Читать книгу "Побег из армии Роммеля. Немецкий унтер-офицер в Африканском корпусе. 1941-1942 - Гюнтер Банеман"

– Спасибо! – крикнул я ему вдогонку от всей души.

Он помахал рукой, даже не обернувшись, и исчез среди машин.

Не желая больше испытывать судьбу, я нажал на газ и направился к шлагбауму, мимо которого проехал только полчаса назад.

Часовой не торопясь поднялся с корточек и подошел к подъемнику шлагбаума. Меня распирало от радости, что я избавился от посылки. Я не удержался и накричал на него. Его ленивые движения ускорились, и он наконец поднял шлагбаум.

Наверное, он ругал меня последними словами, когда, умчавшись на своем джипе, я оставил его стоять в клубах пыли и отплевываться от песка.

Глава 34

СТРАХ

Странствуя в качестве дезертира, я достиг перекрестка дорог, где должен был принять решение, в каком месте пересечь границу Ливии и в каком направлении ехать. У меня не было больше причин задерживаться в этой стране, где за мной охотились немцы, которые не прощают дезертирства, и итальянская военная полиция, которая не забыла доклады о стычках, которые у меня с ней произошли.

Если бы меня поймали итальянцы, им пришлось бы передать меня немецким военным. Однако мое существование с момента поимки до момента передачи немцам стало бы совершенно невыносимым. Я мог представить себе все издевательства, которым подвергнут меня итальянцы, – побои, пинки, пытка жаждой и другие удовольствия, порождаемые лютой ненавистью и злобой, особенно когда итальянцы имеют дело с одним человеком, а не с бригадой британцев. Я понял, что бесполезно пытаться достать бензин и другие припасы в Бенгази. Поэтому я решил вернуться в Барку. Это можно было сделать двумя способами. Я мог либо вернуться на окраину Бенгази и следовать по прибрежной дороге, которой я приехал сюда, либо резко свернуть в глубь материка и двигаться по дороге через Эль-Абьяр, хотя она не имела такого покрытия, как Виа-Бальбия. К тому же она была на несколько километров короче и не переполнена бесконечными конвоями. Я решил ехать по ней. Вскоре я был уже далеко от аэродрома.

Хотя путешествие было не из приятных, сама мысль, что на дороге на Барку через Эль-Абьяр не было военной полиции, радовала меня. Я не встретил там ни одной машины. Трасса была покрыта крупнозернистым песком и каменистыми ухабами, а вокруг, насколько хватало глаз, расстилалась пустыня, утыканная отдельными колючими кустиками.

После часа езды машина покрылась толстым слоем пыли. Тремя часами позже я неожиданно натолкнулся на двух немецких солдат, несущих патрульную службу на Эль-Абьяре.

Встречи с патрулем я здесь не ожидал. Два солдата с винтовками на изготовку появились столь неожиданно, что я впервые с момента дезертирства оказался не готовым к действию. Я остановил машину и, высунувшись из кабины, еле смог сказать «привет».

Они ответили более бодрыми голосами и опустили стволы винтовок, увидев, что я немец.

– Черт, какая неудача, – сказал один из них, и я озадаченно посмотрел на них. – Мы думали, вы англичанин, когда увидели вашу машину вдалеке, – объяснил солдат. – А куда вы направляетесь?

Я сдвинул на лоб пропыленные защитные очки и, щурясь от солнца, взглянул на них.

– В Барку и дальше в Эль-Макили, – ответил я и потянулся за бутылкой с водой, чтобы размочить комок страха, засевший в груди.

– Вам надо было ехать по прибрежной дороге – это как воскресная прогулка, – сказал один из них.

Я с сомнением покачал головой, прихлебывая из бутылки.

– Вы ошибаетесь, – ответил я и протянул ему бутылку: – Хлебните!

Но он отказался, сказав, что у них этого добра хватает.

– Виа-Бальбия так забита конвоями, что там и скорости не наберешь. Кроме того, нет ничего хуже, как ехать между двумя дизельными грузовиками и глотать пыль и их вонючий выхлоп! – сказал я солдатам, плотно завинчивая бутылку и засовывая ее в бардачок. – А вы-то чего здесь торчите? – сумел я, наконец, задать вопрос. Меня очень интересовало, что они здесь делают, ибо в этом месте не было ничего, кроме этих двух солдат, – ни машины, ни укрытия, ничего.

– Ловим, – ответил молчавший до этого солдат.

Его ответ поставил меня в тупик.

– А чего здесь искать-то?

Ведь ловить здесь было нечего. В этой безводной пустыне не было даже мух.

– Ловим английские разведдозоры, – просветил он меня.

Мое лицо, должно быть, выражало сомнение и недоверие, которое они тут же рассеяли, рассказав мне о встрече предыдущей ночью с английскими бронемашинами, ехавшими в сторону Эль-Абьяра.

– Мы захватили у них один «моррис» с барахлом, изготовленным в Британии, – детонаторами, минами-ловушками и индивидуальным снаряжением.

Я покачал головой, изображая удивление, а про себя подумал, как удивились бы они, если бы узнали, что всего лишь несколько ночей назад я находился рядом с английскими разведчиками. И все-таки было удивительно, как далеко эти британские разведдозоры проникали в глубь контролируемой немцами и итальянцами территории, учитывая, что британские базы находились за колючей проволокой вдоль ливийско-египетской границы. Они выезжали из-за линии фронта восточнее Эс-Саллума на побережье, добирались до оазиса Эль-Джагбуб (Джарабуб), а потом пересекали пустыню (около 500 км до Бенгази. – Ред.).

– Вот почему мы подумали, что вы англичанин, когда заметили вдалеке ваш английский джип. Никогда не знаешь, кто сидит за рулем этих проклятых машин, – просветил меня солдат. – А мы уж собирались сообщить на пост о вашем прибытии. Думаю, хорошо, что мы этого не сделали. Наш старик – ужасно сварливый тип – сразу бы вскипел, он у нас такой нервный. Но здесь проезжает мало машин, только грузовики снабжения наших постов да грузовики, идущие в Эль-Макили, – сказал он.

– Ну так и я еду туда же, так что мне лучше отправиться, а то война закончится, пока доберусь! – И я надвинул на глаза очки.

– Смотрите не заблудитесь, – сказал один из солдат и отступил от моего джипа, когда я завел мотор.

– А далеко ли отсюда до поста? – крикнул я, перекрывая шум мотора.

– Два километра, – ответили они вдогонку.

Комок страха и удивления внутри растворился, и я от него избавился. Если бы они искали меня, я давно был бы покойником, поскольку совсем не был готов к этой встрече. Объехав каменистый холм и убедившись, что нахожусь вне поля зрения солдат, я остановил машину и приготовил все для проезда через Эль-Абьяр. Я вытащил и проверил автомат. Быстро очистил щеткой пулемет и убедился, что лента заправлена. Хотелось бы сделать пробную очередь, но стрелять здесь было бы неразумно.

С «Парабеллумом» за поясом и парой ручных гранат в кармане на дверце джипа я почувствовал себя гораздо уверенней.

Через несколько минут, как только я выехал из-за поворота, показался занятый немцами пост Эль-Абьяр.

Я вскоре убедился, что он укреплен довольно слабо. С десяток палаток стояли на большом расстоянии друг от друга, чтобы уменьшить ущерб от воздушных налетов. Грузовики, передвижная кухня и ремонтная мастерская были беспорядочно разбросаны вокруг центральной точки, которая представляла собой бетонное фортификационное сооружение, окрашенное защитной краской и покрытое камуфляжными сетями. Здесь находилась врытая в землю цистерна, в которой, вероятно, располагался штаб этого убогого поста. Рядом имелись несколько укрытых мешками с песком пулеметных точек и три легкие 20-миллиметровые автоматические зенитные пушки, обнесенные колючей проволокой. Я проехал вдоль насыпи, но держался на расстоянии, надеясь, что никто не вступит со мной в разговор. Я уже иссяк на выдумки и на нужные ответы, в особенности на умные вопросы.