который ради любви идет на компромисс в своем достоинстве и самоуважении. Я наблюдал, как сам играю эти роли, и даже осознавая, часто чувствую себя беспомощным что-то изменить. С одной стороны, мне не нравится быть послушным и нуждающимся, с другой – бунт и реакция не возвращают мне подлинность. Какую бы роль я ни играл, она остается детской.

Как и в случае с ролями Родителей, две роли Ребенка тоже обладают значимыми и естественными качествами. Наша послушная и нуждающаяся сторона также открывает мягкую восприимчивость и уязвимость. Реактивность может открыть нас глубокому бунту, несущему жизнь и здоровье. Он символизирует независимость духа, не хочет принимать на веру ничего, кроме прямого опыта, и выражает ту часть нас, которая готова рискнуть всем ради истины.

В наших отношениях, особенно в любовных, мы курсируем между ролями, часто без малейшей осознанности происходящего. Это наши «нормальные» невротические отношения. Вот пример: двое моих друзей были вместе пять лет. Он богат; он теплый человек и отличный опекун. Она – привлекательная, молодая, финансово уязвимая, боящаяся столкнуться лицом к лицу с миром. Она играет хорошего ребенка, а он играет любящего родителя (и то, и другое, конечно, с условиями). На некоторое время потребности их обоих удовлетворены. Она также играет заботливого родителя для его ребенка, и это поддерживает жизнь в равновесии. Но затем она пресыщается, и ей надоедает. Ее потребности в заботе удовлетворены, но остались неудовлетворенными потребности в независимости и свободе. (Как и его, но он опасается поставить под угрозу статус кво.) Поэтому она превращается в бунтующего ребенка и начинает встречаться с другими мужчинами. Он реагирует, превращаясь в отвергающего родителя, и отсекает потоки любви и денег. Она пугается и возвращается в состояние хорошего ребенка. Как только он чувствует, что она вернулась, он заболевает. Тогда она превращается в хорошую мать, пока не устает от этого и не становится отвергающей матерью. И это продолжается.

В большинстве моих отношений я играл роль родителя, тогда как мои партнеры классифицировались как дети. По крайней мере, так казалось на поверхности. В качестве опекуна я попадал в знакомое состояние – быть хорошим родителем. Я путал любовь и попытки дать любимой женщине все, что она хотела или в чем нуждалась. Но я отрицал собственные потребности и вскоре накапливал обиды. Тогда я интенсивно реагировал и становился отвергающим и критичным. Лишь недавно я начал осознавать, каким контролирующим был мой Заботливый Родитель. Роли Ребенка были во мне всегда, но оставались скрытыми. Глубоко внутри я боялся исследовать свою свободу из страха перед наказанием. Либо я был хорошим ребенком и делал то, что хотел родитель, либо реагировал, и бунтовал, создавая пространство, чтобы делать, что хочу я. Но, поскольку я всегда боялся последствий, когда предъявлял права на свою «свободу», мой бунт не был центрированностью и ясностью, а был просто проигрыванием.

В каждых близких отношениях есть место, чтобы быть друг для друга родителями – играть все четыре роли, не создавая конфликта или катастрофы. Это один из способов, которым мы помогаем друг другу исцелить раны. Но нам придется вынести «Техасский Танец В Четыре Шага» на обозрение, иначе он разрушит нашу любовь. Любовные отношения (и близкая дружба) – больше не жизнь родителя и ребенка; это ситуация друга и друга. С осознанностью мы можем по очереди быть друг для друга Родителями и по очереди выражать Ребенка. Когда мы вносим в эти роли сознание, наша родительская сторона становится естественно заботливой или устанавливающей пределы мягко и центрированно. Со стороны Ребенка мы можем также быть в уязвимости, бунтарстве и игривости центрированными и мягкими способами. Такой подход позволит нам приблизиться друг к другу.

Проекция № 5Месть

Теперь мы подходим к темному рыцарю (и ночи) в игре проекций – в пространство, где мы ждем возможности отомстить. Кто-то сказал однажды, что все отношения – это на девяносто девять процентов месть. Я думаю, это лишь немного преувеличено. Объем энергии, которую мы с детства удерживаем внутри в обидах и невыраженной ярости, очень велик и часто неосознаваем, пока не выйдет на поверхность в отношениях. Подавив в детстве ярость унижения, насилия и предательства, мы словно ходим с упаковкой динамита в ожидании, когда же подвернется случай поджечь запал!

Партнер в любовных отношениях или любой провоцирующий рану становится мишенью для всей этой подавленной энергии. Недавно я проводил сессию с одним человеком, который говорил, что не может позволить близости с женщиной. Малейшего предлога было достаточно, чтобы привести его в ярость, и он импульсивно реагировал на любую критику. Исследуя глубже, мы обнаружили, что его мать была слишком властной, и ее подавляющая католическая обусловленность просто приводила в стыд его сексуальность.

В детстве мы были слишком слабы, и слишком велики были шок и компромисс, чтобы выражать или даже осознавать какое-либо из этих чувств. Чтобы эта проекция вышла на поверхность в нынешних отношениях, обычно требуется некоторое время, но рано или поздно она всплывает. Тогда партнер становится сложной смесью из настоящего «себя» и нашего введенного вовнутрь родителя. Он оказывается смешанным с теми, кто нанес нам раны в прошлом. Но теперь у нас наконец есть возможность отомстить. Вся ярость внутри начинает выходить в смертоносных формах – в виде словесного или физического насилия, подшучивания, сарказма, снисходительности, «усыновления», резкого отчуждения, сравнения, преднамеренных попыток заставить партнера чувствовать себя сексуально неадекватным, в изменах и прочем