Читать книгу "Счастливчики - Лиз Лоусон"

Переполненная этими мыслями, я открываю дверь в актовый зал.

В последний раз я была здесь с Заком. Его лицо мелькает у меня в голове. Я гоню образ прочь. Нельзя отвлекаться от того, зачем я сюда пришла. Крепко сжимаю блокнот и иду к сцене.

Последние несколько дней я в одиночестве пряталась в своей комнате. У меня был соблазн совершить набег на винный шкаф моих родителей, чтобы заглушить мысли в своем мозгу, как я это делала раньше, но я сочла, что трезвость – лучшее наказание. Чтобы я ничего не забывала.

Я не была в школе несколько дней. Просто не могла пойти. У меня едва хватило сил надеть свою одежду, чтобы попасть сюда сегодня днем, и единственная причина, по которой я это сделала, – мне нужно кое-что сказать.

Директор Роуз-Брэйди видит меня, когда я подхожу к сцене, и подзывает к себе. Я готова к этому. У меня все написано в блокноте – идеальная речь. То, что они хотят услышать. Я должна была показать ей это вчера, но не пришла. Заболела. Я давным-давно научилась подделывать по телефону голос мамы.

Позади нее вокруг микрофонной стойки собралась небольшая группа людей с Энн в центре. Парень рядом с ней поворачивается, и я понимаю, что это Майлз.

Над их головами висит баннер. «В память». Лица погибших по обе стороны от слов.

Отворачиваюсь, пока не увидела лицо брата.

– Мэй. Спасибо, что пришла, хотя я знаю, что тебе нехорошо. – Роуз-Брэйди подводит меня к краю группы и протягивает руку. – Мне только нужно быстро глянуть твою речь. – Я морщусь, но подчиняюсь. Отдаю свой блокнот. Он чистый и новый – я купила его специально для этого ужасного события.

Роуз-Брэйди пролистывает страницы. Несколько секунд спустя поднимает довольное лицо.

– Должна признать… Я не совсем знала, чего ожидать, Мэй, но это прекрасно. Твоя речь одобрена. – Она улыбается мне, а затем поворачивается к группе, хлопая в ладоши. – Хорошо, ребята. Мы скоро начнем. Все готовы?

Я надеваю жесткую фальшивую улыбку и киваю вместе с остальными. Веселая группа скорбящих под предводительством Энн нервно переговаривается, но я с трудом сглатываю и стараюсь не обращать на них внимания.

Я не могу отвлекаться. На карту поставлено слишком много.

Пока я жду, когда все начнется, Энн подходит и пытается вести себя так, будто мы друзья. Ее обычное поведение. Она здоровается и кладет ладонь мне на руку. Требуется вся моя сила воли, чтобы не оттолкнуть ее и не сбросить со сцены.

К счастью, мгновение спустя Роуз-Брэйди берет микрофон, стучит по нему (он пищит) и произносит:

– Проверка… проверка…

Пара ребят в переднем ряду фыркают.

Она предлагает нам выстроиться позади нее, как стайке тупых утят. В аудитории все переговариваются и шепчутся. Атмосфера почти… радостная.

Это отвратительно.

Как будто они предвкушают.

Прямо как репортеры сразу после стрельбы. Это так ужасно… Какая трагедия – но их подведенные глаза полны радости. Какое счастье заполучить новость общегосударственного значения, о которой можно поговорить на своих дрянных передачах.

Я стою на сцене, наблюдая за тем, как все движется вокруг меня, но совершенно не связанная со всем этим. Ничто не кажется реальным.

Сначала свою речь произносит Роуз-Брэйди, а затем Энн. Я не слышу ни слова. Люди в первом ряду начинают плакать. По обе стороны от себя я слышу всхлипы. Сжимаю руки в кулаки.

Я так напряжена, что вздрагиваю, когда кто-то касается моего плеча. Роуз-Брэйди стоит передо мной.

– Твоя очередь, Мэй, – шепчет она и стискивает мое плечо. – Я знаю, это сложно.

Я сжимаю губы и киваю.

Прислоняю блокнот к груди и подхожу к микрофону, мое сердце дико стучит в ушах.

Остальной мир словно онемел. Кладу блокнот на подставку перед собой и открываю. Справа Роуз-Брэйди показывает мне палец вверх. Едва не смеюсь.

Мой блокнот полон черных чернил и чепухи. Мне не нужно читать то, что я хочу сказать, и я определенно не произнесу слова, написанные здесь, – все те гребаные банальности, которые каждый хочет услышать. Я знаю, что собираюсь сказать; я столько раз повторяла слова в своей голове, что они начали мне сниться.

Прочищаю горло, и звук эхом проникает в переполненный зал. Прищуриваюсь от яркого света и вижу Зака, который сидит между Хим и Люси. Что за хрень? Они все яростно перешептываются. Если бы мне пришлось угадывать, я бы поставила на то, что они говорят обо мне.

Вытесняю лишние мысли из головы. Глубоко вздыхаю и начинаю:

– Всем привет. Меня зовут Мэй. Мэй Макгинти. Мой брат Джордан умер. Он был моим близнецом. Вы, вероятно, знали его как гениального парня. Того, кто в седьмом классе с блеском сдал академическое тестирование. Но он был чем-то большим. Джордан так много всего любил – музыку, независимые книжные магазины, зависать со своими друзьями, но игра на гитаре была его страстью. Он любил это. Часами репетировал со своим джаз-бандом, со мной, – мой голос прерывается, – и даже один в своей комнате. Гитара была продолжением его тела. Эта страсть перекрывала все остальное. – Я с трудом сглатываю. Мои пальцы дрожат, и я крепко обхватываю края подставки, пытаясь успокоиться. Эта первая часть в точности похожа на речь, которую я показала Роуз-Брэйди.

Я глубоко вздыхаю и продвигаюсь дальше, к вещам, которые имеют значение. К материалу, которого нет в этой тупой записной книжке.

– Без разницы. Это то, что они хотят, чтобы мы сказали – кучу банальных воспоминаний о людях, которые умерли, – и мы все могли продолжить жить, верно? Можем сделать вид, будто выполнили свое дело, вспомнили людей, которые погибли, прочитали эти воспоминания и дружно согласились притвориться: «О, мы все были так добры друг с другом, все было чертовски здорово». Но это фигня. Я здесь, чтобы рассказать вам правду о том, как все было, – мой голос срывается, но я беру себя в руки. – Я была ужасной сестрой. Кошмарной, дерьмовой сестрой, – мой голос дрожит на последнем слове. Меня мутит. Я поднимаю взгляд. Думала, все ахнут, но люди в основном выглядят растерянными. Некоторые даже скучают, как будто прикидывают, когда смогут выбраться отсюда и продолжить свою жизнь. Краем глаза вижу, как Энн и ее приятели подталкивают друг друга, типа «Какого черта эта сумасшедшая сейчас творит?» Роуз-Брэйди, которая увлеченно беседовала со своим коллегой, теперь полностью уделяет внимание тому, что я говорю. У меня осталось мало времени.

Я спешу продолжить.

– В прошлом году мы постоянно ссорились. Я бросала его снова и снова, и в последний раз – в тот день. В день стрельбы я осталась в той долбаной кладовке и слушала, как он умирает. Как они все умирают. Я осталась там, потому что была трусихой. – У меня вырывается хрип. – Нет, я и сейчас трусиха. И я заслуживала смерти больше, чем кто-либо из них.

Роуз-Брэйди уже рядом со мной. «Мэй, остановись. Мэй. Дай мне этот микрофон. Мэй, не делай этого». Однако она бессильна – не имеет права меня трогать, если хочет сохранить свой пост. Итак, я продолжаю.