Читать книгу "«Агата Кристи». Чёрные сказки белой зимы - Дмитрий Карасюк"

Фанатки «Агаты» отнеслись к появлению Насти крайне неприязненно. Законных жён музыкантов они, скрипя зубами, ещё соглашались терпеть, но с появлением юной проныры, занявшей место рядом с их кумиром, смириться было невозможно. Особенно досаждали Вадику питерские землячки его подруги: «Месяца два назад нас предупредили по телефону, что в Питере кто-то готовит настоящий теракт – собирается нас взорвать. Они же считают нас своей собственностью. Неприязнь к Насте они как объясняют? Настя отняла у нас Вадика. Значит, надо вместе, сообща устранить соперницу. А потом можно будет придумать себе новую». К счастью, до взрыва дело не дошло. Питерские фанатки лишь исписали подъезд своей счастливой конкурентки лозунгами «Настя – дура!» и намалевали на двери её родителей большой крест.

Глеб относился к Насте спокойно: «Не понимаю, откуда такая неприязнь к ней. Ведь это Вадик бросил семью, а не она. Глупо будет с моей стороны не общаться со спутницей Вадима, кто бы она ни была». Семейная жизнь самого Глеба со стороны казалась безоблачной. Его жена оградила мужа от всех бытовых забот: «Он не создан для быта, для тихой семейной жизни. Но эти недостатки я легко переношу. Он не ленится только в том, что касается творчества. На первый взгляд может показаться, что он очень ленив, любит, чтобы ему всё подавали. На самом деле за этим скрывается напряжённая внутренняя работа. Я это понимаю и поэтому безропотно тащусь за продуктами с тележкой, с коляской, с ребёнком на "Домодедовскую" (это 40 минут пути), а с "Домодедовской" тащу весь этот ворох покупок, а если нужно что-то купить маленькому, то это ещё поездки по городу… Я знаю, что он меня жалеет и хочет помочь, но у него просто не хватает на всё времени. Кроме того, он так боится, что на него будут показывать пальцем, что ему легче смотреть, как мы с маленьким мучаемся, чем поехать с нами в город. Но я всегда любила заниматься домашним хозяйством, и, потом, я знала, на что иду».

Напряжённая внутренняя работа в это время действительно кипела. Готовился к записи новый альбом, писались новые песни. Правда, отражение в текстах Глеба нашла вовсе не семейная идиллия: «Страшные сказки, страшные и печальные песни писать гораздо легче. Поэтому все, у кого не хватает таланта писать радостное и позитивное, – пишут печальное. Мне, например, приходила в голову такая чернуха, что становилось понятно, что она меня ещё больше разрушит, а в плане саморазрушительной музыки мы уже сделали всё, что могли. Но музыка не должна только веселить. Я добивался, чтобы люди не выходили из состояния депрессии. Мои стихи предназначены, чтобы люди чувствовали боль этого мира, чтобы чувствовали в себе необходимость этот мир менять. Мне не жалко ни себя, ни их».

Глеб и Татьяна Самойловы с сыном

Фото из журнала «Музобоз», 1998

После конфликта с «Райсом» «агатовцам» наверняка хотелось доказать всем, что они способны сами не только написать и записать альбом, но и самостоятельно его раскрутить. Кроме того, после записи «Урагана» прошло уже два года – стандартный срок между релизами группы. «Между нашими альбомами не такие уж и большие промежутки, – говорил Козлов. – Полтора-два года – это немного по сравнению с мировой практикой. Мы не вычисляем сроки выхода нового альбома. Вдруг внутри появляется естественное желание написать новую песню, вторую, и возникает мысль о новом альбоме. Мы начинаем делиться друг с другом новыми идеями, происходит всеобщее вовлечение в этот процесс, который уже невозможно остановить. А чтобы идеи сгенерировались, надо ещё отдохнуть от прошлой тяжёлой работы. Для нас создание альбома – довольно тяжёлый труд. И период релаксации у нас как раз составляет год-полтора». Глеб видел причину захода на новый альбом в другом: «На творчество вдохновляет неумение заниматься ничем другим, кроме творчества. Ещё вдохновляют те, кто спустя полтора года после выхода очередного альбома подходят, хлопают по плечу, и говорят: "Ну что? Не выпустить ли нам что-нибудь новенькое?" Вот такого хлопка по плечу вполне достаточно, чтобы снова начать работать. А потом сам себя стимулируешь, разжигаешь, опьяняешь, и приходит вдохновение».

В этот раз фиксировать нагрянувшее вдохновение решили в домашних условиях – прямо в пансионате, в комнате Олега Зуева, оборудовали студию. «Наш звукорежиссёр – большой мастак по всяким компьютерным делам, – рассказывал Козлов. – И он за лето набил свой компьютер всевозможными программами. Мы пришли к заключению, что можно делать хорошего качества музыку и дома».

Компьютерная техника образца 1998 года заставляла Зуева изрядно напрягаться: «Мы никогда не стремились к идеальному звуку. Его нет. Да и быть не может. Мы стремились к тому, чтобы выжать из аппаратуры максимум необходимого звучания. Глебу в некоторых песнях был нужен управляемый фильтр. Сейчас это решается в два клика, а тогда необходимо было достать из секвенсора трек, обработать его во внешнем редакторе и запихнуть обратно. Обычно не подходило. Поэтому данная операция повторялась много раз, пока не добивались нужного звука. А если честно, то все ошибки – от собственной невнимательности: сигнал пропал, значит, что-то не включили, и так далее».

Запись альбома в домашних условиях оказалась весьма хлопотным делом. «Я весело бегал по студии в "Горках" на костылях и с гипсом, – рассказывал Зуев. – Это создавало массу комичных ситуаций: то не успел добежать до компьютера, то до студии не успел. Синтезатор сломался – сами чинили. А чего стоили крики соседей, когда записывали гитару через комбик! Парни по отдельности приходили на студию и писали демо. Потом собиралось большое жюри, и отсеивалось то, что кому-то не нравилось. Это не значило, что песенка плоха, а просто не к месту. Я подготавливал предварительное сведение, выполняя или возражая против каких-либо пожеланий авторов, потом приходил Вадим, и все вместе сводили всё это дело в микс. То есть мастер-шефом был он».

Запись в «Горках» стала, по мнению Евграфовой, результатом творческих амбиций и экономических обстоятельств: «Новые технологии, позволявшие устроить студию дома, ещё больше замыкали "Агату" внутри собственной кастрюли. Это создавало дополнительный вызов для творческого человека: попробовать сделать всё без посторонних, без тех, кто не врубается в то, чего ты хочешь. Кроме того, надо иметь в виду и материальный фактор. Альбом писался во время финансового кризиса 1998 года, и лишних денег на профессиональную студию взять было негде».

Новый альбом получил название «Чудеса». В него вошли одиннадцать песен Глеба и три – Саши. «В этом альбоме все песни отсеяли сами авторы, – рассказывал Самойлов-младший. – Саша Козлов написал несколько песен и сам отрезал большую их часть. Я тоже много песен сам отсёк. Просто возникло ощущение, что это не те песни, за которые стоило бы рубиться. Вадим так и не стал выносить свои предложения. Он взял творческий отпуск на неопределённое время. Каждый художник имеет право на отдых. Ничего, Бог даст – напишет и новый мегахит, типа "Viva Kalman!" или "Чёрной луны", или что-то совсем-совсем новое…»

Глеб Самойлов