Читать книгу "Круиз - Генрих Аванесов"

Второй причиной для радости был профессиональный интерес. Чутье, которое у него, безусловно, было, подсказывало ему, что снимки содержат очень ценную информацию. В отличие от других специалистов, изучавших снимки, он сразу понял, что местонахождение сооружения и наскальные рисунки, его изображающие, совсем не обязательно должны находиться в одном месте. Более того, они просто обязаны были быть в разных, и весьма удаленных друг от друга местах. То же касалось и человека, нашедшего таинственный предмет. Его память могли увековечить на стенах каких-нибудь культовых сооружений, но никак не в примитивных наскальных рисунках. Наоборот, наскальные рисунки могли быть созданы людьми, которые по какой-то причине оказались надолго или навсегда оторваны от родины. Они могли создать их как напоминание своим потомкам, о том, чему когда-то сами были свидетелями.

Находясь далеко от родных берегов, профессор Тейлор не смог принять участие в тех дискуссиях, что шли по вопросу о снимках, но его послание по этому поводу было принято во внимание и по достоинству оценено. Де-факто он, сам того не подозревая, стал идеологическим лидером в предпринятых по поводу снимков исследованиях. Так что нет ничего удивительного, что именно ему было предложено отправиться в Москву в составе маленькой делегации, чтобы попытаться навести мосты между первооткрывателем снимков и теми, кто хотел изучить их происхождение, а также отыскать прообразы, толкнувшие древних художников создать на скалах свои шедевры.

Члены делегации впервые собрались вместе в кафе римского аэропорта непосредственно перед вылетом в Москву. В ней оказалось всего трое. Сам Майкл Тейлор, Селина Рендольфи, назвавшаяся переводчиком, и коротко стриженый молодой человек крепкого телосложения Дик Лайт, представившийся специалистом по древним рукописям. Делегации предстояло принять участие в небольшом семинаре, проводимом Институтом археологии Российской академии наук, а заодно побывать в Москве в Государственном историческом музее, чтобы завязать контакты с неким Виктором Брагиным, к которому сходились все нити этой истории.

Все трое летели налегке. Профессор с небольшим рюкзаком, девушка с большой дамской сумкой и специалист по древним рукописям с маленьким чемоданчиком на колесиках. В Москве делегацию никто не встречал, но Дик Лайт уверенно подошел к стойке зала прилета, где арендовал автомобиль вместе с водителем на все время пребывания делегации в столице России. Каждый из прибывших, конечно же, водил машину и мог взять автомобиль без водителя, но все они хорошо понимали, что тогда сразу столкнутся со сложностями парковки и сохранности этого средства передвижения в стране нарождающегося капитализма. Лучше было бы не рисковать.

Разместившись в отеле, гости поехали в Институт археологии, где зарегистрировались в качестве участников семинара, который их, видимо, не очень интересовал, затем поехали в Государственный исторический музей. Селину здесь встретили, как старую знакомую. Брагин тоже оказался на месте.

После того, как гости и хозяева представились друг другу, Селина на время взяла инициативу в разговоре в свои руки. Видимо, ей было поручено снять напряженность в отношениях, вызванную сомнительным способом получения информации о снимках. Она блестяще справилась с этой задачей, свалив вину за это на самих работников музея. Она сказала, что ни сном ни духом не думала о них. Речь шла о совершенно другой работе Виктора. Но, когда ей показали снимки, она не могла не сфотографировать их и не рассказать об этом своим коллегам. Нельзя сказать, что Виктор так уж и поверил ее рассказу. Чувствовался в нем какой-то подвох, но было у него и другое соображение, которое толкало его к тому, чтобы принять все за чистую монету. Соображение было простое и в значительной степени прагматичное. Найти деньги на исследования здесь, в Москве, на фоне происходящего кризиса, не было никаких шансов. За океаном же деньги были, есть и будут. Так почему же не воспользоваться ими на пользу дела.

Лед был сломан, и перешли к делу. Профессор Тейлор принялся путано излагать свои соображения по поводу снимков. Слушать его было тяжело. Все же писал он лучше, чем говорил. Виктору вскоре это надоело, и он положил на стол две свои статьи по этому поводу. Одну он отправил в печать еще в конце прошлого года, а вторую только что закончил. Обе статьи были переведены на английский язык, так что проблем с их изучением не возникло.

До приезда в Москву профессор Тейлор был очень низкого мнения о российских археологах. Считал, что раскопки они умеют делать только разве что с помощью бульдозеров, но, мельком просмотрев обе работы, понял, что заблуждался в своих оценках, и не стал скрывать этого. Так что контакт наладился. За поздним временем решили на сегодня расстаться с тем, чтобы встретиться завтра для обсуждения конкретных шагов и возможных форм сотрудничества. Профессор взял с собой копии обеих статей в качестве домашней работы.

На следующий день гости снова были в музее. Профессор в пространных выражениях хвалил Виктора за проделанную им работу, а заодно и всех русских специалистов, сумевших на протяжении полутора веков сохранить ценнейший материал и достойно представить его современникам.

Виктор и Майкл сошлись во мнении, что наскальные рисунки и само сооружение следует искать в разных местах и даже наметили районы поисков. Рисунки стоило искать на севере Африки в Египте, Ливии и Тунисе, а также на Синайском полуострове и на Балканах. Не забыли, конечно, и о междуречье Тибра и Евфрата, то есть о территории современного Ирака. Приоритет, однако, все они отдавали Тунису и Ливии. Остальные места казались им уже достаточно исхоженными и изученными. Что касается самого сооружения, то здесь приоритеты сходились тоже на Тунисе. Другой кандидат – остров Крит, казался всем менее вероятным из-за высокой плотности населения. Вряд ли там могло остаться что-то неизвестное. О том, что, по его мнению, именно Крит, скорее всего, продолжает хранить в себе древнюю тайну, Виктор все же умолчал. Предпочел сохранить это для себя.

Дик Лайт долго рассматривал старинные стеклянные пластинки под лупой, а затем впился глазами в экран компьютера, изучая их же, но в отсканированном виде. Он не просил сделать ему цифровую копию, так как понимал, что теперь, когда сотрудничество приобретало официальные формы, для этого потребуется специальное соглашение.

Селина же теперь оказалась не у дел, но выглядела утомленной. Гости и хозяева говорили на английском языке, и услуги перевода не требовались. Усталость же была от того, что почти всю ночь Селина общалась с какими-то людьми по электронной почте. Что она узнала от них и что им сообщала, естественно, никто не знал.

Короче, встреча получилась результативной. Стороны остались довольны друг другом и самими собой. По ее результатам был составлен протокол, который обеим сторонам предстояло утвердить в вышестоящих инстанциях. В соответствии с ним все предстоящие расходы брала на себя заокеанская сторона, что более чем устраивало Виктора.

Следующий день у маленькой делегации выдался свободным. Майкл и Дик решили посвятить его осмотру Кремля и других московских достопримечательностей. Селина же сказалась нездоровой. Ночью она получила указание по электронной почте еще раз встретиться с Виктором и постараться узнать, что он и его друзья делали на острове Крит. В качестве повода для встречи ей предложили купить в Москве и подарить музею цветной ксерокс – вещь дорогостоящую, но заманчивую и нужную для любого учреждения. Не выполнить поручения Селина не могла. Она позвонила Виктору и сообщила ему, что в целях развития наметившего сотрудничества, а также в знак уважения к российским коллегам ей поручено сделать музею ценный подарок, но у нее очень мало времени, и она просит ей помочь в этом.