Читать книгу "В состоянии необходимой обороны - Фридрих Незнанский"

Наталья в это время уже проследовала в ванную, захватив большое мохнатое полотенце. Через некоторое время из ванной донесся приглушенный вопль. Точнее, я бы сказал – сдавленный визг. Простые девки так визжат, когда им ужа за пазуху сунешь, – так визжат, что сердце замирает. Помню это по своим отроческим годам, когда мамаша вывозила меня отдыхать в деревню на летние месяцы… От неожиданности я здорово прищемил раскладушкой палец, сорвав кожу и зашибив ноготь. Ругаясь сквозь зубы, я понесся в ванную, чтобы узнать, что еще случилось. Стукнув пару раз, я распахнул дверь. Видимо, все еще сказывалось мое сонное сомнамбулическое состояние – ну кто же, без того чтоб дождаться «Войдите!», врывается в ванную к женщине! То, что я привык, что это только моя ванная, в данном случае оправданием служить не может. Оправданием в какой-то степени может служить только мое затуманенное сознание, в котором все нормы приличия и магистральные участки, так сказать, отключились, и осталась только темная периферия, которая в любой момент могла выкинуть что угодно… Я сова и потому утром часов до двенадцати не способен соображать вообще, а сплю так крепко, что если меня разбудить и заставить говорить по телефону, я проделаю это не просыпаясь, буду давать довольно осмысленные ответы, но утром вообще ничего не вспомню. Что не раз доставляло мне всяческие неприятности… Короче, я распахнул дверь и увидел Наташу, которая стояла, завернувшись в мое мохнатое полотенце, и изумленно на меня смотрела.

– Что, паук? – спросил я первое, что пришло в голову. Подробности ее телосложения, открытые голые части тела выше и ниже полотенца – шея, плечи, колени – меня смутили и совсем сбили с панталыку. На всякий случай я нагнулся и заглянул под ванну – там жил мой старый знакомый, давно раскинувший свою паутинку. Сидел он там скромно, сжавшись в комочек, не суетился и по помещению не бегал…

– Почему – паук? – спросила Наташа, изумившись.

– Вы кричали… – объяснил я, чувствуя, что выгляжу глупо. Еще чего доброго решит, что я к ней ворвался с нечистыми намерениями… Между тем помыслы мои были абсолютно прозрачны.

Дело в том, что однажды я был знаком с девушкой, которая страсть как боялась пауков. Какие вопли и визги она издавала, стоило только попасться ей на глаза самому крохотному паучку, – не передать. Ни в сказке, ни пером. Соседи вскакивали среди ночи с кровати и обливались холодным потом. Потом принимались мне завидовать, и совершенно безосновательно. Я в это время не предавался любовным утехам, а тыкал во все углы мокрой шваброй, а пассия моя восседала в это время на столе и оттуда руководила. Причем ужас этот ее в отношении пауков ничем, кроме мистики, объяснить я не в состоянии. Наверное, в прошлой жизни она была какой-нибудь жрицей, причем в той религии паук был объявлен либо священным, либо проклятым животным. Я лично ничего против них не имею, наоборот, они мне симпатичны, и я стараюсь зря их не трогать. Пусть живут… Во-первых, они не кусаются. Во-вторых, достаточно робки. В-третьих, их мало, и они чистенькие – не то что эти преотвратные тараканы…

– Неужели я так громко кричала? – смутилась Наталья. – Я так только… От неожиданности.

– Простите, что ворвался… – смутился и я. – Честно говоря, как-то сразу не подумал… Извините. А что случилось? В чем заключалась неожиданность? Мыши? Моль? Собственная тень?

Наталья молча показала пальцем в ванну. И тут я увидел – из-под крана в мою белоснежную, недавно хорошо отмытую ванну стекала тонкая ржавая струйка, похожая цветом на коньяк.

– Трубы ржавые, – объяснил я, огорченно кряхтя. – Старый дом… Просто поздно сейчас. Это бывает… – и включил воду посильнее.

– Я сразу вылезла, как увидела, – пояснила Наталья.

Замолчав, мы вместе уставились на воду в ожидании. Струя несколько посветлела, но не до конца. По ванной распространился кислый речной запах. Долгое молчание, кажется, нас обоих смутило.

– Вот… – развел я руками. – Не обессудьте… Другой, видимо, уже не будет.

– Да, – сказала Наталья, и полотенце, обвивавшее ее фигуру, само развязалось и упало к ее ногам.

Возможно, она выпила слишком много коньяка, успел подумать я. Или все-таки неправильно поняла мое появление в ванной… Не могла же она меня принять за такого придурка, каким я являюсь на самом деле… Выглядеть я, во всяком случае, стараюсь гораздо умнее.

Не знаю, в чем тут было дело – нет, ну за себя-то я, конечно, отвечаю, со мной как раз все понятно… Без вопросов… А Наталья… Я, конечно, не мог отказать – вроде как и сам напросился, и неудобно – женщине отказывать.

Кроме того, она конечно же перенервничала… Это, должно быть, вывело ее из обычного равновесия. Короче, все произошло прямо в ванной под душем, причем этот гадский душ ну никак не хотел подчиняться командам и то окатывал нас холодной водой, то, смилостивясь, кипятком.

Следующие полчаса я старательно и активно занимался лечением ее стресса. И ей, я увидел, полегчало… Меня же лично в результате столь активных действий неудержимо потянуло в сон. Я боялся заснуть прямо в ванне, даже попытку сделал. Потому, кое-как ополоснувшись желтыми струями, мы проследовали в комнату и вместе забрались под простыни. Сдуру я перед этим открыл в комнате форточку, потому сразу же здорово замерз, и еще какое-то время ушло на то, чтобы согреться, а Наталья этим сразу же воспользовалась, затянув женский разговор и старательно выясняя, какая именно часть тела мне у нее понравилась более всего, и так далее…

Меня здорово подмывало изложить ей придуманную мною аналогию с кружкой холодной воды и умирающим от жажды человеком, которую я в подобных случаях обычно использую, чтобы обид и неясностей не оставалось. Во рту пересохло, набросился мужик, вылакал, лежишь наслаждаешься, в животе хорошо, а кружка ему после этого: «Поцелуй меня!» Хотел я ей это изложить, но почему-то не стал.

Потом мне пришлось прослушать долгую историю про то, как она впервые меня увидела и что при этом почувствовала. Нет, это, не скрою, было довольно приятно… Засим последовала история про Наташино наполовину счастливое замужество, потому что мужа она конечно же все-таки не очень любила, вернее, может, и любила, но как брата. Замуж вышла рано, муж у нее неласковый, хоть и порядочный и не пьет… И о постоянной и длительной ласке, о которой ей оставалось только мечтать. А потом, на нее вечно пялятся все мужики, и она понимает, чего им от нее надо. Но все они грубые и злые, вроде того же Трофима или его братца… И вот тут-то ей попался я, а это божий подарок. От таковой возложенной на меня ответственности я сильно разнервничался. Во-первых, я вообще не подарок. Во-вторых, это же целая куча обязательств. В-третьих, не люблю, когда женщины заговаривают о Боге – это сразу означает в перспективе серьезные отношения… Наташа же, придя к такому выводу, стала со страстностью истинно русской женщины меня обнимать и целовать, и в результате я снова был готов ко всему, что ей непременно требовалось. Наталья была очень мягкая и сдобная на ощупь, и чувствовалась, что запасы ее страсти совершенно не растрачены. К ним почти и не прикасались, и потому требовалось ей очень много… Вообще для зрелой женщины в половом вопросе она разбиралась слабо, словно школьница, но, когда я ей сказал об этом, она немедленно изъявила горячее желание учиться и учиться… Этого мне только не хватало – то-то ее муж потом удивится. Не поймет еще… Нет, ну какие скромные нравы царят у нас в народе – не перестаю удивляться…