Читать книгу "Порочная любовь - Барбара Пирс"

– Нет, милорд. Просто благодаря вашей доброте я чувствую, что могу перед вами открыться.

Глава 19

– Оба.

Рэмскар вздрогнул. Судя по грозному выражению лица, его злость готова была выплеснуться наружу.

– Я могу назвать оба эти имени своими, и это действительно так, – поспешно пояснила Пэйшенс, когда он угрожающе склонился над ней. – Прошло уже четыре года с тех пор, как меня называли Пэйшенс Фарнали. Если честно, я буду только рада, если никогда больше не услышу фамилию Фарнали.

Рэм протянул руку и приподнял голову Пэйшенс за подбородок.

– Все это кажется мне полнейшей бессмыслицей. Ты дочь баронета. Так почему же ты с четырнадцати лет предоставлена самой себе? С тобой плохо обращались в семье?

Солги! Пусть он тебе посочувствует.

Желание солгать буквально жгло Пэйшенс изнутри. С его стремлением защищать и оберегать он никогда не позволит Фарнали приблизиться к ней, если узнает, что они были жестоки с дочерью. Глядя в его спокойные, чистые зеленовато-карие глаза, Пэйшенс подумала, а готов ли он услышать правду, которую так хотел знать.

– В семье ко мне относились неплохо. Так что в этом смысле оснований для побега у меня не было. – Она глубоко вздохнула, собираясь с силами. – Дело было в мужчине.

Рука Рэмскара безвольно упала. Этот красноречивый жест больно задел Пэйшенс.

– Какой смысл говорить правду, если ты не хочешь ее слушать? – воскликнула она. – Если вы помните, милорд, то я пришла к вам не девственницей. Или вы думаете, что это связано с романтической историей любви и разлуки? Как вы думаете, что происходит с прелестными, невинными созданиями, которых вы и ваши друзья, les sauvages nobles, соблазняете, а затем, насытившись, бросаете, отправляясь за новыми приключениями?

Ее гневный тон задел его до глубины души.

– Господи, так вот какого ты обо мне мнения! Может, мы своим поведением и заслуживаем дурной славы, которая ходит о нас в обществе, но хладнокровно совращать юных девушек только от скуки – это не о нас. – Рэм чувствовал себя необоснованно оскорбленным, и в его глазах полыхало зеленое пламя. – Это то, что случилось с тобой? Какой-то мужчина соблазнил тебя, после чего тебя с позором выгнали из дома?

Пэйшенс наконец-то оставила в покое подушку, которую крепко прижимала к себе, и, положив ее на колени, принялась разглаживать складки на ткани.

– Нет. Возможно, вы во мне разочаруетесь, но я сбежала с Джулианом Фениксом по собственной воле.

– Думаю, этот Феникс был последним мерзавцем.

– Да, – просто ответила она. – И хотя он называл себя актером, эту профессию он использовал скорее для того, чтобы скрыть свой настоящий дар.

– Какой же?

Она опустила голову, спрятав лицо за волосами. Ей было стыдно.

– Он был жуликом. У Феникса очень хорошо получалось втираться в доверие к людям… И с помощью собранной им труппы он похищал у них ценности.

Рэмскар поиграл желваками.

– Как ты с ним познакомилась?

По крайней мере, он пока еще не обвинил ее в воровстве. Она откинула волосы с лица и убрала пряди за уши.

– Нас познакомил мой отец, сэр Рассел. Джулиан Феникс со своей труппой выступал в нашем округе, и моя семья побывала на одном из спектаклей. В четырнадцать лет я была без ума от сцены, и отец решил, что меня порадует знакомство с настоящим актером. – Она вздохнула, сожалея об утраченной невинности. – Так оно и было. Мистер Феникс умел произвести впечатление. Не успела я опомниться, как этот красавец уже умолял меня о тайном свидании, говоря, что влюбился с первого взгляда. Мне польстило, что такой опытный человек смог по достоинству оценить мои актерские способности, а заодно и мою красоту. Я настолько увлеклась, что не усомнилась в его клятвах любить меня вечно. Он предложил отправиться в Гретна-Грин, после чего, став мужем и женой, мы смогли бы делить постель и сцену. О, как же красочно он обрисовал нашу жизнь!

– Подонок! – Рэмскар презрительно сплюнул на пол. Уголки ее губ приподнялись.

– Согласна.

Он сердито взглянул на нее.

– У этого Феникса и в мыслях не было на тебе жениться.

Рэмскар никогда не встречал этого человека и все же сразу разгадал его. В какой-то мере он презирал ту наивную четырнадцатилетнюю девочку, которая так охотно способствовала крушению собственной жизни.

– Конечно, не было. Он уделял мне внимание в надежде, что это заметит мой отец и даст ему денег, лишь бы Джулиан от меня отстал. – Она досадливо сморщила нос. – Отличный план, но сэр Рассел был… – Она замялась, подыскивая подходящее слово, чтобы охарактеризовать своего отца. – Целиком и полностью поглощен своими изобретениями. Всеми делами у нас в семье ведает мать. Держу пари, отец не замечал повышенного интереса Феникса ко мне до тех пор, пока мать не указала ему на это. Но к тому времени было уже поздно.

– Зачем же этот подлец держал тебя при себе? – Тут же Рэмскару стало смешно от того, что он сболтнул явную глупость. – Ну конечно, а почему бы и нет? Уверен, ты была очень красивым подростком.

От слов Рэмскара сердце Пэйшенс учащенно забилось.

– Отчасти да. Но еще больше Джулиана Феникса привлекали качества, которые он во мне разглядел. У меня были все данные для того, чтобы стать актрисой и членом его преступной шайки. Я была юной и легко обучаемой. Его и всех остальных забавляло то, что они превращают благовоспитанную барышню из хорошей семьи в мелкую воровку.

Пэйшенс было очень больно вспоминать прошлые ошибки, и она неохотно говорила о своей тяжелой жизни в труппе Джулиана Феникса. В горле ее стоял комок, а голос дрожал от переживаний, которые воскресли вместе с воспоминаниями. Она рассказала о своих мечтах вырваться из-под власти Феникса и о том, как отец решительно отказался принять ее, когда однажды вечером она попыталась вернуться домой.

– Что это тут у нас?

Сэр Рассел вышел из кареты и огляделся по сторонам. Не слышит ли кто его разговора с дочерью, которую он уже не чаял увидеть? Неожиданное появление Пэйшенс и ее сбивчивые оправдания явно заставляли его нервничать.

– Думаешь, одними извинениями ты сможешь добиться прощения? Заносчивая девчонка! Твоя вызывающая выходка – предательство не только по отношению ко мне и к матери, но и к сестре и братьям. Как можно ходить с гордо поднятой головой, когда скоро всем – и соседям, и знакомым – станет известно, что ты сбежала к какому-то мужику и стала шлюхой?

Пэйшенс поднесла дрожащую руку к груди, словно слова отца оставляли глубокие раны в ее сердце. Она ожидала его гнева и понимала, что заслуживает этого. К одному она не была готова – увидеть, как омерзение превращает родное лицо в холодную, незнакомую маску.

– Папа, пожалуйста… Я тебя умоляю…