Читать книгу "Четырнадцатая дочь - Екатерина Федорова"

– Я в порядке, – ответил Рут. – Сейчас достану кристаллы и буду как новенький.

Арлена шагнула вперед, быстро коснулась плеча Рута, пробормотала заклинание.

Боль в бедре прошла, дышать вдруг стало легче. Заклинание, возвращающее силы, сообразил он.

– Благодарю вас, благородная… – церемонно начал было Рут.

Но Арлена просто кивнула и поспешно отошла к магам, уже сгрудившимся в углу.

Прислужники, не решаясь войти в комнату, торчали на пороге, возбужденно озираясь.

– Ко мне, – распорядился Рут. – И будьте всегда рядом, смотрите друг за другом, мало ли что.

В отличие от магов, забывших все при виде чаш, он помнил, что здесь только что погибли четверо носителей адельбергских душ. Под потолком метались всполошенные лиловые фигуры – вполне возможно, кто-то из них и был адельбергцем. Если не все. Пожелай они реванша и войди в ребят, будет весело, поскольку прислужники храма, хоть и не учились бою, но мечи имели. А меч, он и в Безмирье меч, и того факта, что удар в спину есть самое непобедимое оружие, еще никто не отменял.

Парни спешно подошли. Чорис спросил, восхищенно тараща глаза:

– Это вы их, ваша милость? Один?!

– Ну почему же один, – буркнул Рут. – Со мной всегда пребывает благословение моей матушки.

Его тренировали с трех лет и как раз для такого случая. Точнее, для гораздо худших случаев, чем этот. К тому же повезло – сами стражники в ратном искусстве ему уступали, а адельбергские колдуны, похоже, были невеликие бойцы. И олекон, если он тут имелся, не успел одарить их Силой.

Но мальчишкам он этого объяснять не стал. Просто развернулся и пошел к магам, застывшим у чаш, прислушиваясь на ходу к тому, что творилось у него за спиной. Вдруг да свершится то, чего он опасался, и прислужники возьмутся за мечи. Хорошо хоть плащи у них широкие, складчатые и до пят, наверняка будут путаться.

Арлена изучала четырехугольник из чаш, присев на корточки. Княжич Алвин нависал сверху тяжкой глыбой, Орл глядел на чаши, как мышь на зерно, – голодно и нахально.

– Мнения, благородные господа? Выводы? – с ходу спросил Рут.

Орл от такой наглости чуть не подавился слюной. Даже Алвин и Гарт немножко посмурнели.

Рут смотрел на них равнодушно. Выбора у него не было. Дай им волю, так маги будут ползать вокруг сосудов до самого утра и замерять, на сколько пальцев отстоит один от другого.

Арлена, лица которой он не видел, потому что оно было опущено к чашам, сказала задумчиво – он даже не был уверен, ему или себе самой:

– Ни знаков, ни надписей нет. Ромб в основании равносторонний, с прямыми углами… Олекон должен быть или здесь, или у этих вояк.

Она резко запрокинула голову, глянула на Рута выпуклыми глазами. Благородной толстушке явно нелегко было сидеть на корточках. Спросила:

– Вы проверяли этих господ на наличие олекона?

В ответ он молча и стремительно опрокинул носком сапога все четыре чаши.

Господа маги дружно ахнули, инстинктивно дернулись назад от разлившейся лужи крови, а он тем временем нагнулся и подхватил с пола небольшой предмет, с детский кулак величиной. Штука, из-за которой все это свершилось, лежала в ближайшей к двери чаше.

Скользкая и липкая от крови, поверхность олекона была ноздреватой, пористой. Он сжал пальцы и ощутил отвращение – поверхность пружинила в ответ на нажатие.

– Что вы делаете, наследник? – несколько фальшиво изумился Алвин.

Навряд ли ему самому хотелось лезть в кровь и доставать оттуда вожделенный олекон.

– Вот именно, что вы себе позволяете? – совершенно искренне возмутился Орл.

– Ускоряю события, – спокойно ответил Рут. – Легче опрокинуть четыре чаши, чем обыскать семь человек. К тому же нам пора допрашивать пленников.

Арлена, которая чуть не упала, отпрыгивая от кровавого разлива, устроенного его ногой, – ее подхватил Гарт, – с достоинством отдышалась и изрекла:

– Вы поступили неразумно, ваша милость. Мы не знаем, сколько эта вещь должна была пролежать в крови. Боюсь, что вы нарушили процесс, повторить который мы уже не сможем. Ну разве что вы сами поиграете немножко в адельбергцев и сами порежете народец.

Она вернула удар, и он хмуро кивнул. Поинтересовался, оглядывая комнату:

– Кстати, раз уж зашла об этом речь… Что это за процесс? Мне говорили, что чаши с кровью нужны для гадания. Что, эта штука еще и гадает?

Прислужники стояли тихо и подозрительных телодвижений не совершали.

Трое пленников в углу внимательно прислушивались к разговору, лежа в живописных позах с закрытыми глазами, – изображали потерявших сознание. Даже тот, которого он оглушил последним, попутно повредив ему руки, чтобы не было эксцессов, успел очнуться. Но предпочитал прикидываться полумертвым.

Веки у всех троих чуть-чуть подергивались, дыхание частило, и это их выдавало.

– Маги, как всегда, судят о том, чего не знают, по аналогиям, – тихо ответила Арлена. – Известно, что в Серендионе чаши с кровью применяются для гадания. Но здесь они служат для другой цели. Это часть обряда очищения, ваша милость. Мы сами мало что знаем, мы больше предполагаем. Все дело в том, что замковые олеконы не свободны, они наполнены охранной и защитной Силой. Прежде чем наполнить их другой Силой – и другой жертвой, следует очистить олеконы от прежней.

– Причем теперь, – злобно сказал Орл, – этот олекон так и останется неочищенным. Вы нарушили процесс, ничего не зная о нем. А ведь нам обещали действующие олеконы в уплату за участие в этой истории!

Рут, не отвечая, развернулся и пошел к пленникам.

Трое стражников упорно продолжали изображать беспамятство. Он встал над ними, предложил почти вежливо:

– Поговорим? Дыхание, кстати, у вас участилось. У всех троих. Оставьте этот балаган, вы не дамы, чтобы умело изображать обмороки. Я эрни, думаю, вы наслышаны о таких, как я.

Три пары глаз, внезапно распахнувшись, окатили его взглядами, в которых кипела ненависть.

Гарт, пришедший следом, деловито бросил из-за спины:

– Вряд ли они скажут хоть слово по своей воле, наследник Рут. Проводить пытки вас обучали?

В голосе мага наличествовало лишь любопытство, и ничего более.

Рут мотнул головой, кинул на Гарта странный взгляд и направился к небольшому столу, что притулился к одной из стен домика. Принес оттуда короткую скамью, молча грохнул ее на пол перед пленниками. Уселся, перекинув ногу через шаткое сиденье.

Затем медленно выложил на доску перед собой олекон. Глянул на него и оторопел.

Потому что крови на этой дряни больше не было. На скамье лежал серый пористый шарик, больше всего походивший на аккуратно скатанный хлебный мякиш. Рут машинально бросил взгляд на собственные пальцы.