Читать книгу "Участие Российской империи в Первой мировой войне (1914-1917). 1916 год. Сверхнапряжение - Олег Айрапетов"

«Австрийцы, – отмечал английский представитель при русской армии, – были отброшены в общем на фронте длиной в 195 миль из 255 миль, которые они укрепляли в течение 9 месяцев, и были отброшены назад армией с техническим вооружением, далеко уступающим их собственному»4. Масштабы русских успехов за период с 4 по 23 июня впечатляли союзников и противников: 4031 офицер, 194 041 рядовой, 219 орудий, 644 пулемета, 196 бомбометов, 36 прожекторов, 146 вагонов со снарядами – таковы были трофеи Юго-Западного фронта. «Очевидна огромная важность русских побед в июне 1916 г., они стали еще одним шагом по пути ослабления сил противника, – писала осенью 1916 г. “Таймс”, – потери, понесенные противником на Восточном фронте в эти три недели, были почти равны тем, которые он понес за 130 дней боев под Верденом»5.

В результате австрийцы были вынуждены остановить наступление на Италию и начать переброску своих сил на восток. 13 июня итальянская главная квартира сообщила: «В течение двух последних дней положение в Трентино значительно изменилось в нашу пользу. Противник, не закончивший своих наступательных операций на фронте Адиж-Брента, перешел к общей обороне, за исключением небольшого участка в секторе Азиаго… Моральное состояние наших войск, всегда бывшее на большой высоте, еще больше поднялось благодаря победам русских и приостановлению нами наступления противника»6. 2 (15) июня 32-й армейский корпус, переданный в состав соседней 11-й армии, вновь перешел в наступление на луцком направлении. Несмотря на значительные потери, оно развивалось успешно. В преследование включилась Заамурская конная дивизия – было захвачено 5 тыс. пленных солдат, 112 офицеров, 3 орудия, масса другого военного имущества. Тем не менее собственными силами развить наступление корпус уже не мог, а 3 (16) июня он начал передачу позиций 2-й финляндской и 105-й пехотной дивизиям7. Успехи обошлись фронту дорогой ценой и создали новое сложное положение. Войска оторвались от баз снабжения и понесли большие потери.

Только с 5 по 7 июня 8-я армия потеряла 87 офицеров и 6167 солдат убитыми, 327 офицеров и 25 747 солдат ранеными, 3 офицеров и 1043 солдата пропавшими без вести. Люди устали, резервов не было. Первоначальную задачу отвлекающего удара Юго-Западный фронт перевыполнил с лихвой. Теперь должны были начать действовать его соседи. 2 (15) июня Главкоюз отдал распоряжение временно приостановить наступление. Уже на следующий день австро-германская группа генерала Линзингена перешла в контрнаступление. Перед 8-й армией стояла еще более значительная сила, чем в начале прорыва, – 17 пехотных и 7 кавалерийских дивизий противника. Теперь силы 8-й армии на ковельском направлении были скованы8. За 10 дней наступления Юго-Западного фронта он достиг значительного успеха на флангах фронта, под Луцком и в районе Карпат. При этом на основном направлении – в 8-й армии – вперед ушел только центр, фланги остались практически на местах9.

Кроме естественной усталости войск и потерь все более давала себя чувствовать и другая проблема. Выполнив поставленную при начале наступления задачу, армия полностью исчерпала свои парки. 5 (18) июня Каледин сообщал Брусилову о критическом состоянии с боеприпасами в своей армии. Полученные утром этого дня 3 млн патронов были немедленно розданы в корпуса, отражавшие контратаку австрийцев. К 19:00 в местных парках не осталось ни русских, ни австрийских винтовочных патронов. По расчетам командующего армией для успешного боя его войскам нужно было не менее 10 млн русских винтовочных патронов, 100 тыс. снарядов к трехдюймовым орудиям и 10 тыс. – к мортирам. «Не имея уверенности в скором отпуске полностью просимого, – рапортовал Каледин, – не могу развить операции и принять нужное решение. Необходим запас армии на случай нарушения движения по железной дороге. При существующей системе урезки требований армия может оказаться в критическом положении»10. В этот день армии было отправлено 40 тыс. легких русских и 10 тыс. легких японских снарядов. Ни мортирных снарядов, ни патронов к русской винтовке не было уже и в запасе фронта11.

Именно на этот период выпали встречные бои с австрийцами, в ходе которых группе Линзингена удалось потеснить русские войска. Но главное – этой группе удалось выиграть время для своих союзников. Они торопились прибыть под Ковель и развернуться на позициях. Десятки тысяч военнопленных и местных жителей были согнаны на работы по сооружению укреплений. Около 100 тяжелых и 180 полевых орудий были развернуты на позициях, прикрывающих подходы к городу12. К австрийцам подошли две первые немецкие дивизии, снятые с русско-германского фронта, а потом и 10-й германский корпус, переброшенный из Франции13. Русская Ставка получила информацию о прибытии его головных эшелонов в Ковель 5 (18) июня. Не было секретом и то, что австрийцы спешно снимали части с итальянского фронта и отправляли их в Галицию. Алексеев извещал Энкеля и Сазонова о том, что наступило время выполнения союзнического долга итальянцами. «Ближайшие две недели нашего июня, – писал генерал, – должны были бы дать широкое развитие итальянскому удару, минуя все препятствия. Уполномочиваю Вас представить главнокомандующему (генералу Л. Кадорна. – А. О.) мои соображения и горячий призыв к одновременной энергичной атаке противника. Теперь или никогда»14.

Кадорна не торопился выполнить свои союзнические обязательства, хотя его солдаты все же двинулись вперед. 25 июня 1916 г. последовало отступление австро-венгерской армии с захваченных под Трентино позиций. Оно проходило в полном порядке – австро-венгерское командование сокращало линию фронта15. Итальянского наступления, однако, так и не последовало. Помочь Юго-Западному фронту могло лишь общее наступление всех русских армий. Однако оно так и не начиналось. По свидетельству Брусилова, генералы Эверт и Куропаткин постоянно оттягивали время наступления своих фронтов, Алексеев же шел навстречу этим колебаниям16.

Брусиловский прорыв. Коррекция первоначальных планов

Генерал Эверт, до последнего дня не веривший в успех наступления на своем фронте, предложил нанести главное направление удара не на Вильно, а на Ковель, в связи с проявившимся успехом Юго-Западного фронта. Это предложение шло вразрез планам Ставки, но она в конце концов согласилась на него1. Еще 3 (16) июня 1916 г. Алексеев известил командующих фронтами о своем согласии на перенос направления главного удара Западного фронта на участок Новогрудок – Слоним. Причиной этого решения стала потеря фактора внезапности при подготовке прорыва. В случае удачи фронт теперь должен был наступать в направлении не на Вильно, а на Лиду – Гродно. 8-я армия Юго-Западного фронта должна оказать помощь Эверту, продолжая движение на Брест и Кобрин из Ковельского района2.

Еще через два дня Эверт получил от наштаверха указание максимально усилить состав группы 3-й армии своего фронта, которая должна была наступать на Ковель с целью оказания поддержки Брусилову. «Идея предстоящих действий, – писал Алексеев, – энергичный удар на Брест в связи с атаками на Пинском и Барановичском участках»3. Осуществление этого замысла грозило поставить под угрозу весь германский Восточный фронт, за которым практически не было резервов. Однако главнокомандующие фронтами опять не смогли выполнить поставленную перед ними задачу. По поводу их неспособности к выполнению поставленных перед ними задач ближайшие сотрудники наштаверха и ранее отпускали шутки. Лемке записал в своем дневнике от 4 (17) ноября 1915 г.: «Борисов сострил: наши главнокомандующие фронтами требуют – один допинга (Иванов), другой советов (Эверт), третий вожжей (Рузский)»4.