Читать книгу "Добрые люди - Артуро Перес-Реверте"

– Боюсь, это превысит наши возможности.

Продавец барабанит пальцами по прилавку.

– В таком случае желаю вам удачи, потому что она вам пригодится. Имейте в виду, количество первых напечатанных «Энциклопедий», дошедших до подписчиков, скорее всего, было еще меньше, поскольку всегда приходится учитывать поврежденную бумагу или бракованные обложки. Кроме того, большая часть экземпляров была распродана за пределами Франции… В общем, книга чрезвычайно редкая. И конечно, дорогая.

Адмирал показывает ему экземпляр, который держит в руках.

– А что вы думаете об этом?

Лесюёр задумчиво смотрит на книгу, затем пожимает плечами.

– Не буду вас обманывать: перед вами репринт, о котором все говорят, что он с точностью воспроизводит оригинал. На самом же деле в нем есть существенные отличия… Думаю, это не то, что вы ищете.

– Благодарю за вашу искренность, сударь.

– Не за что. Книжная лавка – дело серьезное.

Продавец берет книгу из рук адмирала и возвращает ее на полку.

– Но если вы вдруг передумаете, – продолжает он, аккуратно ставя том вровень с другими книгами, – за это издание я могу назначить вам выгодную цену в двести тридцать ливров… Уверяю вас, это почти даром. Во Франции вряд ли найдется более полусотни полных собраний.

– Признаться, мы в некоторой растерянности, – сообщает дон Эрмохенес. – А сколько всего существует изданий «Энциклопедии»?

– Помимо первого, которое вы разыскиваете, и не беря в расчет неавторизованные копии, которые за последние годы размножились, подобно, например, итальянской, изданной в Лукке, в обороте находится больше, чем обычно полагают: репринтное издание ин-фолио тиражом две тысячи с чем-то экземпляров, отпечатанное в Женеве между 1771-м и 1776-м, издание Леворно, также ин-фолио, которое завершили всего пару лет назад, и, наконец, это ин-кварто, которое я вам предлагаю…

– Я так понял, было еще одно, также небольшого формата, – подсказывает аббат Брингас.

– Да, ин-октаво. Новое издание в тридцати шести томах и отдельные три тома с гравюрами, которое печатается в Лозанне и Берне. Между прочим, о нем имеет смысл подумать… Если вы желаете сэкономить и не слишком торопитесь приобрести все тома, я бы предложил вам подписку за двести пятьдесят ливров…

– Почему вы говорите, что мы не должны слишком торопиться?

– Потому что из этого издания вышли пока лишь первые тома, остальные же появятся самое меньшее через пару лет. Книгоиздание – дело неспешное. Крупные произведения сперва выходят в сокращенном виде, чтобы привлечь к себе внимание, затем находят подписчиков. Печатные станки не заработают, пока не получат первые взносы.

– Но можно ли доверять точности этих изданий?

– Даже не знаю, что вам ответить. Я ведь уже рассказывал о судьбе издания из Невшателя. Постоянные проблемы с цензурой: то один вмешается, то другой…

– Даже Ассамблея французских клириков, и та влезла, – ворчливо поясняет Брингас.

– Да, это так, – подтверждает продавец.

Из-за чьего-то доноса полиция преследовала шесть тысяч репринтных томов, которые переиздал Панкук; а граф Шуазёль после скандала, длившегося шесть лет, добился того, чтобы книги вернули издателю. Но этим дело не ограничилось: Дидро, главный вдохновитель первого издания, выразил недовольство результатами и пожелал кое-что исправить или даже переиздать все собрание целиком. Другие авторы, такие как д’Аламбер и Кондорсе, редактировавшие статьи в оригинальной версии, также взялись за репринтные издания, что-то добавляя, что-то исправляя. В итоге оригинальные тексты уже нельзя считать прежними. Разумеется, что-то меняется к лучшему. Так, по крайней мере, думает Лесюёр. Однако он не уверен, что подобное можно утверждать о собрании в целом.

– Таким образом, – поясняет торговец, – в том, что касается следования первоначальному замыслу, выбирать следует оригинал, чьи первые десять томов были отпечатаны между 1751-м и 1772 годом в Париже, а десять последующих помечены поддельными выходными данными типографии Невшателя… Вот почему это издание считается столь редким. И стоит так дорого.

– Вы думаете, они остались у кого-то из ваших коллег? – спросил дон Эрмохенес.

– Точно не знаю. Могу навести кое-какие справки, однако в случае успеха с вас причитаются комиссионные.

– Комиссионные – это сколько? – интересуется Брингас с лукавым блеском в глазах.

– Как правило, около пяти процентов.

Брингас хмурится, что-то прикидывая в уме. Не хватает только бумаги и карандаша, замечает адмирал. Сотня ливров для Парижа крупный куш, тем более по мнению такого пройдохи, как аббат.

– А у букинистов?

– С букинистами тоже не так-то просто. В лучшем случае вы у них найдете отдельные тома. Это не самая популярная книга. А может, вам повезет, и вы отыщете владельца, готового продать собрание целиком. Если вы оставите мне свой адрес…

– В этом нет нужды, – с подозрительной поспешностью вмешивается Брингас. – Я сам займусь этим делом. Можете действовать через меня.

– Как вам угодно. – Лесюёр замечает внимание, с которым адмирал рассматривает стоящие на прилавке книги. – Вижу, мсье, вас заинтересовал Месмер.

Адмирал согласно кивает. Он берет книгу и с удовольствием ее перелистывает: качественная бумага, великолепное издание. Он уже наслышан об этом австрийском профессоре и его любопытнейших экспериментах с гипнозом, основанных на последних исследованиях в области магнетизма, электричества и космологии, открытыми, в свою очередь, Франклином и братьями Монгольфье.

– Испанские газеты упоминали об этих экспериментах.

– Верно, – подтверждает дон Эрмохенес. – Но у нас подобные эксперименты связывают, как правило, с янсенизмом и масонами, поэтому продажа этих книг запрещена.

Услышав слово «Испания», продавец снисходительно улыбается.

– Здесь вы можете приобрести эти книги совершенно свободно, хотя лучше все-таки поторопиться. Мне прислал их издатель Дидо, и покупатели их буквально из рук вырывают… Могу предложить вам этот экземпляр за три ливра. Или за пять, если вы предпочитаете переплет из тонкой кожи с золотым тиснением на корешке. Желаете взглянуть?

Адмирал колеблется, однако улыбка превосходства, которая все еще не сходит с губ продавца, в конце концов его разубеждает. У всякого явления есть свои достоинства и свои недостатки. Возможно, иногда быть испанцем – настоящее проклятие, но свои сложности есть повсюду: в Мадриде – инквизиция, в Париже – Бастилия. И пусть этот Лесюёр бабушку свою развлекает книгами. Или самого дьявола.

– Нет, большое спасибо, – сухо отвечает адмирал. – Как-нибудь в другой раз.

Надев шляпу и толком не попрощавшись, дон Педро Сарате решительно покидает книжную лавку.

Сеньору дону Мануэлю Игеруэле, Мадрид.