Читать книгу "За жизнь платят кровью - Владимир Стрельников"

А потом стало не до размышлений. Двиглы левого борта из всех сил потянули на корабль назад, а правый борт толкал вперед. И дирижабль плавно начал разворачиваться на месте, при этом опять нехило накренившись, и предоставив великолепный сектор огня для моей установки. Так то я едва цеплял на отрицательных углах возвышения.

И я долбанул короткими очередями по ближайшей из пушек. А за мной заговорили все установки правого борта, обрушив вниз шквал свинца, устроив внизу настоящий ад. Корпус корабля вибрировал, стоял грохот, латунным градом сыпались вниз стреляные гильзы.

Я успел перекинуть огонь на вторую зенитку, и следом за мной ударили остальные, когда она и третья плюнули в нас длинными вспышками пламени из своих трехдюймовых стволов. И кормовой дизель правого борта разлетелся в огненном шаре, оставив огромную дыру в обшивке. Второй снаряд прошел мимо дирижабля, и расцвел под хмурым небом черной кляксой взрыва.

Старичок "Горнорудный" содрогнулся, охнул, застонал всеми стрингерами и шпангоутами, но продолжал поливать свинцовым ливнем обнаруженные зенитки, превратив их огневые в небольшие торнадо. Тем более, что третья пушка сама себя обнаружила. Но два пулемета в смотровой галерее молчали, а из пробоины вырывались дымные и чадные языки пламени, стекая по внешней обшивке горящей соляркой.

Снаряд, который мы словили в двигло, все‑таки сделал одну положительную вещь. Он замедлил вращение корабля вокруг своей оси. И потому, хоть дирижабль и стал выравниваться вертикально, но по оставшимся зениткам все еще работали установки правого борта, две казематные, моя верхняя правая, и еще две на смотровой галерее. Соответственно, установки левого борта помалкивали, но недолго. Пиратские самолеты решили, что пришла их смена.

Сзади меня рявкнули пулеметы Витьки, прогрохотала кормовая счетверенка, заработал левый носовой каземат. Тренькнув, частью лопнуло, а частью вылетело оргстекло надо мной, получив рядок кругленьких аккуратных пробоин. Сзади вскрикнул Витька, и что‑то грузно упало на палубу поста.

А надо мной, затенив на пару мгновений боевой пост, пролетел небольшой двухмоторный самолет, сверкая вспышками в открытом бортовом люке.

И получил от меня навскидку с десяток тяжелых МДЗ в борт и крыло, кроме нескольких простых трассеров. После чего резво полетел вниз, вращаясь и бултыхая на страховочной лонже выпавшим из люка стрелком. Отдельно летело левое крыло со все еще работающим двигателем.

Обернувшись, я сквозь пороховую гарь в боевом посту оглядел небосвод в поисках противника, но нет, никого. Только счетверенка продолжает увлеченно долбить длиннющими, на расплав стволов, очередями куда‑то назад.

А посреди ставшего тесным поста лежит, раскинув руки, и булькая кровью изо рта и дыр в груди, Витька.

* * *

— Вай, красавицы, зачем так говорите? — Невысокий казах, уже старый, с хитрыми узенькими глазами на загорелом дочерна лице сверкнул вставными зубами в улыбке. — Отличные арбузы! Сладкие, как любовь таких девушек, как вы!

— С чего это вы взяли, что наша любовь сладкая? — Засмеялась Варя, подбрасывая довольно увесистый плод в руках. Вообще‑то, она очень сильная девушка, на тренировках спокойно приседала со стокилограммовой штангой на плечах, да и гири в полтора пуда весом ей не казались особо тяжелыми. — Вдруг она наоборот, жгучая, как горький перец?

— Вах, она еще точно обжинает как огонь и ласкает как волна! — Дедок засмеялся, с удовольствием глядя на русскую красавицу. — Слушай, дочка, тебе жених не нужен, а? У меня племянник такой батыр, всех на поясах борет. Но глупый, жениться не хочет, а еще офицер, старпомом служит на мониторе.

— Нет, дедушка, спасибо, у меня есть жених. — Варя еще раз подкинула арбуз, и, приложив к уху, слегка постучала пальцами. Огромная ягода гулко зазвенела. — Этот берем!

Расплатившись с довольным дедком, Варя и Слава неторопливо отошли от немаленькой кучи арбузов, и встали на крытой остановке. Тут хоть солнышко так сильно не пекло.

— Слушай, ну тут жарища. — Слава обмахивалась здоровенным веером. — То ли дело на северах было, прохладно, свежо, морем пахнет.

— Слав, тут тоже морем пахнет. Вон, до Каспия рукой подать. — Засмеялась Белова, перекладывая сумку с арбузом из одной руки в другую. — Сейчас приедем в гостиницу, залезем в душ, ополоснемся, и слопаем этот арбузик.

— Ага, арбузик. — Слава покосилась на простую брезентовую сумку. — Всего‑то девять килограмм. Потом описаемся с тобой ночью.

— Ничего, добежим. Главное — арбуз! Ты же знаешь, как я их люблю. — Варя подошла к киоску рядом с остановкой, и принялась читать передовицы выставленных газет и журналов. Вдруг она побледнела, и выронила сумку из рук. Арбуз звонко лопнул, чисто развалившись на две части, но Варя на это не обратила ни малейшего внимания.

На передовице газеты " Воздушный флот" была большая фотография поврежденного и обгоревшего дирижабля под заголовком " Дирижабль "Горнорудный" принял неравный бой с пиратами!".

— Варька, ты чего? — Подскочила к подруге Слава, и, увидев заголовок, кинулась к окошку киоска.

— "Воздушный флот", пожалуйста! — Получив на руки газету, Слава быстро перечитала статью, и нашла список погибших авиаторов.

— Жив твой Ромашкин, Варь! Вот, смотри, тут на второй странице есть фотка с ним, и подпись — "Бортстрелок Василий Ромашкин неподалеку от сбитого им пиратского самолета". Так, а вот "Командир и старпом "Горнорудного" на позициях уничтоженной зенитной батареи". А вот "Спецназ егерей выходит на преследование отступивших бандитов", "Коронеры собирают трупы уничтоженных бандитов для опознания и следственных действий", "Коронеры извлекают тела пиратов из разбитого самолета", " Начальник Следственного Комитета осматривает самодельную зенитку". Так что Васька жив! Чего ревешь? — Слава обняла Белову, и усадила ее на скамейку, кивком поблагодарив вставшую с нее пожилую женщину. Та достала из сумочки серебряную фляжку, и открыв, протянула Варе.

— Выпей‑ка чайку холодного, дочка! Выпей, и успокойся. Видишь, жив твой парень.

Вокруг Вари захлопотали и остальные женщины, стоявшие на остановке, а пацаненок лет семи с трудом поднял сумку с лопнувшим арбузом, и подтащил ее к скамейке.

— Вот, тетенька, вы уронили. — Отдуваясь, важно произнес он, протягивая свою ношу зареванной, но уже счастливо улыбающейся девушке.

* * *

"Горнорудный" горел, внутри пожар аварийная команда сумела потушить, но полыхающая внешняя обшивка, пропитанная соляркой, и не думала затихать. И потому командир увел корабль к морю, и сумел посадить корабль кормой на воду, прижав ее реверсом уцелевших дизелей, слегка развернутых относительно горизонта. И сейчас мы были как паленая курица, зад в воде, все остальное в воздухе. Слава всем богам, что баллонеты наполнены гелием, а не водородом.

Дизеля взвыли, отрывая дирижабль от воды, из прогоревших дыр во внешней обшивке лились потоки воды, которую мы набрали за время этого смертельного трюка. Но пожар был потушен. И корабль, завалившись на один бок, с трудом набрал высоту в тысячу метров, и медленно пошел от места боя. Сильный порывистый ветер, ставший для нас немалой помехой, завывал в пробоинах, хлопал обрывками обшивки, порой отрывая от нее куски. Но мы ползли на юго — запад, к ближайшему городку.