Читать книгу "Возраст чувственности - Элизабет Бикон"

Джеймс бросил взгляд на русые кудри трехлетней Амели. Могла ли она быть его дочерью? Есть ли у них общие черты?

– Бонапарт ему больше не доверяет, проблем и так немало, зачем тратить время еще и на меня?

– Письмо было единственным, что ты забрал тогда?

– Полагаешь, я ее подставил? Нет, это была поездка с целью проверить парижскую сеть.

– Больше ты ни во что не ввязывался?

– Мне было важно увезти ребенка. Попади девочка в руки врагов, ее могли бы использовать против меня.

– Выходит, ты искал шпиона, который стал работать на себя?

– Получается так. Но я был предупрежден, что меня могут вычислить прежде, чем удастся это сделать.

– Твои действия были на руку предателю? Возможно, ты знаешь больше, чем думаешь? – предположил Гидеон.

– Знать, что я думаю, – моя работа. Если со мной что-то случится, вы ведь не оставите несчастных сирот? Все бумаги у твоего адвоката, Гидеон. Я должен был кому-то довериться, а он самый хитрый и ловкий из всех, кого я знаю в этой профессии.

– Спасибо, но, извини, я не дам тебе такого обещания. Если ты будешь уверен в будущем детей, сможешь позволить себе проиграть.

– Ты ошибаешься, – перебил Том. – Он ведь влюблен.

– Что ж, это многое меняет, – протянул Гидеон.

Люк только усмехнулся.

– Это не так, – сдавленно произнес Джеймс.

– Не хочешь признавать? – удивился Гидеон.

– Он не может переступить через себя, – добавил Том.

– Сам не понимает, что происходит в его сердце, – вздохнул Люк.

– Оставим эту тему. Сейчас меня больше волнуют они. – Джеймс повернулся к детям.

– Пока им грозит опасность, мы не можем признать, что это не так.

Джеймс задумался.

– Мое настоящее имя никому не известно, – произнес он. – Даже Хебе не догадывалась, кто я на самом деле, а с ней я был близок, как ни с кем. Моя легенда была достаточно хороша, чтобы обманывать многие годы людей Бонапарта и вас. Что же теперь случилось?

– Подумай, кто еще мог знать, что ты не богатый скучающий аристократ?

– Только человек, который вовлек в это дело меня и своего сына. Бовуд заменил отца, когда несколько лет назад того стало подводить здоровье. Тогда произошла утечка, но Гарри нашел этого человека и разобрался, как я понимаю, навсегда.

– У кого хранится информация, предоставляемая агентами?

– Это никому не известно, по крайней мере, мне так сказали.

– Такого не может быть. Они лгут.

– Возможно. Или я не так умен, как считаю.

– Или это не имело значения до настоящего времени.

– Возможно.

Незаметно для мужчин к ним подошли Ровена и Полли.

– Любимая, – приветствовал Том жену и поцеловал в щеку.

Джеймс едва взглянул на Ровену.

– Миссис Уэстхоуп, – кивнул он.

– Мистер Уинтерли.

– Лучше бы я никогда сюда не приезжал, – признался Джеймс, отводя Ровену в сторону. – И дети были бы в безопасности вдали от меня.

– Их жизни всегда что-то угрожало, – осмелилась сказать Ровена. – Но сейчас они с теми, кто их любит, а это самое важное. Ты многие годы делал все, чтобы защитить брата и племянницу, а теперь можешь наконец быть с ними. Позволь же близким позаботиться о тебе, Джеймс.

– Я сам способен о себе позаботиться, к тому же я это не заслужил.

– Оглянись вокруг, Джеймс, – неожиданно сурово сказала Ровена. – Ты можешь, если пожелаешь, обманывать себя, но не их. Или меня, – добавила она.

– Я не могу иначе, Ровена. Я не могу позволить себе роскошь любить. И ты не должна.

– Даже нищий может это позволить, а мистер Уинтерли нет? Мне жаль тебя.

Ровена развернулась и собралась уходить.

– Постой, останься. Ты представляешь, каким оружием ты можешь стать в руках врагов?

– Мы и дальше будем притворяться, что мы просто любовники, не испытывающие чувств друг к другу?

– А ты ждешь от меня большего?

– Нет, мне достаточно того, что есть. И знаешь, волноваться о тебе я тоже не буду.

– Что ж, значит, соглашение достигнуто.

– Но не на равных условиях. Ты прибыл сюда вооруженный безразличием, оно способно погасить пушечный заряд. К тому же у тебя есть поддержка семьи.

– Возможно, ты права.

Джеймс задумчиво потер переносицу. В Ровене намного больше силы и мужества, чем в нем. Сейчас ему становилось жутко при одной мысли о том, что в любую минуту убийца может выпустить пулю, и неизвестно, в кого она попадет.

– Я не буду с тобой, пока не изменится твое отношение к семье и роли жены в жизни. Либо живи настоящим, либо откажись от всего, Джеймс.

– Лафрены и Уинтерли теперь связаны родственными отношениями, а поскольку ты подруга Калли и Гидеона, едва ли сможешь избегать меня.

– Смогу, но, боюсь, им это не понравится. – Ровена посмотрела на Гидеона и Люка, стоящего рядом с Полли, перевела взгляд на Тома, собиравшего с детьми листья. – Полагаешь, ты один рискуешь?

– Нет. – Джеймс поднял на нее глаза. – Хочешь сказать, ты готова рисковать вместе со мной? Неужели я стою таких жертв?

– Я готова. Только если ты пойдешь на уступки.

Ровена резко развернулась и зашагала в противоположную сторону, отчетливо ощущая спиной напряженный взгляд.

Глава 18

Что же ему делать? Бежать за Ровеной или, не доверившись братьям, остаться с детьми? Черт, эта вдова еще более коварная, чем Вирджиния. Перехватив взгляд Гидеона, Джеймс поспешил за Ровеной. Пришлось торопиться, чтобы остановить ее и не дать уйти домой в деревню.

– Вот чертовка, – бормотал он себе под нос, переводя дыхание. – Ты решила позволить себя убить? – выкрикнул Джеймс, когда Ровена наконец обернулась и зло посмотрела на него.

– Оставь меня, Джеймс.

– Чтобы тебя нашли мои враги?

– Тогда доверься мне. Вместе нам будет легче бороться.

Джеймс задумался. Он не мог подвергать ее такому риску, но ведь она может уйти. Жизнь без Ровены казалась пустой и бесполезной.

– Если я позволю себе любить тебя, поставлю под угрозу твою жизнь, Ровена, – глухо произнес он.

– И тогда она наконец станет насыщенной, а я полезной. Полагаешь, ты единственный, кто в молодости делал ошибки? Похоже, я влюбилась в свою мечту – выдуманного зеленоглазого принца, и она вот-вот разрушится. Прошу тебя, Джеймс, скажи, что на этот раз предчувствия меня не обманули, ты действительно тот единственный, мой герой, потому что я все больше уверяюсь, что поступила глупо, позволив себе полюбить тебя. Если это так, я готова страдать всю оставшуюся жизнь. А теперь уходи. Если ты не готов любить меня. На меньшее я не соглашусь.