Читать книгу "Рэкетир - Джон Гришэм"

— Послушайте, Фрэнк, если бы мне понадобился фальшивый паспорт, что бы вы посоветовали?

— Посоветовал бы одного человека в Балтиморе. Я уже к нему обращался, мастер на все руки. Хотя паспорт нынче — сложная штука: министерство внутренней безопасности и так далее… Если вас поймают, пеняйте на себя.

— Это не для меня, — говорю я с улыбкой.

— Не бойтесь, я ничего и не слышал! — смеется он.

Моя машина загружена, и я покидаю город. Четыре часа — и я в Маклине, Виргиния, где ищу подходящий копировальный центр. Таковой обнаруживается в современном супермаркете. Я плачу за обслуживание и подсоединяю свой лэптоп к принтеру. Минут десять возни — и чертова штуковина выдает мне письмо к Натану Кули. Оно на бланке «Скелтер филмз», с адресом на Восьмой авеню в Майами, с полным набором номеров телефонов и факса. На конверте я вывожу: «М-ру Натану Кули, бар и гриль „Бомбей“, 914, Ист-Мейн-стрит, Редфорд, Виргиния, 24141». Слева от адреса жирно приписываю: «Лично, конфиденциально».

Когда все готово, я переезжаю через Потомак и ищу в центре Вашингтона почтовый ящик.

Глава 28

Куинн Рукер повернулся спиной к решетке, продел руки между двумя брусьями и свел вместе запястья. Один надзиратель защелкнул на его руках наручники, другой распахнул дверь камеры. В тесном накопителе заключенного ждали три фэбээровца. Они вывели его через боковую дверь и посадили в черный внедорожник с темными стеклами, где сидели вооруженные охранники. Через десять минут его доставили к задней двери федерального здания и вынудили подняться на два лестничных марша.

Ни Виктор Уэстлейк, ни Стэнли Мамфри, ни другие собравшиеся юристы прежде не участвовали в таких совещаниях. Обвиняемого никогда не привозили на разговор. Необходимые беседы проводили прямо в тюрьме. Если требовалось его появление в суде, судья назначал слушание.

Куинна ввели в небольшую комнату и освободили от наручников. Он поздоровался за руку со своим адвокатом Дасти Шайвером, чье присутствие было, конечно, обязательным, при всем его недоумении. Дасти заранее предупредил федералов, что его клиент будет молчать, пока ему не разрешит говорить он, Дасти.

Куинн находился в неволе уже четыре месяца и сильно сдал. По причинам, известным только тюремщикам, его заперли в одиночку. Контактов с надзирателями почти не было. Пища была ужасная, он быстро худел. Принимая антидепрессанты, он спал по пятнадцать часов в сутки и часто отказывался встречаться и с родственниками, и с Дасти. То он требовал права признать себя виновным в обмен на пожизненное заключение, то спустя неделю опять хотел суда. Он дважды отказывался от услуг Дасти, но через несколько дней одумывался. Признавался в убийстве судьи Фосетта вместе с любовницей и вновь отрекался от признания и обвинял правительство в подмешивании ему в пищу психотропных препаратов. Грозил смертью надзирателям и их детям или, когда менялось настроение, слезно умолял его простить.

Председательствовавший Виктор Уэстлейк сразу изложил суть:

— Не буду ходить вокруг да около, мистер Рукер. Мы знаем из надежного источника, что вы вместе с друзьями-заговорщиками задумали лишить нас одного из свидетелей.

Дасти тронул Куинна за руку:

— Ни слова! Молчи, пока я не разрешу.

Куинн улыбнулся Уэстлейку, словно убить свидетеля обвинения было бы для него сущим удовольствием.

Уэстлейк продолжил:

— Цель этого небольшого собрания — предупредить вас, мистер Рукер, что если с кем-нибудь из наших свидетелей что-то произойдет, то вам будут предъявлены дополнительные обвинения, и не только вам одному. Мы доберемся до всех ваших родственников.

Куинн ухмыльнулся:

— Значит, Баннистера вы упустили?

— Заткнись, Куинн! — прикрикнул Дасти.

— А чего мне затыкаться? — огрызнулся Куинн. — Слыхал, Баннистеру не приглянулось теплое флоридское солнышко.

— Куинн, заткнись!

— С новым лицом, новым именем и все такое, — не унимался Куинн.

Стэнли Мамфри сказал:

— Мы привлечем к ответственности Ди Рея, Верзилу, нескольких ваших двоюродных братьев, всех, до кого дотянемся, Куинн, если вы причините вред кому-либо из наших свидетелей.

— Нет у вас свидетелей! — огрызнулся через стол Куинн. — Один Баннистер.

Дасти воздел к потолку руки и подпрыгнул в кресле.

— Советую тебе помалкивать, Куинн.

— Слышу, слышу, — буркнул тот.

Уэстлейк, сверливший обвиняемого сердитым взглядом, был поражен. Они намеревались припугнуть Куинна, а не напугаться самим. Как сумели отыскать Баннистера во Флориде и откуда теперь узнали о его бегстве? Это был тяжелый момент для Уэстлейка и его помощников. Без осведомителя дело грозило развалиться.

— Всю вашу семью могут приговорить к смертной казни, — сказал Стэнли в слабой попытке нагнать страху.

Куинн ограничился улыбкой. Теперь он злорадно молчал, сложив на груди руки.

Я должен увидеться с Ванессой Янг. Это рискованное дело: если нас заметят вместе не те, кому нужно, это может породить вопросы, на которые я не готов ответить. Но эта встреча необходима, и этой необходимости уже несколько лет.

Как я уже говорил, я увидел ее во Фростбурге, в снежный день, когда на свидание с заключенными приехало меньше людей, чем обычно. Я разговаривал с отцом, Генри, когда она вошла и села за соседний стол. Она навещала своего брата. Эффектная, сорок с небольшим, светло-коричневая кожа, красивые грустные глаза, длинные ноги, узкие джинсы — полный пакет. Я не мог оторвать от нее взгляд, так что Генри не выдержал: «Хочешь, чтобы я уехал?» Конечно, нет: после его ухода мое время свидания закончилось бы. Чем дольше он оставался, тем дольше я мог смотреть на Ванессу. Вскоре она оглянулась, у нас состоялся серьезный зрительный контакт. Влечение оказалось взаимным — сначала.

Но камней преткновения было не обойти. Первый — мое заключение, второй — ее замужество, как потом выяснилось, неудачное. Я хотел было вытянуть сведения о ней из ее брата, но тот не стал вмешиваться. Мы начали переписываться, но она боялась, что муж ее застукает. Она пыталась приезжать чаще, чтобы видеться и с братом, и со мной, но у нее было двое детей подросткового возраста, осложнявших жизнь. Она развелась, встречалась с другими мужчинами, но ни с одним ничего не вышло. Я просил Ванессу дождаться меня, но семь лет — слишком долгий срок, если женщине сорок один. Когда ее дети разъехались, она переселилась в виргинский Ричмонд, и наш роман на расстоянии угас. Прошлое Ванессы заставляет ее проявлять удвоенную осторожность и все время смотреть в зеркало заднего вида. Кажется, это у нас с ней общее. С помощью шифрованных электронных писем мы назначаем время и место встречи. Я предупреждаю ее, что совершенно не похож на того Малкольма Баннистера, с которым она познакомилась в тюрьме. Она говорит, что попытает счастья и ей не терпится увидеть новый, улучшенный вариант.