Читать книгу "Зона личной безопасности. Тревожная кнопка - Андрей Кивинов"

— Возместил?

— Да какое… Бегал, занимал у всех.

Никита перевернулся на спину, подложив ладони под затылок. Теперь он походил на загорающего туриста. Только коктейля не хватало и зонтика над головой.

— А скажи-ка, дорогой мой человек… Он знал, что ты кокаин припрятал?

— Открыто я не говорил, не идиот же… Серега Михалев врубиться мог. Он видел, как я протокол оформлял.

— Н-да… — встал со стула Бойков, — славный у вас коллектив. Хотя не только у вас. Чувствую, придется фабрику открывать. По производству осиновых колов.

— Да ладно, не строй из себя безгрешного… Слушай, — Никита скосил глаза, — а Светка тоже ваша?

— Какая Светка? — автоматически прикинулся дурачком Николай Васильевич.

— С которой ты в кабак ходил… Родионова.

— Ах, эта… С какого перепугу она наша?

— Ну мало ли… Это я ей предложил тебя охмурить. Хотел узнать, копаете вы на меня или нет.

— А на хвост мне, случайно, не падал? На «крузере».

— Было… Убедиться хотел, что она чистая.

— То-то она меня обломила… Зараза… Встречный вопрос. Наркоманку зачем в Зареченск отправлял?

— Что за наркоманку?

— Юлю. Рыжую, сутулую.

Никита привстал с пола:

— А ты какую траву куришь?

* * *

— Он спросил, какую траву я курю… Поэтому завтра же пиши рапорт на увольнение. Скажи, что нашла хорошее место в зареченском филиале «Газпрома» — замначальника охраны, там ждать не будут ни дня.

— По закону перед увольнением надо отработать два месяца.

— Ты — вне закона. Для тебя он не писан.

Разговор происходил в салоне Колиной «девятки». Покончив с Сапрыкиным в изоляторе, он тут же связался с разведчицей и назначил конспиративное свидание.

— Послушай, Коль… Я все время о Никите думаю.

— В каком смысле думаешь?

Злая волшебница «Ревность» уколола Колю копьем в пятку.

— Да, конечно, он службу в бизнес превратил. Но дать наводку, чтобы напарника убить? Пускай даже проблемного напарника… Мы с ним на заявку ездили. Ту, где муж жену ножом… Никита имел полное право стрелять, а он даже пистолет не доставал.

— Ничего удивительного. Любой выстрел, даже самый правомерный сейчас трактуется не в нашу пользу. И даже после применения наручников надо писать рапорт. Зачем же рисковать? И потом… Ты его две недели знаешь. А убивать Михалева, может, и не хотели. Так получилось.

— Иногда и трех дней хватает… И еще эта Юля.

— Что — Юля?

— Ну какой смысл отправлять в Зареченск левую наркоманку, когда проще просто позвонить. Она ведь ничего и не узнала.

— По телефону могли не сказать, — чуть раздраженно предположил «прикрыватель». Не нравился ему этот разговор, ох, не нравился. Волшебница «Ревность» колола уже не только в пятку.

— А если она ездила туда, чтобы ее сфотографировали. А потом пришла на опорный якобы к Никите.

— Свет… Эта Юля не имеет никакого отношения к убийству курьеров. Никита просто тебя проверял. Хотя и отрицает.

— Боюсь, имеет. Они сразу поняли, что я не детский инспектор.

— Ну допустим… И к чему такие сложности? Проще сидеть и не высовываться. Изображать добродетель.

— Наш преподаватель в школе милиции любил повторять одну мысль. Иногда преступник, вместо того чтобы просто спрятаться, начинает заметать следы. При этом оставляет новые, еще более жирные. Мне кажется, наша история из той же серии.

— Свет, — Коля как бы по-дружески положил руку на ее плечо, — успокойся. Пиши рапорт и отдыхай. Хочешь, еще раз в ресторан сходим? Мы славно потрудились. А Никита никуда не денется. Дожмем. Тебе сегодня рыбу купить или мясо?

— Что? — она так же по-дружески не отталкивала руку «прикрывателя». — Ты о чем?

— Ну… Согласно легенде, я за тобой ухаживаю…

— А-а-а… Так сам говоришь — все. Нет больше легенды. И ухаживаний нет. Конспирация закончена.

Бойков изменился в лице, став похожим на Пьеро, которому Мальвина жестко указала на дверь.

— Но остальные не пойманы, — тут же, опомнившись, добавила разведчица, — поэтому играем дальше. И с рапортом я пока обожду.

— Хорошо, — Пьеро превратился в Буратино, — где встречаемся?

— Я позвоню… А сейчас подкинь меня на опорный. На работу.

— Свет, а ты понарошку работаешь? Или по-взрослому?

— Коля… Бывают моменты, когда нельзя понарошку. Сейчас как раз такой момент. Поехали.

Перед опорным, прежде чем выйти, Света задала вопрос:

— А Никита обо мне не спрашивал?

— Нет, — без раздумий соврал «прикрыватель», — а что?

— Ты мог бы взять разрешение у следователя, чтобы меня к нему пустили?

— Зачем еще?

— Рано или поздно он узнает, кто я такая. Так лучше рано.

— Это совершенно ни к чему, — решительно отказал Бойков, — узнает и узнает. Не переживай. Не фиг было кокаином торговать да точки крышевать. Волку — волчья смерть.

— Думаешь?.. Все-таки хотелось объясниться… Ладно, пока. До вечера.

— Не забывай про тревожную кнопку. Всегда на связи.

Светочка вышла из машины, а Коля остался. Но не в одиночестве. А с волшебницей, которая не просто колола, а в остервенении тыкала в него своим подлым копьем, словно африканский колдун иголку в куклу врага.

Блин, только не хватало, чтоб она в этого вымогателя втюрилась! А есть такое ощущение, есть… Красавчик. Мало ли что там между ними успело приключиться?! Да что угодно, вплоть до…

Даже думать страшно!

Она же его, Колина! Напарница и… не только.

А кто такое сказал? С чего он решил, что «не только»? Никаких признаний и откровений с ее стороны пока не случилось. Наоборот — раскладушка на кухне.

Бойков! Что с тобой?! Что за розовые сопли? Что за программа «Женский взгляд»? Ты год не обращал на нее никакого внимания! А теперь вдруг ревнуешь. И не для «галочки», не для самолюбия, не для Чистова. По-настоящему ревнуешь. Не понарошку.

У этого может быть только одно объяснение.

Ты, Бойков, попал в реалити-шоу «Служебный роман». Только без зрителей.

Реально попал. Зацепила девочка, зацепила. Вот только не девочка, а боевой товарищ. С которым можно говорить на одном языке и на общие темы. Что цепляет еще больше. Потому что, если боевой товарищ — женщина, и к тому же весьма симпатичная, это не может не волновать нормального мужика. Ни с одной из своих предыдущих подружек Коля в разведку бы не пошел. А со Светкой бы пошел. Он уже с ней в разведке. Что-то он в ней почувствовал, родство какое-то. Никогда еще влечение к женщине не соединялось в нем с интересом к ней как к личности. Этот странный симбиоз был для него в новинку, потому и беспокоил.