Читать книгу "Девочки - Эмма Клайн"

Сюзанна припарковалась чуть дальше по улице, но все равно миссис Даттон точно заметила незнакомую машину. Может, она подумала, что к Тедди приехал какой-нибудь друг, какой-нибудь местный приятель постарше. Донна хихикала, зажимая рот рукой. Пучила глаза от смеха. Сюзанна, кривляясь, делала страшное лицо — тсс, мол. У меня в ушах громко стучал пульс. Тики носился внизу, было слышно, как миссис Даттон с ним воркует, а он тяжело вздыхает в ответ.

— Эй? — крикнула она.

В наступившей тишине явно чувствовалось напряжение. Скоро она поднимется в спальню — и что тогда?

— Пошли, — прошептала Сюзанна. — Смоемся через заднюю дверь.

Донна неслышно хохотала.

— Вот блин, — повторяла она, — вот блин.

Сюзанна бросила помаду на комод, но Донна так и осталась в комбинации, только лямки поддернула.

— Иди первой, — сказала она Сюзанне.

Чтобы выйти из дома, нужно было пройти мимо миссис Даттон на кухне.

Она, наверное, недоумевала, глядя на розовое месиво арбуза в раковине, на липкие следы на полу. Может быть, только сейчас уловила что-то неладное, царапнуло чужим присутствием. Дрожащая ладонь у горла, вот бы муж был рядом.

Сюзанна кинулась вниз по лестнице, мы с Донной рванули следом. Оглушительно топая, пронеслись мимо миссис Даттон, на всех скоростях проскочили кухню. Донна и Сюзанна хохотали как бешеные, миссис Даттон визжала от ужаса. Тики, гавкая, помчался за нами — быстро, возбужденно, стуча когтями по полу. Миссис Даттон пятилась с неприкрытым ужасом.

— Эй, вы, стойте! — Но голос у нее дрожал.

Она наткнулась на табурет, потеряла равновесие, села с размаху на плитки. Мы пронеслись мимо, и я оглянулась — увидела, как миссис Даттон растянулась на полу. На застывшем лице промелькнуло узнавание.

— Я тебя узнала, — крикнула она, пытаясь встать, истерически задыхаясь. — Я тебя узнала, Эви Бойд.

Часть третья

Джулиан вернулся из Гумбольдта вместе с другом, которого нужно было подбросить до Лос-Анджелеса. Друга звали Зав. Имя казалось смутно растафарианским, по крайней мере, он его как-то так произносил, хотя сам Зав был бледный как рыбина, с копной рыжих волос, стянутых женской резинкой. Он был гораздо старше Джулиана — лет тридцать пять, может, — но одевался как подросток: такие же чересчур длинные шорты с кучей карманов, такая же заношенная в хлам футболка. Он, оценивающе щурясь, расхаживал по дому Дэна — взял статуэтку быка, вырезанную то ли из слоновой кости, то ли из какой-то другой кости, поставил на место. Внимательно изучил фотографию матери Джулиана на пляже, с Джулианом на руках, и, посмеиваясь, вернул ее на полку.

— Слушай, это ок, если он у нас переночует? — спросил Джулиан.

Как будто у воспитательницы в лагере.

— Это твой дом.

Зав подошел, пожал мне руку.

— Спасибо, — сказал он, энергично сдавливая мне ладонь, — вот это, я понимаю, по-человечески.

Саша и Зав, похоже, были знакомы, и вскоре все трое уже обсуждали мрачный бар неподалеку от Гумбольдта и его седого владельца-коноплевода. Джулиан обнимал Сашу за плечи со взрослым видом мужика, вернувшегося из забоя. Сложно было представить, что он может навредить собаке или кому угодно, до того Саша радовалась его возвращению. Со мной она весь день говорила уклончиво, по-девчачьи, никакого намека на нашу вчерашнюю беседу. Зав сказал что-то, и она рассмеялась милым, негромким смехом. Рот слегка прикрыла рукой, как будто не хотела показывать зубы.

Я собиралась поужинать в городе, оставить их втроем, но Джулиан заметил, что я ухожу.

— Эй, эй, эй, — сказал он.

Все посмотрели на меня.

— Я выйду ненадолго в город, — сказала я.

— Поешь с нами, — сказал Джулиан.

Саша кивнула, прижалась к нему. На меня она смотрела с небрежным, отрывочным вниманием человека, который весь вращается вокруг любимого.

— У нас куча еды, — сказала она.

Улыбаясь, я, как положено, стала отказываться, но в конце концов сняла куртку. Быстро привыкла к чужому вниманию.

По дороге из Гумбольдта они заехали за продуктами: громадная замороженная пицца, пенопластовый лоток говяжьего фарша, продававшегося со скидкой.

— Настоящий пир, — сказал Зав. — Белок есть, кальций есть. — Он вытащил из кармана аптечный пузырек: — И зелень есть.

Он принялся крутить косяк на столе, на скручивание ушло огромное количество бумаги и усилий. Зав оглядывал свою работу с расстояния, потом брал еще щепотку из пузырька, промариновав всю кухню в запахе подмокшей конопли.

Джулиан обжаривал фарш на плите, скользкий блеск мяса постепенно исчезал. Он потыкал разваливающиеся котлеты ножом для масла, понюхал их, поворочал. Студенческая готовка. Саша сунула пиццу в духовку, скомкала целлофановую обертку. Положила каждому по бумажному полотенцу — весточка из мира обывателей, где накрывают на столы и у всех есть дела по дому. Зав пил пиво и с насмешливым презрением наблюдал за Сашей. Косяк он пока не раскурил, но с явным предвкушением вертел его в пальцах.

Я слушала, как они с Джулианом обсуждают наркотики — со страстностью профессионалов, обмениваясь сводками, будто биржевые трейдеры. Преимущества парникового урожая перед открытым грунтом. Уровни ТГК [13] в разных сортах. Совсем не то что в дни моей молодости, когда наркотики были сродни хобби, каннабис выращивали вместе с помидорами и раздавали в баночках с завинчивающимися крышками. Кто хотел, сам собирал семена и сажал. Одну крышку можно было обменять на бензин — хватало, чтоб доехать до города. Поэтому теперь странно было слушать, как они упрощают наркотики до цифр и расчетов, низводят мистические врата до массового изделия. Впрочем, может, Джулиан и Зав правильнее к этому относятся, без очумелого идеализма.

— Блядь, — сказал Джулиан.

В кухне запахло пеплом и горелым крахмалом.

— Черт, черт, черт!

Он открыл духовку, выхватил пиццу голыми руками и, чертыхаясь, швырнул ее на стол. Она была черная и дымилась.

— Блин, — сказал Зав, — мы ведь специально получше выбирали. Подороже.

Саша заметалась по кухне. Кинулась читать инструкцию на коробке от пиццы.

— В разогретую духовку, на четыреста пятьдесят, — промямлила она. — Я так и сделала. Ничего не понимаю.

— А во сколько ты ее поставила? — спросил Зав. Саша взглянула на висевшие на стене часы.

— Дура, они стоят, — сказал Джулиан.

Он схватил коробку, запихнул ее в мусорное ведро.

У Саши было такое лицо, словно она вот-вот расплачется.

— А, ладно, — с отвращением сказал он. Поковырял горелую корку сыра, вытер пальцы.