Читать книгу "Страсть и судьба - Хизер Гротхаус"

Нет, он должен преодолеть свои переживания и забыть о своем поражении. И он это сделает.

Оливер поднял все еще слабую после перелома правую руку и негромко произнес:

— Я желаю тебе добра, Грей!

Джон неожиданно двинулся в сторону Оливера. Тот открыл было рот, чтобы заговорить с ним, но Джон прошел мимо него, не сводя глаз с замка Фолстоу и на ходу обронив сквозь зубы:

— Да простит вас Господь!

С этими словами он исчез за дверями замка.

— Уже простил! — крикнул Оливер ему вслед. Он был в полном отчаянии. — Да пошел ты к черту, викарий!

Оказавшийся неподалеку Арго прыснул со смеху.

В этот момент Оливер все-таки заметил Джоан, стоявшую у каменной стены замка. На ее лице застыло выражение скорби. Он решил, что теперь самое время проявить себя другим, более хорошим человеком.

— Джоан! — позвал он.

Она отделилась от стены и подошла к нему. Было видно, что она недавно плакала.

— Теперь ты подзываешь меня к себе словно собаку? — обиженно фыркнула она. — Ну вот, я пришла. Зачем ты звал меня, Оливер?

— Джоан, я хочу сказать… мне очень жаль, что все так случилось.

Она лишь равнодушно приподняла брови.

— Это правда, — продолжал Оливер. — И прежде чем покинуть Фолстоу, я хочу тебе кое-что сказать, чтобы у тебя не осталось ложных надежд или намерений.

Она слегка прищурилась, и в ее глазах мелькнула заинтересованность.

— С самого начала, как только мы оказались в Фолстоу, я сказал тебе, что у меня нет ни малейших намерений жениться на тебе. И это было чистой правдой. Даже когда тебе показалось, что я сделал тебе предложение…

— Показалось? — почти взвизгнула Джоан. — Ты действительно его сделал!

Оливер поморщился:

— Я только спросил, выйдешь ли ты за меня замуж, хотя твой ответ был очевиден и известен заранее. Я сделал это исключительно по просьбе леди Сибиллы.

— Что?! — побледнела Джоан. — Зачем? Это не имеет никакого смысла!

— Она сказала, что у нее имеются некоторые подозрения относительно гибели Огаста, и, по ее мнению, ты об этом что-то знаешь, но не хочешь говорить.

— Что? — прошептала Джоан. — Она… она думает, это я убила Огаста? Оливер, ты тоже так думаешь? И поэтому ты…

— Нет, я не думаю, что ты убила Огаста. В то утро, когда его нашли мертвым, ты проснулась в моей постели. Сибилла хочет знать, что тебе, как ей кажется, известно — вот откуда ее необычная приветливость и дружелюбие по отношению к тебе. Репутация Сибиллы верна — она холодная и опасная женщина. Держи с ней ухо востро. Теперь, когда Огаста нет в живых, я не обязан помогать ей. Я рассказал тебе всю правду, и это самое меньшее, что я мог для тебя сделать после того, как принимал участие в этом обмане.

Она с трудом перевела дыхание, глядя на него расширившимися глазами. Даже ее губы покрыла смертельная бледность.

— Спасибо, Оливер. Может… можно мне приезжать к тебе в Белмонт? Возможно, мы могли бы…

— Нет, Джоан, — решительно оборвал ее Оливер. — То время, когда мы были друзьями и прочее… то время безвозвратно ушло. Я желаю тебе только добра, но нам лучше больше не видеться, никогда.

Она с трудом сглотнула. Ее била дрожь.

— Мне очень жаль, Джоан, — повторил Оливер.

Ее глаза внезапно сузились, и она яростно выпалила:

— Тебе никогда не занять место Огаста! Надеюсь, король лишит тебя поместья Белмонт и оставит без крова и гроша в кармане, грязная пьяная свинья!

Она резко развернулась и направилась к входным дверям замка.

— Джоан! — позвал Оливер, шокированный ее злобной реакцией.

Она остановилась у распахнутых стражей дверей и обернулась, вздернув подбородок:

— Кстати, он был гораздо лучше в постели, чем ты!

В следующее мгновение она исчезла за дверями, а Оливер остался во дворе, окруженный своими конниками. Ни Сибиллы, ни Грейвса, ни Джона Грея, ни Сесили… Никто не проводил его до ворот. Зато он неожиданно узнал, что Джоан Барлег спала с его братом, потом спала с ним самим, а потом… сравнивала их.

Лицо Оливера горело, зубы сжимались. Не глядя на Арго, он пришпорил своего коня и галопом помчался прочь из Фолстоу.

Глава 20

На следующее утро солнце, казалось, не торопилось вставать, словно страшась стать свидетелем отчаянного положения Сесили и предстоявшего ей нелегкого разговора.

Камин в комнате Сибиллы весело пылал. Поскольку света из окон все-таки недоставало, были зажжены две масляные лампы.

Накануне, как только Оливер Белкот покинул Фолстоу, Сесили исповедалась отцу Перри. Она рассказала ему все с самого начала и во всех ужасных подробностях. Теперь отец Перри знал все. Советы, данные им, были продиктованы лучшими намерениями, и все же Сесили не была уверена в том, что последует им.

После утренней службы она сразу отправилась к старшей сестре, сказав Джону Грею, что скоро вернется. Она попросила Грейвса привести к Сибилле леди Элис без лорда Мэллори, поскольку присутствие мужчины помешало бы исполнению ее намерений.

Сибилла сидела за широким столом возле окна в своем утреннем наряде. Она молчала, но Сесили знала, что это не от недостатка любопытства, а просто по привычке. Рядом стоял поднос с чаем и поджаренным хлебом.

Сесили заметила лежавшую на прежнем месте гроздь молочно-белых кристаллов. На ее взгляд, камень выглядел уродливо и даже опасно, и она не понимала, зачем Сибилле, всегда тонко чувствовавшей красоту, могло понадобиться столь сомнительное украшение.

Сесили уселась в кресло у камина. Обе сестры молчали. У Сесили от волнения ладони стали влажными и липкими. Хорошо еще, что не тошнило.

Неожиданно дверь в комнату Сибиллы распахнулась. Вошла Элис, вслед за ней появился Грейвс. Сесили даже в голову не пришло попросить его удалиться. Это было бы все равно что просить конфиденциальности у камней, из которых были сложены стены Фолстоу. Старый дворецкий почтительно поклонился сидевшей в углу Сесили и вышел из комнаты, тихо притворив за собой дверь.

— Что случилось? — спросила Элис, подходя к столу Сибиллы. Взяв ломтик поджаренного хлеба, она принялась уминать его с большим аппетитом. — Я еще не завтракала, и мой малыш ужасно голоден. Если я в скором времени не спущусь к завтраку, все яблочные пироги будут съедены.

Она присела на край стола, продолжая поедать хлеб. Сибилла повернулась лицом к Сесили. Обе сестры смотрели на нее: старшая с хладнокровным ожиданием, младшая с неприкрытым любопытством.

— Итак, — откашлялась Сесили, — я хочу кое-что сказать вам обеим. Я хочу, чтобы вы узнали об этом раньше остальных. — Она сделала небольшую паузу, потом добавила: — Не считая отца Перри, разумеется.