Читать книгу "Отравленные морем - Алена Волгина"

— Это очевидно. Я же не отрицал, что заходил в Пицене. На этом самом судне, кстати.

Представив, что лишь три недели назад Франческа стояла на этом месте, точно так же следя за ходом фелуки, Алессандро сбился с мысли.

— С вами были двое попутчиков, — сказал он, усилием воли вернув себя в реальность. — Так вышло, что они мне знакомы. Синьор Манриоло был слугой одного патриция из Аримина, который женился на сестре моего близкого друга.

— Значит, вы будете рады узнать, что он и другая синьора благополучно добрались до Венетты.

— То есть с ним была девушка, — уточнил Алессандро, хотя и так это подозревал.

Лицо капитана засияло явным интересом:

— О, настоящая дама, уж можете мне поверить, патрицианка с головы до пят! Лёд! Камень! Половина моей команды готова была сплясать тарантеллу прямо под мачтой, лишь бы привлечь её внимание, но она даже бровью не вела! И со своим спутником держалась довольно прохладно. В общем, нам оставалось только вздыхать и завидовать её ручной чайке. Только с ней синьорита и была ласкова.

Алессандро снова пришлось сделать над собой усилие, чтобы не отвлекаться. Судя по хитрому блеску в глазах Маньяско, получилось не очень. Хорошо, что вокруг них всё сильнее сгущалась темнота, которую рассеивал только свет кормового фонаря. Не так будет заметно его смущение. При одном воспоминании о Франческе у него горели ладони и перехватывало дыхание.

Заставив себя вернуться к разговору, он нахмурился:

— И если судить по дальнейшим событиям, вы втянули этих людей в свою авантюру?

— Я?! — воскликнул капитан тоном смертельно обиженного человека. — Да что вы! Никогда! Они оба сошли на берег, и больше я их не видел.

Алессандро не сводил с него глаз. Что-то здесь было не так.

— Ладно, — пошёл на уступку Маньяско, — признаю, что синьор Манриоло помог нам пройти через отмели в вашей лагуне. Больше я ничего не просил!

— А что произошло в Пицене? Можете рассказать?

Дон Маньяско слегка смутился. Или сделал вид, что смутился:

— Да, каракка в Пицене — моих рук дело. Но они нарушили интредикт! Торговля с тарчами запрещена специальным папским указом! Накануне мне удалось подслушать, что каракка следовала из Венетты в Ракоди, прямо в руки тарчийского султана. Капитан проболтался, что корабль был отправлен с ведома дона Сакетти, а среди груза обнаружились заготовки для клинков и дубовые балки для катапульт.

Алессандро был потрясён: «Не может такого быть!» Одно дело — планировать союз с тарчами, ладно, но тайно налаживать с ними торговлю, снабжать их оружием, которое они немедля обратили бы против военных фортов на Канди и Альберино… Вряд ли дон Сакетти на такое решится! Наверное, кто-то из его сообщников постарался.

— Эй, полегче, синьор, — сказал наблюдавший за ним Маньяско. — Экономнее расходуйте презрение, ибо в нём нуждаются многие, как говорил один философ[1].

— Для такого серьёзного обвинения нужны доказательства!

Лицо Маньяско кисло скривилось. Похоже, с доказательствами у него вышла осечка:

— Я и рассчитывал найти их в Венетте, — признался он. — По словам капитана, у дона Сакетти хранился коносамент на этот груз. Если бы я добыл его, мы могли бы вынудить его изменить курс внешней политики. Несмотря на разногласия в прошлом, Фиеске сейчас было бы лучше объединиться с Венеттой против тарчей, чем позволить, чтобы Венетта стала агентом Тарчийской империи на Полуострове!

«Значит, Фиеска хочет союза, а дон Маньяско тем временем грабит наши караваны? — усмехнулся про себя Алессандро. — Ох, лукавит капитан! Скорее всего, добыв доказательства, фиескийский дож хотел ещё больше очернить Венетту в глазах Лиги Четырех, чтобы упрочить своё положение». Север Полибийского полуострова представлял собой лоскутное одеяло из маленьких герцогств, истощённых взаимными претензиями. Единственное, что их объединяло — зависть к торговому могуществу Венетты. Ценой невероятных дипломатических усилий несколько герцогств и соседнее королевство Рона объединились в Лигу, но союз этот был непрочен. К примеру, если бы король Альфонсо, кроме желаемых областей, положил глаз ещё на Медиолан, герцог Фредерико живо образовал бы другую лигу, уже против него, и первыми в этой лиге были бы венеттийцы.

— И как вы рассчитывали добыть доказательства?

— Путём подкупа, конечно же, — вздохнул Маньяско. Недавно мне удалось завербовать одного гвардейца из охраны дожа, недовольного своим жалованьем. За хорошую плату тот согласился пошарить в кабинете у своего патрона. Прибыв в Венетту, вечером я передал ему ключ от секретного ящика, где хранились самые важные бумаги, но тот ничего не нашёл! А потом, после взрыва мне пришлось быстро покинуть город, так как я опасался несправедливых обвинений.

Выражение глаз дона Маньяско в свете кормового фонаря было невинным, как у честнейшего человека. Правда, это ничего не доказывало. Алессандро уже приходилось встречать людей, умевших лгать с таким безупречно честным лицом. Нельзя было не признать, что в словах капитана была определённая логика. Если компрометирующий документ действительно существовал, тогда понятно, отчего Сакетти так боится дона Маньяско. Думает, что фиескийцу слишком много известно. Но если этот документ существует и даже Маньяско его не нашёл, тогда где же он?

Глава 20

Три недели назад, когда Рикардо Граначчи покидал Венетту, город задыхался под подушкой летней жары. Теперь же, по возвращении из Медиолана, Венетта встретила его мощным ливнем. В Местре он оставил измученного коня в гостинице и потребовал себе гондолу с закрытой кабиной, однако даже за время этих нехитрых манипуляций успел промокнуть до нитки. Дождь хлестал так, будто в небе открылись шлюзы, стремясь вылить на Венетту всю воду, которую она недополучила за последние жаркие месяцы.

Прожив три недели вдали от моря, Рикардо теперь жадно, как губка, впитывал сырой солоноватый воздух. Он чувствовал себя словно рыба, вернувшаяся в привычное место обитания — плавучий родной город, с его уютными двориками, до которых никогда не доберется ни один чужак, благодаря местной запутанной географии, с его роскошными балконами, на которые иногда выходили прекрасные синьориты, и кровеносной сетью каналов, пронизывающей весь город. Гондола тем временем добралась до главного «водяного» проспекта Венетты. По правую руку простирался сестьере Санта-Кроче, насквозь пропахший рыбой, по левую — Каннареджио, с его садами и виноградниками. Город струился сквозь дождь, покачивался в неустойчивом равновесии. Прозрачная вода, льющаяся с небес, смешивалась с тёмными водами канала, и казалось, что светлые дворцы, высившиеся по обеим берегам, вот-вот растают, как куски сахара, брошенные в чашку.

Они миновали мост Арженто, возле которого кипел разросшийся рынок. Рикардо поёжился, вспомнив свои похождения в Медиолане. Двести лет назад на правом берегу канала в этом месте красовалось палаццо сенатора Тьеполо, примкнувшего к заговору против дожа Градениго. Дож вёл агрессивную внешнюю политику и очень хотел подчинить Венетте богатый город Волано. Его не смущало ни противодействие синьора Волано, ни поражение венеттийской армии у подножия той крепости, и даже папа римский был ему не указ. Венеттийские купцы несли огромные материальные потери, так как их товары за границей были конфискованы по условиям папского интредикта. Дож продолжал упорствовать. Тогда родился заговор, но, к несчастью, он был разоблачён. Заговорщиков казнили, дом Тьеполо снесли, и его место тут же занял расползшийся рынок. А чтобы легче было предотвращать подобные заговоры в будущем, изобрели Совет десяти, который оказался настолько полезным, что существовал до сих пор, играя в городе роль тайной полиции. И если их с Алессандро намерения станут известны этому Совету, их участь будет решена быстро и страшно…