Читать книгу "Музеи смерти. Парижские и московские кладбища - Ольга Матич"

Много здесь и русских ученых-гуманитариев: исследователь Пушкина и Гоголя Федор Корш (с. 1915), специалист по западноевропейской литературе (Мольер и Байрон) Алексей Веселовский[362] (с. 1918), литературовед-марксист Владимир Фриче (с. 1929), а также Михаил Бахтин, умерший в 1975 году.

Если в XIX веке большинство похороненных здесь ученых были все-таки иностранцами, то в следующем столетии картина, разумеется, изменилась. На надгробии Софьи Каневской (с. 1952) ученая изображена в профиль с колбой в руках[363] (ил. 21). Доктор химических наук и исследователь опийных алкалоидов, она была представителем известной химической школы, созданной академиком Н. Д. Зелинским[364].

Ил. 21. Софья Каневская. Рельефный портрет в профиль (С. Д. Лебедева)

Ил. 22. Сергей Турлыгин. Мозаичный лик Христа

На надгробии электротехника и биофизика Сергея Турлыгина[365] (с. 1955) изображен большой мозаичный лик Иисуса Христа на черном кресте (ил. 22), что сильно отличает его от окружающих могил. Турлыгин среди прочего изучал физическую природу телепатии. Исследователь коротких волн и одновременно парапсихологии, он пытался научно обосновать гипноз, что интересовало Сталина в военных целях. Образ Иисуса на памятнике, скорее всего, появился позже: над именем Турлыгина сделана надпись «Господи, помилуй рабу Твою Юлию», а под ней имя его дочери Юля Турлыгина. Думается, что образ Христа с надписью на памятнике был установлен после ее смерти.

Похожий по структуре надгробный памятник с рельефным ликом Христа в терновом венце на черном кресте[366], однако, появился значительно раньше, т. е. еще до революции (ил. 23). Выполненный знаменитой Анной Голубкиной, рельеф был установлен на могиле обрусевших немецких купцов Феттер[367] вскоре после 1914 года.

Ил. 23. Купцы Феттер. Христос в терновом венце (Анна Голубкина)

Ил. 24. Братья Адельгейм. Ангел

Если говорить о других надгробиях XIX и начала ХX века, выполненных в религиозном духе, это главным образом изображения ангелов, которых на Введенском кладбище значительно больше, чем на других. (ил. 24) Знаменитые театральные артисты Роберт и Рафаил Адельгеймы (Adelheim)[368] умерли в 1930‐х, когда ангелов в виде надгробных памятников, конечно, не ставили[369]. Но братья заказали надгробие итальянскому скульптору еще до революции – оно было предназначено для родных, под которым те и похоронены. Возможно, именно поэтому фамилия на памятнике указана по-немецки (как в некоторых случаях это делалось до революции), а имена и данные братьев над ней – по-русски и с их фотографиями.

* * *

Конечно, есть на Введенском кладбище захоронения иностранных деятелей искусства. Родившийся в Болонье Франческо Кампорези (с. 1831) стал архитектором ротонды Кремлевской панорамы; на его могиле стоит усеченная колонна с урной. А на могиле итальянского скульптора Сантино Кампиони[370] (с. 1847) – коленопреклоненная плакальщица, копия того памятника, который стоит у фон Палена, но с крестом (с. 194).

Из русских живописцев ХХ столетия здесь упокоены братья Васнецовы, Виктор и Аполлинарий. Старший, Виктор (с. 1926), прославился былинными и сказочными сюжетами в неорусском стиле, один из которых – знаменитый «Витязь на распутье» (1882) – изображен на его надгробии (ил. 25). На картине богатырь на коне (оба с поникшими головами) стоит перед камнем, который предлагает три возможных пути, включая смертный. Сцена представлена в виде горельефа на камне, напоминающем древние валуны, их множество и на самой картине, где в поле валяются человеческий череп и скелет коня, а над ними парит черная птица. Аполлинарий Васнецов (с. 1933) был пейзажистом с романтическим уклоном. Исследуя архитектуру древней Москвы, он также писал картины из ее быта в неорусской манере, питая особую симпатию к народным толпам (ил. 26). На его могиле, как и у Софьи Каневской (с. 198), стоит памятник с горельефным изображением в профиль: погруженный в размышления художник сидит, подперев голову рукой[371].

У писателя Михаила Пришвина (с. 1954), прямо за могилой Виктора Васнецова, стоит птица Сирин работы его друга – скульптора Сергея Конёнкова (ил. 27). Запрокинув голову и расправив крылья, птица поет; памятник вполне отвечает соседству с Васнецовым, автором картины «Сирин и Алконост». Как полагается, у птицы (в греческой мифологии – сирены) девичье лицо. В русском фольклоре она символизирует счастье, в греческом – приносит беду. В случае Пришвина птица отсылает к пантеизму и любви к природе, что вполне соответствует его поэтической прозе[372].