Читать книгу "Тенеграф - Кшиштоф Пискорский"

Арахон снова попытался развернуться, чтобы разделить противников. Они, однако, на него уже не бросились. Шли вместе, стараясь почти не отрывать ноги от пола, не позволяя себя разъединить. Направляли в его сторону клинки рапир.

И’Барратора вышел им навстречу, отрывая от пояса очередной мешочек. Кинул им его в лицо – содержимое его вмиг превратилось в облако белой алхимической пыли, столь мелкой, что встала она подобно туману. Противники начали отступать, кашляя и вытирая глаза рукавами, и тогда-то он ворвался в облако, сдерживая дыхание.

Нырнул под удар рапиры Бенедитто Скорци и ударом даги в горло завершил жизнь сего флорентинского наемника с худым лицом и ангельским голосом, который прославился неприличными песенками о северных войнах, распеваемых вечерами за вином. Теперь из его глотки, которая столько раз радовала слушателей, вылетело лишь бульканье и начала хлестать кровь, а И’Барратора прошел над его подрагивающим телом, направляясь к трем оставшимся.

Те продолжали отступать, он же шагал в их сторону неотвратимо, словно сама смерть, – пожиратель рассказов, который завершает чужие истории, вписывая в них последнюю кровавую главу.

Они и не думали сдаваться, атаковали почти одновременно – три клинка и два кинжала против его рапиры и даги.

Он же ушел от одного удара, парировал, коротким полуфинтом пробившись на другую сторону. Контратаковал, сделал финт, в обороте воткнул дагу в чье-то бедро, но выдернуть ее уже не успел. На него посыпались очередные удары, из которых один пришелся ему в бедро, прямо под толстым поясом. Еще несколько раз блеснули клинки, раненый стражник откатился в сторону, корчась от боли.

Оставшиеся двое переглянулись и атаковали одновременно слева и справа. Две рапиры и два кинжала против одного клинка.

И’Барратора ушел в сторону, сбил молниеносный удар, снова ушел, но так и не смог занять удобную позицию: один из нападающих постоянно оставался слева от него, а второй – справа. В конце концов они снова поднажали одновременно, засыпая его градом ударов, что закончились двумя быстрыми уколами.

Хольбранвер выдохнул, увидав, как Арахон сбивает один клинок, а второй в отчаянии хватает голой рукою. И только через миг он вспомнил, что рука эта не была голой. Клинок заскрежетал по металлическим пластинам, выстилающим внутреннюю сторону перчатки фехтовальщика. Противник с удивлением взглянул на руку Арахона, а тот сильно дернул, втягивая стражника между собой и его товарищем. Пойманный отпустил рукоять, перебросил кинжал в правую руку, а Барратора, парируя удар его товарища, одновременно вмазал по разоруженному рапирой, удерживаемой за клинок. Тяжелый корзинчатый эфес с хрустом ударил в лицо, брызнула кровь, противник ошеломленно отступил.

Слева подкрался раненный в бедро рубака, но И’Барратора увидел его краем глаза. Сменил стойку и рванулся вперед, пробивая тому грудь. Так он убил человека, который его узнал, – Эрнесто Биттруччи, ветерана осады Коппендама, с которым некогда сиживал он в одном окопе, хотя и позабыл об этом, ибо не обладал хорошей памятью на лица.

Последние два противника Арахона вскрикнули от отчаяния, увидав очередного приятеля на земле. Один из них, уже со сломанным носом, утерся рукавом, а потом двинулся вместе с товарищем с удвоенной силой. И’Барратора улыбнулся. Знал, что злость действует лучше брошенной в лицо алхимической пыли.

Пухлые амурчики с потолка с интересом посматривали, как после короткого обмена ударами он распорол горло шестого стражника – Аурелия Рамона, седеющего наемника, который приносил Саннэ яблоки из сада. А потом погрузил рапиру в живот седьмого, бывшего солдата городской гвардии, Сильвия Дандала, который присоединился к Ламмондам, потому что хорошая оплата помогала ему содержать троих детей, оставшихся у него на руках после смерти жены от тифа.

В зале установилась тишина. Восьмой противник уже дополз до дверей, только раз оглянувшись назад. Посреди прекрасного бального зала, на полу, усыпанном металлическими паучками, в облаке алхимической пыли стоял архимастер Арахон И’Барратора, окруженный семью трупами.

Рауль Ламмонд уже не кричал. Смотрел, выкатив глаза. Как и Хольбранвер и Саннэ. Знали они, что стали свидетелями события исторического – это был сам гений смерти, который наверняка попал бы в легенды, если бы наемные фехтовальщики пользовались такой же известностью, как писатели и поэты.

Рауль очнулся первым. Прицелился в И’Барратору своим тенестрелом и потянул за спусковой крючок. Саннэ пискнула.

В простом механизме оружия две покрытые инскрипциями пластины столкнулись под прямым углом, открывая укорот в ужасные тенесторонности. Пуля была вытолкнута пружиной в тенеукорот и должна была выстрелить из него с другой стороны, расплавленная в волну жидкого железа и подталкиваемая невероятным давлением.

Однако этого не произошло.

Не было свиста, не вырвался дым, поскольку пуля никогда не покинула ствола. Исчезла где-то в тенепространстве. Перехватила ее там сила, о природе которой ни Арахон, ни кто другой в зале даже не догадывались.

Рауль удивленно взглянул на оружие, а потом дал знак стоящему рядом лакею, чтобы тот подал ему пороховой пистолет.

И’Барратора тем временем протянул руку в сторону Хольбранвера, а тот бросил ему свой тенестрел – немного неловко, чуть высоковато. Однако фехтовальщик сделал два танцующих шага, подхватил приклад из орехового дерева, чуть присел, прицелился и выстрелил.

Разогнанная адской жарою пуля пролетела сквозь тенесторонность бахмут и ударила Рауля Ламмонда в самый центр лба, вырывая его затылок и забрызгивая кровью лакея.

Рана заскворчала и задымилась, а раскаленный металл еще минуту светился на стене.

Лакей страшно закричал.

Закричала и Саннэ, только Хольбранвер сохранил поразительное спокойствие. Поднял девочку, перекинул ее через плечо и двинулся вдоль стены к двери, ведущей в коридор для слуг. Перезаряжая оружие, И’Барратора некоторое время шел спиной вперед, чтобы удостовериться, что их никто не преследует.

Через миг они уже бежали вдвоем в направлении тенеукорота.

– Это было невероятно, – выдавил Хольбранвер. – Такие, как Д’Ларно, будут рассказывать об этом легенды.

– Лучше бы этого не случилось. И дело не в гордости, – ответил И’Барратора. – Я оставил вдовами несколько женщин. А все из-за глупого тенеграфа…

– Но ты прикончил самого мерзавца Рауля! – крикнул ученый, оскальзываясь на повороте.

– И что с того? Я не должен был его убивать, – выдохнул фехтовальщик. – Меня понесло. Это сын гранда! Я уже никогда не смогу чувствовать себя в безопасности в этом городе. Ни один род не даст мне работы.

Хольбранвер не мог поверить своим ушам. Его товарищ, одержав славнейшую победу в истории поединков, вел себя так, словно только что проиграл.

Тем временем далеко позади них снова раздалось эхо погони. Новые стражники, должно быть, добрались до бального зала и, найдя тело хозяина и своих приятелей, жаждали за них отомстить.