Читать книгу "Черная бездна - Валерий Рощин"

Лодка покачивалась на волнах в трех милях от берега.

Погода сохранялась тихой, безветренной, а небо блестело мириадами ярких звезд. Правда, последнее обстоятельство не радовало подводников – именно в такие ясные ночи силы Кригсмарине несли ощутимые потери от налетов авиации англичан и американцев. Тем не менее, повинуясь приказу штурмбаннфюрера, Минквиц приказал всплыть на траверзе испанского города. Да и заряда аккумуляторных батарей оставалось всего на несколько часов хода – пора было запускать дизели.

– Приготовьте шлюпку, – распорядился Шмидт.

– Кого высаживаем?

– Трех человек из моей команды.

– А дальше?

– Домой. В Киль.

– Наконец-то, – радостно выдохнул капитан и крикнул вниз: – Боцманская команда наверх! Шлюпку к спуску на воду!

– Который час? – спросил Шмидт.

Матиас посмотрел на светящийся циферблат.

– Пятнадцать минут третьего.

– До трех успеют добраться до берега и вернуться?

– Постараются. Я посажу на весла свежих ребят.

Ровно в два часа ночи члены дивизеншутцкоммандо в полном составе поднялись на палубу субмарины. На всех поверх привычной тропической формы были надеты спасательные жилеты. Кое-кто был при оружии.

– Какая дисциплина! – пошутил капитан.

– Обычная предусмотрительность, – отмахнулся Шмидт. – Шлюпка готова?

– Разумеется. Кого ты отправляешь на берег?

– Шрайбера, японца и тибетского монаха.

Азиаты выглядели обычно, не считая скромной гражданской одежды. Шрайбер тоже переоделся в штатское, прикрыв бритую голову кепкой с длинным козырьком, за его спиной висел небольшой дорожный рюкзак. Но самое удивительное было то, что младшего офицера СС товарищи вели под руки.

– Что это с ним? – недоуменно шепнул Минквиц.

– Не обращай внимания, – рассмеялся эсэсовец. – Прощаясь, мы выпили шнапса, и Хуго слегка перебрал.

На самом деле над молодым оберштурмфюрером немного потрудился тибетский монах, подготавливая потаенные уголки его памяти к приему некой информации. О том, что это была за информация, никто не знал. Подготовив Хуго, монах послушно покинул отсек, оставив наедине с ним майора Шмидта.

– А как же он справится с задачей на берегу? – донимал капитан.

– Не беспокойся, на берегу его встретят наши люди.

Спустя десять минут шлюпка отчалила от борта. Франц с товарищами стоял на краю узкой палубы и долго глядел вслед небольшому надувному суденышку, контуры которого едва просматривались на фоне огней Паламоса…

Франц достал сигарету и закурил. Предстояло дождаться возвращения шлюпки, а потом… Потом в ночном небе должны были появиться две летающие лодки – дальние разведчики «BV-138».

За первой сигаретой последовала вторая, третья…

Небо на востоке загоралось зарей, когда вдали послышались равномерные всплески.

Капитан поднял воротник серой кожаной куртки и пробормотал:

– Возвращаются.

– Который час?

– Начало четвертого.

Шмидт оглядел небо, прислушался…

Самолеты должны вылететь с одного из испанских аэродромов, но их пока не было видно.

С чем связана задержка? С плохими погодными условиями на материке или с иными причинами? Оберфюрер Рауфф – «серый кардинал» Гиммлера – слыл предельно обязательным человеком, значит, что-то не сложилось…

Шмидт поймал на себе тревожный взгляд одного из подчиненных. Да, его люди тоже волновались. Перед выходом на верхнюю палубу он собрал дивизеншутцкоммандо в кормовом торпедном отсеке и разъяснил суть дальнейшего плана.

– Здесь, – поднял он ранец, – двадцать килограммов нашей взрывчатки и часовая мина, установленная на три часа с четвертью.

– Лодка должна затонуть? – тихо спросил кто-то из коллег.

– Да. Вместе с экипажем. Спрячьте ранец подальше, чтоб раньше времени его никто не заметил, и поднимайтесь наверх.

– А что будет с нами, когда лодка затонет?

– В три часа должны прилететь два гидросамолета. Они прилетят немного раньше, чем взрыв уничтожит команду. Как только начнут снижаться для захода на посадку, прыгайте за борт и плывите к ним. И помните: субмарина взорвется в три часа пятнадцать минут…

Сигнальщики и вахтенный торчали на ходовом мостике, боцманская команда возилась с поднятой на палубу шлюпкой, члены дивизеншутцкоммандо по-прежнему болтались возле своего командира. А тот хранил молчание, беспокойно поглядывая то на часы, то в небо…

Наконец, когда до взрыва оставалось минуты три-четыре, со стороны испанского побережья послышался равномерный низкий гул авиационных моторов.

Капитан-лейтенант, не знавший о планах Рауффа и Шмидта, приказал всем немедленно покинуть верхнюю палубу.

– В самый раз! – пробормотал эсэсовец и кивнул подчиненным.

Послышались всплески – бойцы дивизеншутцкоммандо прыгали в воду и, усиленно загребая руками, отплывали подальше от субмарины. По палубному настилу гремели тяжелые ботинки моряков, подводники что-то кричали вслед, грохала крышка люка…

Суматоху прервал мощный двойной взрыв: вначале ухнул низкий утробный звук внутри кормовой части подлодки, следом детонировали две торпеды – основная в торпедном аппарате и запасная под палубным настилом. Сильный взрыв расколол прочный корпус, отбросив на два десятка метров искалеченную корму. В воздухе мелькнули лопасти гребных винтов, вертикальные рули, обломки оснастки. Носовая часть кренилась и, быстро набирая воду, исчезала с поверхности.

– Вот так. Ни вспышки, ни пожара, – отплевываясь, прошептал Шмидт. – Была субмарина, и нет. Прощай, дружище Матиас, ты был хорошим капитаном…

Он осмотрелся. Его товарищи держались рядом. А самолеты, включив посадочные прожекторы и готовясь к посадке, плавно снижались.

Шмидт полез в карман за сигнальным патроном, но сначала наткнулся на холщовый мешочек с ключами, на лице промелькнула довольная улыбка: очередная головоломная операция успешно завершалась, а ключи от ящиков с сокровищами служили гарантом его неприкосновенности. По крайней мере, на ближайшие несколько часов.

Оставив мешочек, он вытянул сигнальный пистолет с заряженным белым парашютным патроном и выстрелил вверх. Взвившись на восемьдесят метров, ракета зависла, освещая под собой довольно приличное пространство.

– Франц, они не промахнутся? – шутливо поинтересовался кто-то из подчиненных.

– Если нас не вытащат из воды в течение следующих трех минут, я пожалуюсь рейхсфюреру, – ответил Шмидт в тон вопрошавшему.