Читать книгу "Счастье будет! - София Катенина"

Изучите английский... купите виагру... кажется, сегодня меня не ожидало ничего интересного. Хотя... стоп... какой странный спам. Письмо от: «Сергей Ковров». Тема: «С надеждой на прочтение».

Мои пальцы похолодели, а руки – задрожали. Потом... не знаю почему, но я вскочила со стула и прыгнула к двери. Прокралась к спальне и прислушалась – Никита все еще крепко спал. В полном смятении я вернулась к ноутбуку на кухню и зачем-то закрыла дверь, намотав на ручки кухонное полотенце.

Сердце мое бешено колотилось.

Я открыла письмо.

Добрый день (или вечер), Аля.

В своем письме я хочу извиниться за все, что сделал. Я поздравляю тебя с Новым годом и желаю тебе больше никогда не сталкиваться с такими негодяями, каким был я.

Желаю тебе всего самого наилучшего.

Сергей

Сердце все еще колотилось прямо в ушах, и я с удивлением посмотрела на дату и время отправки письма: два часа ночи, неделю назад. Оно провалялось в спаме целую неделю. Ну конечно, молодому человеку не спалось после разборок с супругой и взгрустнулось. А может быть, захотелось перейти в новый год чистым, как декабрьский снежок? Кто его знает.

Я подошла к окну и уставилась на соседний дом, где какая-то женщина вытряхивала скатерть, стоя на балконе. Почему-то я ликовала. Мне было невероятно грустно и одновременно приятно. Прошло уже столько времени, а он все еще помнил обо мне – помнил так хорошо, что решился наступить на свою гордость (а это самое сложное из того, что он в принципе мог бы совершить), извиниться и написать мне.

Что мне следовало сделать? Игнорировать письмо или ответить? Я не знала.

Я никогда не обсуждала подробностей моего темного прошлого с Никитой, что и понятно: иногда не хочется рассказывать о том, как ты рассталась с бывшим работодателем, а уж делиться подробностями такого тотального провала? Нет уж, увольте. В целом он догадывался, что я пережила тяжелый разрыв; впрочем, его всегда больше интересовало наше радужное совместное будущее, чем туманные события минувших дней. В этом плане психика Никиты была гораздо более здоровой и рациональной, чем моя; я же нет-нет да и погружалась в мрачные воспоминания, где опять и опять бежала от своей боли по бесконечной беговой дорожке в спортивном зале. Такова уж природа боли – сильного, деструктивного, отбирающего всю энергию чувства; стоит поддаться ее влиянию – и кажется, что, кроме нее, ничего нет в этом мире.

Конечно, мне следовало разбудить Никиту, покормить его завтраком и будничным голосом сообщить: мол, смотри, скелеты повылазили из своих шкафов. Показать письмо, вместе прочитать его, поцеловаться и больше никогда, никогда не вспоминать о Коврове.

Да. Именно так я и поступлю. Вот сейчас. Сейчас я выйду из комнаты, разбужу Никитку и все расскажу...

Привет, Сергей.

Я не держу на тебя зла. С Новым годом и всего тебе самого наилучшего.

Алиса.

«Отправить».

Я не могла ругать себя слишком сильно за совершенный поступок. Письмо было вполне себе христианским, в духе рождественского всепрощения. И мне казалось, что в его конце я поставила жирную точку. «Всего тебе самого наилучшего» звучало вполне себе как «Прощай».

Наверное, я могла бы написать что-нибудь ядовитое, вроде: «За то время, что ты отсутствовал в моей жизни, я продвинулась по карьерной лестнице, похудела на восемь килограммов, нашла нового парикмахера и мужчину своей мечты. В приложении – наше фото, и, кстати, мы собираемся пожениться. Приходите всей семьей». Наверное. Но мне показалось, что это будет глупо.

Существует целый талмуд, негласный свод правил по общению с бывшими, созданный человечеством со времен самого первого брейк-апа, произошедшего в недрах темных доисторических пещер. Древние люди, расставаясь со своими женщинами, переходили в другую пещеру и начинали новую жизнь. Новая жизнь на то и новая, чтобы быть гораздо лучше, веселее и счастливее, чем старая; казалось бы, все располагает к тому, чтобы подразнить бывшего партнера и похвастаться, однако первое пещерное правило общения с бывшими гласит: «Не сболтни лишнего бывшему своему».

И действительно, рассказывая (в деталях) о своей новой, счастливой жизни, вы хотите подчеркнуть: мол, дорогой Вася, без тебя мне стало гораздо лучше, привет жене и детям. Однако в реальности, делясь подробностями своего нового парадного существования, вы как будто приглашаете в нее того, с кем у вас уже пару раз ничего не получилось. Хорошо, если своему бывшему вы так же безразличны, как он вам, – ну а если нет? Вдруг он воспользуется приглашением и войдет в ваш новый, но такой знакомый ему мир? И кто знает, что он там может натворить!

Чем так опасны бывшие? Те самые Васи и Пети, с которыми вы с горечью узнали, что ваша грудь недостаточно хороша, но так и не услышали звона свадебных колоколов? Главное – они многое помнят о вас. «Он слишком много знал, шеф...»

Наверное, дело все-таки не в том, что они в курсе девичьей фамилии вашей матери и могут утащить у вас пару тысяч рублей с дебетовой карты в банке. Бесполезная груда эмоциональной информации – вот тот тайный клад, который они, увы, откопали. И теперь они умеют (и никогда не разучатся) злить и веселить вас тогда, когда этого не хочется вам, но хочется им; обладай они хоть толикой ума, они вспомнят все – и вам придется несладко.

Общение с бывшими напоминает хождение по заминированному музею. Подходит для любителей истории и тех, кому не хватает адреналина. Похоже, мне его не хватало.

– Привет, любимая, – прошептал Никита, обнимая меня. – Что ты тут делаешь с утра пораньше?

– Разгребаю мусор в почтовом ящике, – улыбнулась я, поцеловала Никиту и нажала на «Очистить папку „Спам“».

В общем-то, я не особенно соврала.

Глава тридцать первая, в которой все идет не так, как задумано

Вбольшом городе, куда, как ручейки, стекаются люди со всей нашей (и не только нашей) страны, присутствуют все типы самых разнообразных личностей. И у каждой личности есть свои особенные страхи и причуды. Некоторые люди ненавидят одиночество. Они просто физически страдают, когда им по какой-либо причине хотя бы ненадолго приходится побыть в изоляции. Посидеть где-нибудь, где не звонит телефон, не стучат в дверь соседи и не нужно бежать на очередное совещание. Тишина пугает и нервирует их – может быть, потому, что она кажется опасной, может быть, оттого, что в тишине приходится задумываться о своей жизни и вспоминать то, что хотелось бы забыть. Другие, наоборот, терпеть не могут общение, таких хлебом не корми – дай сосредоточиться и побыть пару-другую часиков в полном уединении. Даже телевизор они зачастую не включают целыми неделями, пропуская новости об обострении обстановки в секторе Газа и падении индекса РТС. Кто-то не терпит ожидания; некоторые страдают, когда опаздывают...

Моим же личным зеленым демоном стали сомнения. Маленькие крылатые твари проникли в мой мозг и устроили там вечеринку с ирландскими танцами. Она длилась, кажется, уже целую вечность – с того самого момента, как я получила проклятое письмо. Моя железобетонная уверенность в том, что мы с Никитой – идеальная пара, вдруг оказалась хрупкой и прозрачной, как листок рисовой бумаги. Нет, я не перестала любить Никиту; его улыбка, сладкий запах его волос на утренней подушке, его поцелуи – все по-прежнему вызывало во мне теплые приливы нежности. Однако теперь все было иначе, не так, как раньше. Мой злой гений, появившись на горизонте, испортил все, что я успела построить в его отсутствие.