Читать книгу "Небо на плечах - Алексей Федорочев"

Прямо на изготовившегося к новому броску и ощерившегося заостренными прутьями замершего монстра.

В отличие от одаренного Олега шансов выжить у моего эконома не было.

— Уходи, хозяин! — просипел Ли, испуская дух.

— Внимание! Угроза по протоколу альфа! До начала самоликвидации комплекса осталось девять минут. Пожалуйста, сохраняйте спокойствие и покиньте здание! Внимание!..

— Покойся с миром! — прошептал я, сглатывая ком, застрявший в горле.

— Шеф! Ходу! — Хлопнул меня по спине Рус, тащивший на буксире растерянного Борьку. — Ему уже не помочь!

Олимпийские рекорды по бегу с препятствиями мы побили все!

В самом первом проломе, ведущем наружу, у меня вырвали ношу и потянули прочь, а уже на улице вставшая дыбом земля сбила нас с ног, но мы тут же вскочили и помчались еще резвее, спасаясь от образовывающегося кратера. На "Касатку" взлетели вместе с десятком собак, и Михалыч показал класс, уходя из набиравшего силу течения, хлынувшего заполнять разлом.

Олегу, обвешанному с ног до головы всеми "лечилками", что нашлись у кистеневцев, я пока ничем помочь не мог — был пуст. Привалился к борту и подставил лицо дождю со снегом. Освоившийся на палубе вожак своры подполз и, тихо скуля, начал слизывать влагу со щек. Привыкнуть терять своих невозможно.

— Прости… — послышалось сбоку.

Без слов за руку притянул товарища к себе. Если бы не Олег, меня бы сегодня не стало после первого залпа монстра. Если бы не Борис, меня бы не стало, пораженного вторым залпом. Если бы не Руслан — не стало бы Ли, свалившегося в обрушенный пролет. Но если бы не Ли — не стало бы нас всех. Рус, не зная всей силы Черного, и никогда не попадавший под гашение, просто не сообразил бы, зачем толкать Бориса обратно. И нам бы не хватило времени прочухаться после всплеска гасителя. А вместе с нами наверняка погибли бы и остальные кистеневцы, до последнего караулившие нашу команду. И не факт, что кэп бы ушел, не дождавшись нас. Такая вот арифметика…

Кстати!..

— Игорь! — позвал я Гонца, — Что с вояками?

— Так это, Егор Николаевич… когда та тетка начала вещать, мы их быстренько к периметру вытащили. Не наши, но свои же! Побегать пришлось, а так вроде всех вынесли. В ту сторону разлом не пошел, даст бог, переживут! Первые, когда сгружали, уже ворочаться начали.

— Спасибо! — Пожал руку смущенному моей благодарностью бойцу. Сообразил же! Не стал бросать беспомощных на смерть!

— А Олег Петрович чего теперь? Пока вы не оклемались, может железки-то ему того? Вынуть?

— Не вздумайте!!! — перебил я на корню дурную инициативу, — Пока не восстановлюсь — никаких телодвижений в его сторону! Ему сейчас главное час прожить, пока я сил не наберу, а с вашими "лечилками", я думаю, он без проблем и больше продержится.

— Дай-то бог! А Ли?.. — осторожно спросил Игорь, прекрасно понимая ответ.

— Погиб. Вытащил нас всех и погиб, — дернувшегося Борьку придержал за плечо.

— Вот ведь! Мы ж с ним воевали когда-то! Ну, только не вместе, а против. Я служить аккурат на Амурский котел попал, где он в плен угодил. Может, даже стреляли друг в друга… А разговорился с ним вчера — нормальный мужик, даром что нерусь! Эх, судьба-курва!

— Она самая!

Не понимаю как, но уже через два часа я опять был способен на подвиги. Определенно, я, как маг, вырос на порядок. Аппарат измерения источника буду теперь вообще по кривой дуге обходить — от ожидаемых цифр мандраж начинается. Вся возня с ранами Олега заняла у меня всего лишь сорок минут, и то дольше думал, как половчее штыри из тела вынуть, чем залечивал.

С временной недееспособностью Земели остро встал кадровый вопрос — Ольга наотрез отказалась занять должность и.о. начштаба. Должность сиделки при раненом герое показалась ей привлекательнее. Зря, на мой взгляд! Теперь, когда опасность заразиться практически исчезла, самое время ей было нарабатывать очки. Но я никогда и не утверждал, что понимаю женщин.

Из "Кистеня" я уже всех, кого мог, вытащил, пришлось присматриваться к имеющимся военным. По итогам раздумий остановил выбор на капитане Гоголине — том самом седом капитане, что встретился мне в первый день в тогда еще Тутонинской приемной. Повышенный до майора Олегу он все равно проигрывал по всем статьям, хотя бы потому, что стеснялся соваться ко мне со сложными вопросами, или наоборот, зацикливался на пустяках, которые легко можно было спихнуть на подчиненных. А самая главная претензия — не хватало у него духу строить всех! Эх, какая жалость, что Леха оказался неиммунен к Fugiens mortem! Вот уж у кого уверенности хватало на десятерых!

Ближе к вечеру Олег, качаемый ветром, добрался до моего кабинета.

— Зема! Какого лешего?! — заорал я на него, едва увидел на пороге, — Тебе лежать и лежать! Ты сейчас всю мою работу насмарку пустишь!

— Я аккуратненько.

— Ага! Аккуратненько! А потом мне тебя опять вытаскивать! Чудом же выжил!

— Выжил же! Говорят, ты тут зашиваешься?

— Не так, как в первый день. Садись уже, ради бога! Не стой! — я подскочил и отодвинул ему стул

— Егор, такое дело… — не послушался он, оставшись стоять.

Олег примолк, а я оглядел его новыми глазами. Теперь, когда костлявая на полпальца разминулась с нами, осознал, как легко мог потерять лучшего друга.

Круги под глазами…

Наметившиеся на лбу морщины…

Ввалившиеся щеки…

Засеребрившиеся сединой волосы…

Мундир, который начал на нем болтаться…

И новенький золотой ободок обручального кольца на безымянном пальце.

Хотел сесть на мною же отодвинутый стул, но промахнулся, оказавшись на полу.

Слов не было.

Интерлюдия.

В курсанте Дмитрии Васильеве странным образом сочетались присущие юности максимализм и наивность, привитые дедом рассудительность и циничность, а также собственные врожденные злопамятность и мстительность. Этот гремучий коктейль приводил порой к очень интересным результатам. Как, например, сейчас.

То, что его имя использовали для того, чтобы вынудить брата влезть в опасную придворную интригу, Дмитрию очень не понравилось. Как бы ни относился дед к Потемкиным и их отпрыску, случайно попавшему ему в руки, иначе, чем младшим братом, Дмитрий Егора не считал. А Горынычу, также очарованному раньше рассказами о неуловимом и успешном разведчике, просто незачем было наговаривать на героя.

Владимир Лопухин-Задунайский моментально перешел из разряда кумиров детства в смертельные недруги. Тихон Сергеевич, отмахнувшийся от подозрений, тоже растерял значительную часть авторитета в глазах подопечного. Будь Дмитрий постарше, он бы затаил свои чувства до поры до времени, выжидая удобного случая, но свойственная молодости бескомпромиссность толкала его на активные действия. К тому же наличие врага уровня главы личной императорской службы охраны и безопасности щекотало нервы и будоражило собственное эго.