Читать книгу "Новая Зона. Синдром Зоны - Сергей Клочков"

Уложив стонущего Чиста на матрас, мы защелкнули замок клетки и закрыли задние двери «зверинца». Проф вздохнул, осмотрел вездеход и вернулся к костру, а я, дождавшись, пока немного стемнеет, обошел здание по кругу. Нет, похоже, что отсветов огня будет не видно – стены и вездеходы надежно закрыли костерок. Мимо, совершенно не обращая на меня внимания, протрусил огромный серый пес Пенки. Второго я заметил уже вдалеке – мутанты натурально «патрулировали» территорию. Ну, это и к лучшему… хоть и маловероятно, что группа мародеров посетит свой схрон в ближайшее время, но исключать такой возможности не стоит.

Пенка, неподвижно сидевшая у костра, уже вовсю разговаривала с Корой и Профом, охотно отвечая на любые вопросы и постоянно повторяя некоторые слова. Часто слышались и ее вопросы: «Брагин? Расскажи!.. Маршрут? Расскажи маршрут…» Пенка, хоть и старалась говорить длинными предложениями, и это старание было видно, все же постоянно переходила на короткие, рубленые фразы из одного-двух слов. Но Иная буквально на глазах возвращала себе речь, с лету улавливая, вспоминая или «записывая» себе новые слова. Особенно увлекся Кора. Ему все было интересно – что Пенка ест. Где спит. Почему собаки ее слушаются. И только на вопрос, кто первый научил ее говорить, Пеночка запнулась, опустила лицо вниз и некоторое время сидела молча, сразу перестав улыбаться. Рядовой так и не дождался ответа, но Проф что-то прошептал ему на ухо, и тот кивнул. Наконец, уже ближе к одиннадцатому часу, Бонд приказал Коре спать до половины четвертого и отправился на боковую сам, а мы с Хип и Профом остались за дежурных. Впрочем, не только мы – за стенами иногда слышалась рысца неутомимых псов, наворачивающих широкие круги у заброшенной стройки.

– Пеночка… как же так вышло, что ты людей подпустила? Знаешь ведь, что нельзя. – Я подсел поближе к псионику, и та на секунду прижалась плечом.

– Лунь. Знаю я. Но я осторожна. Всегда. Нужно слышать речь. Голосом речь, чтобы не забывать. Они говорили. Я слушала. Пряталась.

– Но ведь стреляли в тебя…

– Да. Помню. Больно один раз. Больно еще раз сразу. Очень. Темнота. Красное. Надо жить, дышать. Сон.

– Почему же ты не спряталась? Или прицелы сбить, ты ведь можешь…

– Не успела. Говорила с другом. Чистая мысль. Без слов. Сильная. Не видела вокруг.

– С нами? – Кольнуло виной. Может, и стреляли в Пенку, когда она отвлеклась.

– Нет. Я… хотела говорить с тобой. С Хип. Чувствовала. Но давно не слышала речь. Голосом. Не могла уметь. Чтобы говорить с вами дальше надо. Я бандит слушала. За ними ходила. Слушала. А тут друг. Отвлеклась. Стреляли.

– Друг? Кто же?

– Друг учителя. Профессор Прохоров.

Металлическая кружка выпала из рук Профа, и крупно вздрогнула Хип. Я почувствовал, как по спине скатилась волна ледяного, колючего песка, а на лбу выступил пот.

– Лунь… – Голос Профа задрожал. – Лунь, друг мой, я уже зарекся чему-либо не верить после сегодняшней встречи. Но… но ведь… тот самый Прохоров? Пеночка, скажи мне, ты точно уверена?

– Да. Я знаю. Прохоров. Он далеко сейчас. Не здесь. Не этот… маршрут. Далекая Зона. Не здесь.

– Как это может быть?.. Он ведь умер! Умер, когда появилась Зона, и… и мы думаем, что это тот самый человек, запустивший сам процесс. Все легенды, одни сказки, все же засекречено… – Проф задумчиво поднял кружку, я заметил, как тряслись его руки. Ученый был потрясен не на шутку.

И я хорошо его понимал.

Профессор Прохоров… Эту фамилию не решались произносить вслух в курилках Института. Эта фамилия серым призраком стояла за каждым опечатанным архивом и каждым уничтоженным документом. О нем шептались по вечерам на кухнях, при упоминании профессора мрачнели и злились безопасники и отворачивались в сторону именитые ученые, теряясь прямо на лекции от наглого, смелого вопроса. Профессор, с которым мы вели ненастоящий разговор на гранях несуществующего мира, там, за зыбким покрывалом странной смерти, в разорванных и перегнивших осколках реальности.

– Проф, я ведь говорил о нем…

– Да, Лунь. Я помню тот разговор… помню. – Зотов опустил глаза. – Я ученый, сталкер. То, что я услышал тогда, я воспринял… не на веру. Я потом сомневался. Сомневался все это время, несмотря на то, что внешне согласился с вами. И во второй раз за сегодня признаюсь вам в том, что я старый болван. Профессор Прохоров, без сомнения, умер. Умер много лет назад, при самой первой Вспышке в истории этой планеты. Погибли абсолютно все ученые, работавшие с ним. Там, в эпицентре, нельзя было выжить. В эпицентре, который они сами же и устроили.

– Он живой, – кивнула Пенка. – Человека больше нет. Да. Но он жив там, где грани. Слишком сильный, чтобы умереть совсем. Слишком умный. Он говорил со мной. Он хочет передать важное.

– Как? Разве?.. – Проф даже приподнялся.

– Да. Он звал меня идти. Он сможет ненадолго быть. И мне надо туда идти.

– Куда же, Пеночка? – негромко спросила Хип.

– Далеко. – Пенка махнула боевой рукой на восток. – Там есть место. Он называл слово. Москва.

* * *

Время ночи пронеслось незаметно. И Проф, и мы с Хип просто забыли про сон и даже удивились, что уже был четвертый час пополуночи, когда нас пришли сменять военные. Бонд, ловко запрыгнув на плиты второго этажа и подтянувшись на руках, залез еще выше, на лестницу к надстройке недоделанной крыши, где и занял позицию. Кора остался внизу, дежурить у вездеходов. Хип просто упала на койку, а я, прислонившись к двери машины, задремал прямо так – слабый отсвет догорающего костерка приятно блуждал в щелях полузакрытых век, убаюкивал. Сколько я проспал, сказать сложно, но проснулся с первым, бледно-серым проблеском рассвета и утренним свежим холодком. Но разбудил меня не он, а настойчивый, даже немного сердитый шепот Коры:

– Пенка, слышишь меня?

– Да! – послышался звонкий ответ.

– Да тише ты, не так громко… короче, я тебе тут мешок собрал. Похавать там, бинты, хлеб, все такое. Ты пока беги, а я лейтенанта отвлеку.

– Зачем?

– Тихо, говорю, сталкеров разбудишь. Что значит – зачем? Не понимаешь, да? – Шепот рядового стал громче, добавилась хрипотца. – Да тебя же профессор в Институт увезет. На опыты!

– Опыты? Зачем? Нет. Он лечить меня. Будет лечить. – Пенка и впрямь стала говорить немного тише.

– Ага. Как же. Лечить. Стопудово тебе говорю, в клетку посадят и будут эксперименты ставить. Они же ученые, ну?

– Нет. Не будут. Я знаю.

– Да откуда ты знать-то можешь, дурилка? Я там служу, вот я знаю. Они таких, как ты, ловят – и в клетки. Беги давай, пока никто не видит, а лейтенанта отвлеку. Ну! Чего сидишь? Спасайся давай! Бегом!

– Не надо. Спасаться. Проф хороший.

– Тяжело с тобой… что ж ты такая непонятливая-то… Он у-че-ный. Он тебя поймал и увезет! Хватай мешок и сматывайся, пока не поздно.