Читать книгу "Москва разгульная - Ирина Геннадьевна Сергиевская"

домашние постановки, которые давали возможность возможностью разбавить и «раскрасить» однообразные будни.

Жизнь дворян состояла по большей части из церемониалов, правил этикета и условностей. Яркое проявление эмоций в приличном обществе не поощрялось. А вот на сцене можно было позволить всё что угодно: страсть, радость, горе, и даже ярость. К премьере домашнего спектакля готовились неделями: выбирали произведения и распределяли роли, репетировали и создавали декорации, шили костюмы и продумывали грим. Многие актеры-любители были не лишены таланта, но выйти на профессиональную сцену не имели возможности, так как в те годы ремесло актера считалось в дворянских кругах дурным тоном.

2.3. Барские причуды

Театральные забавы

Частью дворянского быта и модной забавой 18–19 века был театр. Многие богатые помещики для «потех и забав» своих гостей содержали домашние крепостные театры. Кроме развлечения, это был еще один способ щегольнуть богатством и просвещенностью. Держать усадебный театр, «Храм Мельпомены», было так же престижно, как и иметь хорошую псарню, диковинный зверинец, конюшню с племенными кобылами или оранжерею с экзотическими растениями.

Иоганн Генрих Тишбейн. «Мельпомена»

Мельпомену, муза трагедии и театра, обычно изображают с повязкой на голове или в венке из листьев винограда, в театральной мантии, с трагической маской в одной руке и кинжалом, в другой. Кинжал – (символ неотвратимости наказания человека, нарушающего волю богов) разит человеческие пороки.

Театральные труппы, как правило, делили на оперную, балетную и драматическую. «Комедию» или «трагедию» разыгрывали перед собравшимися гостями после сытных обедов и увеселительных прогулок. Оперную держали «для услаждения музыкального слуха господ». Актеры делились на «первостатейных» и «второстатейных», и в зависимости от своей значимости они получали вознаграждение.

Увлеченные театром помещики нередко отдавали детей своих лакеев, конюхов и дворецких на воспитание в театральные школы, где их учили языкам, рисованию, пению и танцам. Самые толковые ученики становились актерами, остальные – либо костюмерами, либо гримерами, либо музыкантами и пр., либо возвращались служить в дом барина. Однако так случалось не часто. Чаще всего Офелиями и Гамлетами становились безграмотные крепостные, и театральное искусство давалось им с большим трудом.

Поначалу крепостные театры были исключительно столичным явлением. Ко второй четверти XIX века в Москве было всего два императорских театра – Большой и Малый – и более 20 крупных усадебных. Среди них прославились крепостные театры князя Николая Юсупова, генерала Степана Апраксина и крупного промышленника Николая Дурасова. Дурасовский театр, крупнейший в России, находился в подмосковной увеселительной усадьбе Люблино и был одним из крупнейших в России, покровителем которой был покровитель искусств, предводитель муз, лучезарный бог Аполлон.

Николай Алексеевич Дурасов был несметно богат и, благодаря своим обширным родственным связям принадлежал к кругу родовой аристократии. От своей матери он получил в наследство огромное состояние, дававшее ему возможность жить весело и разгульно. Среди друзей и знакомых Н.А. Дурасов слыл чудаком, который легко тратил деньги на разные дорогие удовольствия. Он славился своим гостеприимством, великолепными приемами, праздниками и балами, обожал роскошные обеды, после которых поражал гостей спектаклями собственного театра, о котором он заботился с особым трепетом.

В биографии Дурасова остается множество белых пятен. Неизвестно как он выглядел, так как не сохранилось ни одного изображения баснословного богача, который получил в наследство 11 металлургических заводов на Урале и множество земельных владений в разных губерниях. Память о семье сохранилась в названии Дурасовского переулка, проходящего по бывшей границе их обширной городской усадьбы. Ее центром был роскошный особняк, построенный Матвеем Казаковым по заказу отца будущего владельца Люблина. Сегодня это здание на Покровском бульваре, считающееся одним из лучших образцов классицизма.

Увеселительная усадьба Люблино. Рис. Афанасьева. Дореволюционная открытка ок. 1900

В 1800 г. Дурасов купил у князя А. В. Урусова подмосковное имение Люблино и начал строить там виллу в форме полученного им незадолго перед тем от императора Павла ордена Святой Анны; ничего более экстравагантного в Москве ещё не видели. Господский дом был возведен, как храм искусства, так как предназначался не для проживания, а для развлечений. Именно поэтому на куполе дома была установлена скульптура древнегреческого бога Аполлона, покровителя искусств.

Славился Дурасов и своей роскошной оранжереей, в которой росло много диковинного, большим конным двором, крепостным театром и первой в России театральной школой, где обучались крепостные артисты и музыканты. Здание школы состояло из двух флигелей, соединённых колоннадой, их фасады украшали рельефы с изображением танцующих фигур. Флигели также использовались как жилые помещения для крепостных актёров, которых держали под мелочным надзором крепостных смотрителей, которым за «несмотрение» за актерами грозило суровое наказание и ссылка в дальние деревни.

В лучшие годы в театре Дурасова было около сотни крепостных актеров. Труппу возглавлял известный московский артист и педагог Петр Плавильщиков, который одновременно преподавал в школе при Петровском театре (будущем Большом). В театральной школе обучали сценическому мастерству, гриму, танцам и музыке, давали уроки декламации и фехтования. В качестве преподавателей приглашали известных деятелей искусства. Спектакли давали дважды в неделю, а также по большим праздникам и торжественным случаям. В репертуаре был и балет, и оперные миниатюры. Актрисы выступали с веерами, на которых был написан текст на случай, если они его забывали.

Москвичам Н. А. Дурасов запомнился как большой оригинал с замашками парвеню́ (от фр. parvenu «добившийся успеха, разбогатевший; выскочка»). В нём отмечали и безграничное радушие, и щедрость, но вместе с тем и полное отсутствие такта. Поэт и мемуарист М. А. Дмитриев вспоминал:

«С надменной уверенностью позволял себе иногда нестерпимые выходки, хвастовство и глупые шутки, которым и хохотал. Он хвастал богатством, презирая всякий ум и всякие талант и учёность, унижал их с каким-то глупым наслаждением… жил в своём Люблине как сатрап, имел в садках всегда готовых стерлядей, в оранжереях огромные ананасы, и был до эпохи французов, всё изменившей, необходимым лицом общества, при тогдашней его жизни и тогдашних потребностях».

Англичанка Вильмот, посетившая в 1806 г. устроенный Дурасовым пышный приём в честь княгини Дашковой, писала, что «всё было как в волшебном замке; правда, невысокого Дурасова скорее можно принять за карлика, а не за рыцаря – владельца такого изумительного поместья».

Известен также торжественный приём, устроенный Дурасовым в Люблино в честь вдовствующей императрицы Марии Фёдоровны, которая 1818 году посетила усадьбу с визитом. Высокая гостья осталась очень довольна постановкой люблинского театра. Позднее в память об её приезде один из залов господского дома был украшен бронзовым бюстом императрицы.

В зимнее время жизнь в усадьбе не замирала. Приемы также проводились, но