Читать книгу "Полицейский-Апаш - Марсель Аллен"

Но вот пробило четыре часа утра. Бал близился к завершению. Первые лучи рассвета стали проникать в бальные залы. На самых красивых женских лицах проступила печать утомления, они уже не казались такими свежими, причёски растрепались… Чтобы не показаться уродливыми в свете наступающего утра, ночные красавицы вскоре должны будут поспешить по домам…

И тут среди гостей распространилась странная, пугающая, ужасная новость… Лица бледнели, глаза расширялись, шёпот полз из уст в уста:

— Ранен?..

— Нет, убит…

— Вы уверены?

— Шофёр обнаружил труп!

— Да, да… С кинжалом в сердце!

— Какой ужас!

— Но это не Том Боб?

— Жертву пока не опознали…

— А где Фантомасы?

— Один только что уехал…

— Который?

— Том Боб… Гардеробщик его опознал…

— Говорят, он был ранен?

— Да, в руку… Гардеробщик видел кровь на рукаве… И, кажется, рану пониже локтя…

— Разве мог бы Том Боб оказаться убийцей?!

— Но был ли это действительно Том Боб?.. Вот вопрос!

Фандор всё ещё находился в зимнем саду: он никак не мог оправиться от полученного удара… Как вдруг перед ним появилась Александра, она же леди Белсом. Бледная, задыхаясь от волнения, она повторяла:

— Бегите!.. Спасайтесь!.. Ах, это ужасно!.. В парке нашли человека, одетого Фантомасом, с кинжалом в сердце… Этот человек — агент сыскной полиции!

Фандор смотрел на неё в замешательстве.

— Бегите же! Бегите! — повторяла леди Белсом. — Вы что, не понимаете? Вас видели разговаривающим с человеком в костюме Фантомаса! И на вас такой же костюм! Вас обвинят в убийстве! Вас обвинят в том, что вы и есть настоящий Фантомас!

Следуя за леди Белсом, которая вела его к потайному выходу, Фандор бормотал:

— Так сколько же было Фантомасов? Том Боб… я… ещё этот агент сыскной полиции…

— Их было четверо или пятеро, — проговорила леди Белсом. — Но главное, среди них был настоящий Фантомас!

И, выпроваживая Фандора на улицу, она добавила:

— Я помню о своём обещании: завтра Элизабет будет знать, что вы невиновны!..

19. С ВАМИ ГОВОРИТ ФАНТОМАС!.

Обычно резкий в обращении, привыкший допрашивать преступников и распекать подчинённых, господин Авар на этот раз разговаривал в непривычно вежливом тоне, что свидетельствовало о его большом уважении к собеседнику:

— Моя машина не очень комфортабельна, зато она очень надёжна…

— В каком смысле? — спросил человек с умным и усталым лицом, садясь в машину рядом с директором сыскной полиции.

— В том смысле, что я поступил так же, как немецкий император: под деревянной отделкой салон моего автомобиля обшит листовой сталью… Так что здесь, господин министр, вы в безопасности от любых покушений, даже с применением самого совершенного огнестрельного оружия.

Министр одобрительно улыбнулся.

— Это кое-что! — сказал он.

— Тем более при моей профессии, — продолжал господин Авар, — где так часто приходится сталкиваться с попытками мести со стороны преступников…

Слова Авара, видимо, не слишком интересовали министра.

— Я восхищён вашим мужеством и вашей предусмотрительностью, — заметил он. — Но расскажите мне лучше, как нам надлежит себя вести с персонажем, которого мы намереваемся посетить…

— Да… Речь идёт о Томе Бобе… который подозревается в том, что одновременно является Фантомасом… Каким бы абсурдным ни показалось такое предположение!

— Но сами-то вы верите в него? — настаивал министр.

Вместо ответа Авар кашлянул. А кашель на всех языках мира выражает неуверенность, невозможность или нежелание дать определённый ответ… Факты, казалось бы, свидетельствовали в пользу того, что Том Боб является, или, во всяком случае, может быть Фантомасом. Но как профессионал Авар знал, что факты способны ввести в заблуждение. Кроме того, ему, как полицейскому, трудно было принять мысль, что другой полицейский, да ещё такой известный, как детектив Том Боб, может оказаться преступником!

— Честное слово, — признался он наконец, — не знаю что и думать… На балу у эрцгерцогини Александры было несколько гостей, одетых как Фантомас. Одним из них был Том Боб, он сам об этом заявил публично. Вторым — наш агент, очень хороший агент, к слову сказать, инспектор Жоффр… Его-то и нашли в парке, убитого ударом кинжала.

— А до этого, — подхватил министр, — все видели, как этот агент, одетый Фантомасом, после ссоры с другим Фантомасом — Томом Бобом, удалился с ним в парк. Из этого следует…

— Из этого пока ничего не следует… Вы забываете, господин министр, что и во время ссоры, и позже, когда оба противника удалились в парк, чтобы с оружием в руках закончить выяснение отношений, лица обоих были скрыты под капюшонами! Мы можем предполагать, но у нас нет уверенности, что один из них был Томом Бобом…

— Но вы забываете об эпизоде в гардеробе!

— Нет, я о нём не забываю… Вскоре после того, как весть об убийстве разнеслась среди гостей, стало известно, что Том Боб уехал. Как свидетельствует гардеробщик, за несколько секунд до отъезда Том Боб якобы зашёл в гардероб за своим плащом и пожаловался, что ранен в руку… Более того, по свидетельству того же гардеробщика, он якобы засучил рукав и показал рану пониже локтя… Потом опустил рукав, пробормотал что-то насчёт того, что рана пустяковая, — и удалился…

— Но почему вы излагаете всё это в условном наклонении? — удивился министр. — Вы ставите под сомнение правдивость показаний свидетеля?

— Вовсе нет. Я считаю показания гардеробщика правдивыми… Однако сама история не вызывает у меня доверия…

— Почему?.. Разве вы не допускаете, что, подвергнувшись нападению, инспектор Жоффр оказал сопротивление? И даже получив смертельную рану, он мог ранить Тома Боба?

Авар с сомнением покачал головой, и по его губам скользнула насмешливая улыбка.

— И вы полагаете, — сказал он, — что после этого Фантомас пойдёт и будет хвастаться полученной раной? Но, господин министр, для этого надо, чтобы он совершенно потерял рассудок! Давайте рассуждать логично. Если Том Боб убил нашего сотрудника, значит, Том Боб — Фантомас. Но Фантомас никогда не стал бы выставлять напоказ свою рану и тем уличать себя самого в убийстве!

Министр задумался. Конечно, доводы Авара были логичны, но ему очень не хотелось отказываться от версии виновности Тома Боба. И он ухватился за последний аргумент:

— Но тогда почему же он не захотел встретиться с вами? Если он невиновен, почему он не откликнулся на приглашение, которое вы послали ему сегодня утром?