Читать книгу "Четвертый под подозрением - Хьелль Ола Даль"

Как обычно, сначала в доме ему показалось холоднее, чем на улице. Он открыл все окна и двери, чтобы выпустить застоявшийся воздух, а сам отправился за водой к колодцу. Правда, колодцем названное сооружение можно было назвать лишь с большой натяжкой. Это был ручеек, который чуть дальше впадал в мелкую речушку. Они с отцом подкопали слой дерна и сделали достаточно большой резервуар, в котором скапливалась вода, прошедшая через природный песочный фильтр. Потом они опустили в резервуар бетонное кольцо, купленное у фермера в деревне. У них получился колодец глубиной метра полтора, который никогда не пересыхал летом и не замерзал зимой. Фрёлик вырезал из шифера крышку по размеру бетонного кольца, приладил к ней петли и рукоятку. Оставалось лишь сдвинуть крышку в сторону и набрать полное ведро кристально чистой, вкусной минеральной воды.

Как всегда, он вначале напился всласть и только потом медленно зашагал к дому с полным ведром. Вернувшись, закрыл двери, окна и затопил старую дровяную печку. По опыту он знал, что просторное помещение с высоким потолком будет прогреваться довольно долго. Поэтому вышел на веранду и отпер сауну. Дровяная печь, которая там стояла, накалялась меньше чем за час. Фрёлик захватил со двора березовой растопки, нарвал коры и с ее помощью зажег огонь. Когда пламя занялось, он подбросил в печку березовых поленьев и стал смотреть, как они горят. Убедившись, что тяга хорошая, закрыл дверцу. Теперь оставалось только ждать.

Выйдя на веранду, Фрёлик посмотрел на озеро. Оно еще не успело замерзнуть. Он сходил в сарай за спиннингом и прихватил две блесны и нож в ножнах. Потом осторожно спустился к озеру. Надо же как-то убить время! Луна на небе напоминала белый китайский фонарик. Листва на всех березах облетела. Луна отражалась в воде; над темной поверхностью озера поднимался парок. Фрёлик решил, что для рыбалки сейчас слишком холодно. Даже кувшинки уже подготовились к зиме. Он несколько раз забрасывал спиннинг; катушка скрипела, леска вспарывала поверхность воды, словно плавник форели. Клева не было, но он не сдавался, а забрасывал снова и снова. Холодно; наверное, вся рыба ушла на глубину. Он решил забросить подальше, насадив свою любимую блесну — с красной кисточкой и красными пятнами. И вдруг — есть! Мощный рывок ни с чем невозможно спутать. Форель! Она дернулась, он подсек. Рыба билась; Фрёлик принялся осторожно сматывать леску. Тяжелая рыбина — наверное, с полкило. Идеальный размер. Такую неплохо поджарить на сковородке.

Рыба сменила курс и метнулась к берегу. Фрёлик продолжал сматывать леску. Форель снова дернулась, и через полминуты он вытащил добычу. Форель извивалась как бешеная. Вырвавшись у него из рук, она упала в куст можжевельника. Он схватил ее обеими руками, быстро переломил ей хребет и взвесил. Подняв глаза к небу, он вдруг сообразил, что с тех пор, как начал рыбалку, не думал ни о чем, а просто радовался всему: темноте, озеру и луне.

Фрёлик направился к домику, думая, что сауна уже достаточно прогрелась. Но термометр, висевший на стене, показывал всего шестьдесят градусов. Он подбросил в печку еще немного березовых поленьев и можжевеловую ветку. Сухой можжевельник занялся быстро, как спичка; вскоре жар усилился. Фрёлик еще раз сходил к колодцу за водой. Когда он в следующий раз взглянул на небо, его заволокло облаками. Стоя на веранде, он пил виски прямо из горлышка — у него осталось полбутылки «Аппер Тен». Температура в сауне дошла до 80 градусов; с неба упали первые капли дождя.

Он разделся и лег на полок. Вскоре его прошиб пот. Он думал об Элизабет. О ее руках, которые порхали по его телу, как испуганные белки. Он плеснул воды на камни. Камни зашипели; его обволок горячий пар. Он обжигал кожу, но вместе с тем и очищал. Фрёлик заставлял себя не шевелиться. Наблюдал за пламенем через стеклянное окошко в печи и думал о пламени, которое опалило длинные трубчатые кости. Скоро жар станет невыносимым…

Температура приближалась к девяноста градусам. Он выбежал из сауны и сел голый на пень под дождем. В этом заключалась половина удовольствия от сауны: чтобы жар смыло дождем — всего на пару градусов теплее снега. И все-таки ему по-прежнему было жарко. Он уже не понимал, где дождь, а где — его пот. Дождь приносил облегчение, но, лизнув руку, он почувствовал соленый привкус пота. Капли дождя падали на него, ползли по животу, бедрам, падали на листья клюквы, где и оставались. Поднялся ветер, который словно ласкал его. Новая форма существования…

Немного остыв, он с трудом встал и спустился к озеру. Раздвинув кувшинки, бросился в ледяную воду и поплыл. Потом вылез из воды и, дрожа от холода, побежал назад, в сауну, в невыносимый жар. Лег на полок и стал соображать, как бы повкуснее приготовить себе ужин. Пожалуй, он поджарит форель с солью, перцем и грибами, которые привез с собой, и со сливками, запьет рыбу пивом или белым вином — в подполе остался запас. Лежа на полке, он снова подумал про Элизабет. Жаль, что он так и не свозил ее сюда, не показал ей то место, где становится самим собой…

Его снова прошиб пот. Он уже собрался выйти, как вдруг услышал какой-то шорох снаружи. Он поднял голову и прислушался. Должно быть, что-то упало, хотя падать там нечему. Или все-таки?.. Наверное, спиннинг. Или пол-литровая бутылка виски. Он встал и толкнул дверь. Она не поддалась. Он навалился на нее всем телом. Дверь как будто заперли снаружи. И вдруг до слуха донеслись другие звуки: удаляющиеся шаги. Он сел на полок. Голый, потный, готовый лопнуть. Посмотрел на термометр: девяносто восемь градусов. Там, снаружи, — свежий воздух. Прохлада, ключи от машины, одежда, деньги. Кто-то запер дверь. Что происходит?! Фрёлик встал и толкнул дверь плечом. Она не поддалась. Кто-то запер его… Но как? Он снова толкнул дверь. Она затрещала, но выдержала. Он задрал голову, посмотрел на окошко под потолком. Нет, слишком маленькое — пятнадцать на тридцать сантиметров. Через него не пролезть. Понимая, что долго так не выдержит, он со всей силы ударил в дверь плечом. Напрасный труд. И тут он почувствовал запах гари.

Он выглянул в окошко. Сомнений не оставалось. Языки пламени лизали стены веранды. Кто-то хочет сжечь его заживо! Он вытер пот, заливавший глаза. Желтая дверь дрогнула, начала расплываться. Он пнул ее — без толку. Желто-серый дым заползал в щели между половицами. Половицы теперь стали теплее, чем были две минуты назад. Ему уже обжигало ступни. «Длинные трубчатые кости…» Он уже видел перед своим мысленным взором газетные заголовки: «При пожаре в загородном доме обнаружен обгорелый труп мужчины». Он разбежался и со всей силы бросился на дверь. Плечо заныло, зато дверь треснула. «Да ведь речь идет обо мне, — пронеслось в голове. — Черт побери, здесь мой дом! Никто не смеет жечь его!» Он снова бросился на дверь. Дым ел нос и глаза. Он ничего не видел; поскользнувшись, упал прямо на раскаленную печку. Закричал от боли, услышал, как шипит обожженная кожа. Зато ожог отрезвил его. Он снова разбежался и ударил в дверь. Раздался громкий треск. Филенка не выдержала. Набрав полную грудь проникшего внутрь воздуха, он напряг мышцы до максимума и постарался вложить в следующий удар остатки сил. На этот раз филенку удалось выбить. Ободрав до крови костяшки пальцев и предплечье, просунул наружу руку и нащупал ручку.

Лопата для уборки снега! Кто-то просунул черенок в ручку двери, а полотно придавил двумя стоящими на веранде столами.