Читать книгу "Венец всевластия - Нина Соротокина"

Зная отношения Курицына и Паоло, можно было предположить, что эти сведения он добыл с помощью флорентийца, де, проговорился малец по глупости, но это было не так. У Курицына были свои заединщики, которые не только не желали зла государю, но всеми силами хотели способствовать усилению его государства. И тем не менее они вынуждены были вести жизнь тайную и пробивались со дна наверх только в случае крайней необходимости.

Поало не принадлежал к числу тайных друзей Курицына. Юноша имел зоркие глаза, внимательные уши и был при этом очень неболтлив. Его девизом было — все знать, но ни во что не вмешиваться. Не забудем, что он почитал Русь своей родиной, но последняя на этот счет имела собственное мнение. Паоло не мог предугадать, с какой стороны упадут на него шишки, поэтому ему и в голову не пришло рассказать Курицыну, что он был на посылках у Стромилова и царицы Софьи.

Когда дьяк вызвал его из дворца и стал выспрашивать про случай на охоте, Паоло готов был себе язык откусить — зачем сболтнул Мефодию лишнее. Извиняло одно, он не знал, что упоминание стрелы было «лишним». Хотелось похвастаться перед Мефодием своей молодеческой компанией. Вот, мол, какой Афанасий Поярков меткий стрелок, лук в его руках, как флейта, поет. А теперь Курицын с заговорщицким видом выспрашивает — намеренно ли Поярков выпустил стрелу под ноги коню княжича или из пустого удальства? А он, Паоло, почем знает? И вообще, падре, увольте его от таких расспросов. Его задачей на охоте было в седле удержаться, а не на Поярковых и прочих пялиться.

Словом, Паоло стал прятаться от Курицына, и это помешало дьяку вовремя упредить воспитанника, чтоб скрылся куда-нибудь, переждал бурю. Раз с князем Василием охотился, значит, принадлежал к его компании. Припишут к заговорщикам, а там уже не отмоешься, тут тебе и голова с плеч. На Руси с этим быстро!

9

Ни о чем подобном Паоло не думал. Он вообще жил, как хмельной. Голова и сердце его были полностью заняты любовью. Он уже получил от Ксении тоненькое колечко с красным камешком — залог любви и верности, и теперь ждал записки. Колечко передала все та же бойкая рыжая девка Арина. Передала кольцо и тут же попросила принести в следующий раз тридцать локтей галуна из металлических и шелковых тканей, чтоб сарафан украсить.

Что делать — купил. Назначились встретиться через десять дней в Занеглинье у Поганого пруда, где кузни. Паоло стал насмешничать, мол, Арина выбрала это место, потому что в этих кузнях работал ее воздыхатель. Девка не спорила, только кокетливо возводила глаза, однако на просьбу увидеться раньше ответила категорическим отказом.

Тридцать локтей галуна — это не шерсти клок, в руках нести несподручно. Паоло смотал галун втрое и обмотался им, как кушаком. Шубу еле застегнул, пояс получился толщиной с бревно. Настроение у него было преотличное, и все-то он похохатывал, представляя, как галун будет разматывать.

Паоло волновало и умиляло, что, любя всем сердцем Ксению и благословляя каждый ее шаг, он не мог вспомнить лица девушки. Если б капризная судьба столкнула их внезапно где-нибудь на Торгу или в проулке, он бы, пожалуй, и не узнал ее. Виделись-то в темноте. Но душа хранила ее образ как нечто хрупкое, душистое, нежное — мотылек ночной, перепелочка! Если б случилось встретиться в толпе, он бы сразу ее угадал, но не глазами, а убыстренным током и волнением в крови.

Арина была уже на месте, вид имела неулыбчивай. И вообще, господин хороший, она сразу перейдет к делу. Нет, записочки нету. На словах передала, да. Прощальное слово передала, потому что просватана.

— Как? — не понял Паоло. — Неделю назад не была просватана, а сейчас…

— Это быстро делается.

Голова у Паоло кружилась от волнения, но он не чувствовал себя самым несчастнейшим в мире, потому что смысл слов не поддавался его разумению. Ему все казалось, что это розыгрыш и что, вернись он сейчас назад в свою камору, время тоже поворотится назад, унеся в своем потоке невероятную весть.

— Но она его не любит!

— Кого?

— Да жениха же!

— Знамо дело, не любит. Она жениха в глаза не видела, и он ее не видел. Она любит вас. Но кто ее об этом спрашивает?

— И что она сказала, как проведала о сватовстве?

— Известное дело — слезами облилась. У нас девушки перед свадьбами всегда плачут. Обычай такой. И все просила: «Батюшка, не разрушай мою жизнь».

— И что батюшка? Что Стромилов?

— А он и в толк взять не может, какое-такое разрушение. Жених-то знатный. А уж богатый! Воеводин сын Морозов. Вон там на горочке их усадьба у Лубяных торгов. Спросишь, где дом Морозовский, — каждый скажет. У него и рядом с Кремлем хоромы знатные, но там перед свадьбой перестройку затеяли. Теперь в Занеглинье туда-сюда в санях разъезжает.

— Передай Ксении…

— Нет, вьюнош нежный. Больше я ничего не буду передавать. И ты все забудь, — она похлопала ногой о ногу, сбивая снег с ладно сплетенных лапотков, и вдруг стремительно побежала к кузням.

— Арина, погоди, я еще не все сказал!

— Ошибаешься, всё… — крикнула девка на бегу и скрылась за углом ближайшей избы.

Только оставшись один, Паоло вспомнил про неотданный галун. Видно, Арина сочла неудобным требовать дачу, если принесла грустное известие. Он похлопал себя по талии — зачем ему тридцать локтей галуна — и побрел вверх по улице. Куда он идет-то? И тут же подсказка нашлась — в Сретенский монастырь, он здесь рядом. Увидеться с Мефодием сейчас казалось не просто необходимым, но было единственным лекарством от тоски. Мефодий всегда верит в лучшее. Он подбодрит, заговорит, подскажет выход.

Лубяной торг уже отшумел, покупателей было мало, все больше продавцы да сторожа. Срубы собранные, срубы россыпью… тут же продавались сани для перевоза. Паоло задержался у высокой избы — без окон и крыши, а нарядная, бревнышко к бревнышку так ладно подогнано. Только перенести в нужное место, проконопатить… и можно жить, можно Ксению туда привести. Только не отдадут ему голубицу.

Мефодия на месте не оказалось. Строгий инок вначале даже разговаривать не хотел, потом бросил ворчливо:

— Кто знает, где этот озой и наглец колобродит. Может, на митрополичьем дворе, а может, на торгу. Ужо ему! И тебе тоже — ужо!

— Подскажите, где находится усадьба воеводы Морозова?

Еще бы не мешало спросить у чистого инока, зачем ему туда идти и что он, Паоло, у палат воеводы потерял? Но как говорится, ноги сами принесли. Ух-ты, футы-нуты! Прямо царские палаты-то! Вдоль усадьбы улица была вымощена тонкими нетесаными бревнами. Знатно живет воевода Морозов! Избы были чрезвычайно высоки, стояли друг к другу плотно, каждая с причудливо рубленной крышей. Крытая лестница лепилась к стене, вела к верхнему этажу и заканчивалась коротким переходом с расписным шатром. Нарядный переход, даже чем-то похож на флорентийский балкон. Правда, там они каменные. И роспись здесь грубая. Все-таки мы, русские, — варвары. Дым идет из фасонной трубы, печи топят.