Читать книгу "Вслед за Великой Богиней - Аркадий Захаров"

Сообщение Гюряты о жителях Севера, торгующих через окно в скале, — вероятно, сообщение о торговле с саамами, языка которых никто не понимал: «язык — нем».

Пришельцы с юга, выросшие в более благоприятных климатических и природных условиях, безусловно, были более высокорослыми, чем аборигены сииртя. К тому же люди склонны приуменьшать своего противника, а фольклору тем более свойственна гиперболизация. Вероятно, на этой основе зародились легенды о карликовом народе полярной тундры, живущем под землей.

Легенды о северных карликах были известны Руси, и Пушкин не ошибся, поселив карлу Черномора в полнощных горах Полярного Урала и Карского моря. Вспомним Людмилу в замке Черномора:

Она к окну решетчату подходит, И взор ее печально бродит В пространстве пасмурной дали. Все мертво. Снежные равнины Коврами яркими легли; Стоят угрюмых гор вершины В однообразной белизне И дремлют в вечной тишине. Бунтует вихорь в поле чистом, И на краю седых небес Качает обнаженный лес…

Кто бывал зимой на отрогах уральского хребта Пайхой, заходящего в море на Югорском полуострове, тот узнает эту картину.

Участники иностранных экспедиций, плававших вдоль северного побережья России в XVI–XVII веках, сообщали о диковинных, не похожих на ненцев людях.

Несомненно, это были сииртя, впоследствии переселившиеся на Кольский полуостров и известные нам теперь как саамы.

В конце XIII века венецианский купец Марко Поло в своей знаменитой «Книге» написал о стране Тьмы: «На север от этого царства (Сибирь) есть темная страна; тут всегда темно, нет ни солнца, ни луны, ни звезд. У жителей нет царя, живут они как звери, никому не подвластны. У этих народов множество мехов и очень дорогих. Все они охотники, и просто удивительно, сколько мехов они набирают. Соседние народы оттуда, где свет, покупают здешние меха: им носят они меха туда, где свет, там и продают; а тем купцам, что покупают эти меха, большая выгода и прибыль.

Великая Россия, скажу вам, граничит с одной стороны с этой областью».

Из книги о путешествии Марко Поло следует, что в XIII веке «торговые гости» из Средней Азии и Бухары прекрасно знали караванный путь в «страны полунощные» и если привирали чуть-чуть в описаниях, то лишь затем, чтобы набить себе цену, отпугнуть конкурентов и поднять свой престиж в глазах доверчивых читателей. Впрочем, так делали не только знаменитые путешественники по Сибири, но и писатели, в ней некогда не бывавшие, как, например, Даниэль Дефо, написавший роман о приключениях Робинзона в Сибири. У Пушкина была книга Дефо, в которой описано немало чудес, но он, несомненно, читал и ее раннее издание на французском языке. Но даже и серьезные ученые Российской академии находили в Сибирской земле немало чудесного. Василий Зуев из экспедиции академика Пал л аса писал своему руководителю о севере Сибири: «Зимою там почти свету нету, а бывают дни около Николы не более трех или четырех часов, в кои при свете писать можно. Летом же, напротив того, и днем и ночью такая светлость, что не только читать и писать можно, но между ранним вечером и ночью почти различия нету, и без привычки на первый случай уснуть нельзя… Кто желает сими приятностями наслаждаться, то пускай сам туда съездит, тогда увидит и мне поверит, сколь прелестное летнее тамошней страны состояние.

Северные сияния там не в большом почтении и не за великую особливость считают, потому что там и зимой и летом часто случаются, а особливо под осень. Простые северные сияния очень неудивительны, но которые с немалым треском и большим шумом зимой случаются, те часто приводят зрителей в удивление, ужас и преду — гадание. Тотчас после таких пойдут у их переговоры, перенятые у русских невидалцов, и всяк предбудущее по своему разуму заключает, но таковым заключениям здесь места нету, а для курьезности приложу одне мнения тамошних господ физиков, отчего оне происходят. Иные говорят, что солнце в море купается, и оттого свет оказывается и скрывается, а треск значит, когда оно о воду ударяется. Иные сказывают, что море горит в то время и от его волнования происходит сей стук и движение колумнов. Так наши остяки свою физику толкуют».

Книга о путешествии экспедиции Палласа также была в библиотеке Пушкина и, закрывая ее после чтения, поэт с полным правом мог сказать о Сибири: «Там чудеса!»

Верста двадцать девятая

Следы невиданных зверей

В темнице там царевна тужит,

А бурый волк ей верно служит.

Пушкин. У Лукоморья

Вас никогда не удивляло, почему у Пушкина волк именно бурый, а не серый, каким его создала природа и каким он традиционно изображается во всех фольклорных и литературных источниках?

Не без исключений, естественно. В некоторых сказках, как и в природе, встречается белый волк — альбинос. Изредка попадается черный волк. На Алтае и в горах Тянь-Шаня водится даже красный, очень редкий и вряд ли известный Пушкину. Но вот бурых, если верить знаменитому естествоиспытателю Брэму, в природе не встречается.

Что это: случайная ошибка великого поэта или, наоборот, осмысленная и закодированная информация, на которую никто не обратил внимания? В ошибку как-то не верится. Ничто не мешало Пушкину исправить ее, заменив «бурый» на «серый», — ни размер, ни рифма не пострадали бы. Но он этого не сделал. Значит, в этом — закодированная информация. Какая? Попробуем отыскать ее в Лукоморье.

В легендах об острове Буяне — земле бородатых фигурируют волки, на которых ездят обитатели острова. В свою очередь Брэм в «Жизни животных» подчеркивает, что ездовые лайки Северо-Восточной Сибири и эскимосские собаки чрезвычайно похожи на волков. Окрас шерсти лаек встречается самый разнообразный, в том числе и бурый. Не сибирскую ли ездовую собаку, которая верно служит сибирякам тысячелетия, назвал поэт «бурым волком»?

Вот как описывал сибирских собак уже известный нам Василий Зуев: «Собаки каждый день небывалым там людям наведут чрезвычайну скуку своим воем, который по всему городу раздается, таким образом сойдутся собаки три или более, перво подерутся, потом начнут выть, что услыша прочие собаки то же подымут, и так во всем городе (Березово) сделается такой вой, что из конца в конец переходит, будто караульные перекликаются, стоя на караулах, крича: "С богом! Ночь начинаем"».

На путешественников, по выражению Зуева — небывалых людей, впервые попавших на Север, езда на собаках производила неизгладимое впечатление и впоследствии давала пищу для рассказов, которые, со временем обрастая фантастическими подробностями, могли обратиться в сказки, подобные сказке «Иван-царевич и серый волк».

Но даже и рукописи серьезных авторов, к коим нельзя не отнести Марко Поло, содержат удивительные сведения о ездовых собаках: «На севере, знайте, есть царь Канчи. Он татарин, и все его подданные татары… У них большие медведи, все белые, и длиною в двадцать пядей. Есть тут лисицы, совсем черные и большие, и дикие ослы; много тут горностаев; из их шкур делаются дорогие шубы… Белок обилие и много фараоновых крыс, и все лето они ими питаются, потому что крысы очень жирны.